Тибор Фишер - Путешествие на край комнаты

Мне не нужны эти деньги. Я прекрасно без них обойдусь. Больше того: даже если бы я остро нуждалась в деньгах, эти гроши все равно бы меня не спасли. Я сейчас объясню, что меня так напрягает.

Это они обратились ко мне с предложением на них поработать, а не я пришла к ним предлагать свои услуги. Они сами мне позвонили. Женщина, с которой я разговаривала, была на грани отчаяния. У них там срывался какой-то проект. Работа была несложная, как говорится, раз плюнуть. Для меня это было как вымыть посуду. Я согласилась – не из-за денег, конечно, там денег-то было всего ничего, а исключительно по доброте душевной. Сделала им одолжение. Оказала любезность. Потом я послала им счет. Все как положено. Так началась эпопея под названием «ждем денег».

Сперва у нас был период исчезающих счетов. Я послала им целых три штуки. Причем исчезали не только счета, но и ответственные секретарши, с которыми я обсуждала свою проблему. Сначала была Хитер, потом – Дона, которая быстро преобразовалась в Гейл; после Гейл была еще одна девушка, не помню, как ее звали, а после той – Николя. Никто из них ничего не знал о причитающихся мне деньгах, и никому не хотелось особенно заморачиваться и выяснять, что там и как.

Я звонила им где-то раз в три недели, мне не хотелось им надоедать, и мы всегда очень мило болтали с девчонками-секретаршами: я у них спрашивала, как дела, как они провели выходные, и проявляла трогательную заботу об их здоровье и благополучии. С Гейл, например, мы почти полчаса обсуждали спортивную обувь. Я вообще равнодушна к спортивной обуви, просто мне нравится быть обходительной, вежливой и любезной. Вежливость – она ничего не стоит, а с людьми надо ладить, и в душе я надеялась, что моя искренняя сердечность так или иначе поторопит прибытие чека.

Блажен, кто верует.

Если ты должен кому-то денег, но не хочешь платить, самая лучшая отговорка – сказать, что ты обязательно им заплатишь. Если бы они начали сразу с «Да мы скорее себе ноги отрежем, чем заплатим тебе хоть пенни», это хотя бы дало мне право подать на них в суд – во всяком случае, серьезно об этом подумать, хотя услуги хорошего адвоката обошлись бы мне явно дороже той мизерной суммы, которую мне надо выбить из этих «Хватай-беги».

И что меня бесит больше всего: они не платят вовсе не потому, что хотят мне досадить. Просто у них там с делами такой бардак, что лучше сразу убиться. Сейчас мы, похоже, вступили в фазу под кодовым названием «в ближайший четверг». Теперь, когда я туда звоню, со мной разговаривают раздраженно и как-то даже удивленно, типа ну надо же, снова звонит, вот ведь никак человек не уймется; я очень вежливо им объясняю, что обещанный чек до сих пор не пришел, а мне так же вежливо дают понять, что я сама виновата: незачем дергать людей, которым и без моего разнесчастного чека есть чем заняться. Мой собеседник делает нарочито глубокий вдох и говорит:

– Я сейчас все узнаю, не вешайте трубку.

Я жду минут десять, прижав трубку к уху, а потом, раздраженный голос объявляет:

– Чек вышлют в ближайший четверг.

Собравшись с духом, звоню. Теперь на месте Николя сидит какой-то Мубарак. Смена пола меня ободряет. Излагаю подробно историю своего чека, который вроде бы должен быть, но его почему-то нет. Мубарак слушает очень внимательно: он не вздыхает, не хмыкает и вообще никак не проявляет своего нетерпения. Он говорит:

– Я сейчас все узнаю и сразу вам перезвоню.

Обычно я не покупаюсь на эти дешевенькие приемчики, но то внимание, с которым меня выслушал Мубарак, придало мне уверенности. Мне хотелось ему поверить.

И он действительно перезванивает.

В тот же день.

– Вы, должно быть, ошиблись. Вы не выполняли для нас никакой работы.

– Прошу прощения?

– Я проверил. Вы не выполняли для нас никакой работы.

– Как же не выполняла, когда выполняла?

– Я все проверил. Вы, наверное, просто ошиблись, спутали нашу компанию с какой-то другой. Боюсь, я ничем не могу вам помочь.

Я в полной растерянности. Не знаю, что и сказать. Будь это нарочно, это было бы великолепно. Тактика пусть и порочная, но достойная восхищения своей изощренной изобретательностью. Ты собираешься сделать в квартире ремонт и нанимаешь людей, а когда придет время расплачиваться, говоришь этим людям, честно глядя им прямо в глаза, что они ничего не сделали, и платить, стало быть, не за что. И как, интересно, они докажут, что это они выкрасили эту стену в желтый? Может, ну его на фиг? Это не те деньги, ради которых стоит напрягаться. Я на звонки им потратила больше, чем они мне должны. Сижу – размышляю. Пытаюсь понять, готова ли я смириться со своим поражением. Внутри все кипит праведным гневом. Живот сводит от злости. Организм протестует. Может, я бы и плюнула на это дело – но вот не могу. Как говорится, зачем же насиловать организм?

Я вдруг вспоминаю, что, хотя они не заплатили мне денег и хотя я, по сути, не сделала ничего, только подправила пару пикселов, они по какой-то неясной причине указали мою фамилию в списке создателей сайта на главной странице.

Снова звоню Мубараку и отсылаю его на главную страницу официального сайта «Хватай-беги», где среди прочих виртуальных лудильщиков есть и моя фамилия тоже. Возразить нечего. Мубарак молчит, но молчит как-то злобно. Это неопровержимое доказательство моей правоты явно его раздражает. Я жду, что он скажет. Жду минут десять. Наконец он бурчит:

– Ваш чек вышлют в ближайший четверг.

Спускаюсь на пляж – за почтой. С «ближайшего четверга» прошло уже больше недели, но чека по-прежнему нет как нет. Два письма – мне, два – Сильвии. Вдобавок к мощной флотилии предложений по кредитным карточкам Сильвии регулярно приходят послания от агентств по взысканию долгов. Сегодня, к примеру, пришло целых два. Первое – от «Британского агентства по взысканию долгов». Как говорится, простенько, но со вкусом. «Со вкусом» – в кавычках. Это я о названии. Слабые потуги какой-нибудь тухлой конторы из Киддерминетера изобразить из себя что-то солидное и значительное плюс полное отсутствие воображения. Кстати, вот любопытное наблюдение: все агентства по взысканию долгов почему-то располагаются в северной части страны, причем, как правило, в дремучей провинции. Эти письма меня жутко радуют, потому что на протяжении последних трех лет они из месяца в месяц грозятся одним и тем же: что они примут меры.

В письме, взыскующем денег, нет обращения по имени, видимо, с целью обидеть злостного неплательщика. Подписи тоже нет – видимо, чтобы обиженный неплательщик не бросился мстить обидчику. «Вы так упорно оставляете без внимания все наши письма…» – первая фраза. Да, грозные упоминания о солиситорах и судебных приставах поначалу всегда вызывают мандраж, но после пятого-шестого письма эти угрозы уже как-то не воспринимаются всерьез. Но больше всего меня радует это коротенькое письмо, что они присылают раз в год. Всего два предложения, большими буквами жирным шрифтом: