Владимир Кунин - Повести

За другим - Настя с двумя близнецами!.. За третьим - Настя с грудным младенцем на руках!..

За четвертым, в углу, - Настя с малышом в складном креслице, а рядом с Настей - молодой, здоровый парняга с двухлетним сынишкой на руках…

Мишка залпом допивает фужер и кричит истошно на все кафе:

- Настя!!! Настя!.. - и роняет голову на стол.

В испуге начинают плакать дети.

Молодой, здоровенный парень передает жене сына и…

…выезжает из-за стола в инвалидной коляске. Он подкатывает к Мишке и трогает его за плечо:

- Не шуми, браток. Дети пугаются.

Мишка поднимает тяжелую голову, тупо смотрит на парня:

- А ты кто такой?

- Да никто я. Не шуми.

- Я Афганистан прошел! - кричит Мишка и начинает сам верить в то, что воевал в Афганистане.

- Один? - спрашивает парень.

- Чего «один»?..

- Один прошел что ли?

- Я душу свою там оставил!

- А я - ноги. Чего же теперь, детей пугать? Уходи отсюда.

- Извини… Извини, корешок, - лепечет Мишка.

В большой комнате за накрытым столом все сидят полукругом, лицом к распахнутой двери бабушкиной комнаты, а Виктор Витальевич стоя произносит тост:

- «…коня на скаку остановит, в горящую избу войдет!..» - настоящая русская женщина, прошедшая вместе со своей страной, своей Родиной, тяжелый и славный путь, сумевшая сохранить и твердость характера, и нравственную чистоту своей души. Да, да! Души!.. «Души прекрасные порывы» старейшины этой семьи в трудные годы стагнации дали возможность ее дочери, моей бывшей жене, закончить исторический факультет университета имени Михайлы Васильевича Ломоносова, а нашей дочери Лидии получить диплом института Плеханова! Смею надеяться, что и младшая ее внучка - Анастасия, если сумеет избежать нынешнего тлетворного и разлагающего влияния некоторых, «родства не помнящих» сил, пытающихся сегодня ошельмовать и принизить весь пройденный нами более чем семидесятилетний путь, тоже станет полезным членом общества. И перефразируя строки одного из лучших поэтов нашей эпохи, так и хочется пожелать вам, уважаемая виновница сегодняшнего торжества: лет до ста расти Вам без старости! Год от года цвести Вашей бодрости!..

Виктор Витальевич заглядывает в бабушкину комнату и приветственно поднимает рюмку:

- Стоя! Стоя! За бабушку все пьем стоя!

Все послушно встают. Лида бросает взгляд на отца и даже глаза прикрывает от стыда и злости…

Евгений Анатольевич, ошарашенный тостом Виктора Витальевича, смотрит на Нину Елизаровну. Та успокоительно берет его за руку и говорит прямо в маленькую комнату:

- С днем рождения тебя, мамочка! Поправляйся!

- Привет, бабуля! - кричит Настя и толкает отца коленом.

С трудом сдерживая смех, Александр Наумович подмигивает Насте и залпом выпивает рюмку водки.

Все, стоящие у стола, тянутся бокалами в сторону бабушкиной комнаты…

…а Бабушка неподвижно лежит в своей старинной кровати красного дерева и очень смахивает сейчас на покойницу: глаза закрыты, количество и расположение поздравительных цветов, окружающих ее сухонькое, бездыханное тельце, совершенно соответствует погребальному.

Так как это приходит в голову одновременно всем - то и оцепенение тоже становится всеобщим и жутковатым…

Длится оно, к счастью, всего несколько секунд, потому что Бабушка вдруг приоткрывает один глаз и чуть подрагивает пальцами правой руки.

Все облегченно вздыхают, шумно садятся за стол и начинают быстро закусывать…

- Неужели это настоящий язык?! - в восторге восклицает Александр Наумович. - Откуда?! Я уже забыл, как он выглядит!

В вагоне метро пьяный Мишка нависает над сидящим молоденьким сержантом милиции. У сержанта слипаются глаза от усталости:

- Слушай, друг… Я с дежурства. Сутки не присел. Понял? Отвяжись ты от меня, ради Христа!

- А если она скажет, что мы… это самое… Вернее, она… Так сказать, добровольно? - спрашивает Мишка.

- Все едино - сидеть тебе как кролику.

- А если я люблю ее?

- Вот и люби. Сидя. И тебя там, в колонии… любить будут.

- Как это?

- Как, как! Через задницу - вот как! Там, кто за малолетку попал - сразу оприходуют!

- Так я и дался!

- Спрашивать тебя будут. Ножик к глотке и… Как ее звали?

- Настя.

- Вот и ты у них весь свой срок будешь - «Настя»!

Поезд замедляет ход. Милиционер видит название станции, вскакивает, продирается к выходу. Мишка придерживает его за рукав:

- Погоди… Я еще спросить хотел…

- Пошел ты! - вырывается от него сержант. - Из-за тебя остановку свою проехал! Нашкодят, сволочи, а потом…

И выскакивает из вагона. А поезд увозит Мишку далеко.

На кухне Нина Елизаровна держит поднос с чайной посудой и спрашивает Евгения Анатольевича:

- Донесем?

У него руки заняты чайником, заваркой, тортиком…

- Вдвоем-то? - улыбается Евгений Анатольевич.- Да запросто!

Они осторожно выбираются из кухни:

- Знаете, Женя… Может быть, мне действительно съездить к вам ненадолго? Я так давно не была на море! Вы мне завод покажете…

Евгений Анатольевич счастливо прикрывает глаза, наклоняется и целует Нине Елизаровне руку, держащую поднос.

- А дом пока возглавит Лида, - шепчет ему Нина Елизаровна. - Так сказать, пробный шар…

Когда они садятся за стол, Виктор Витальевич поднимает рюмку:

- А теперь - за Лидочкин отпуск! За Лидочкин Адлер!

Нина Елизаровна, Настя и Евгений Анатольевич переглядываются.

- Нет, - решительно говорит Лида. - За отпуск мы пить не будем. Тем более, за Адлер.

- Но тебе же на работе дали отпуск?!

- Да. И я постараюсь использовать его на поиски другой работы.

- Я прошу объяснений! - требует Виктор Витальевич.

- Ну не хочет Лидочка ехать в этот вонючий Адлер! - резко говорит Нина Елизаровна. - Наверно, у нее есть свои соображения.

- Какие еще соображения?! Пусть скажет!

- «А из зала кричат - давай подробности!» - поет Настя. - Действительно! Какие у простого советского человека секреты от коллектива?! Общественное превыше личного! Да, Виктор Витальевич?

- Тебя вообще пока никто не спрашивает, сопливка!

Александр Наумович шлепнул рюмку водки, жестко сузил глаза:

- Я попросил бы вас, Виктор Витальевич, разговаривать с м о е й дочерью в ином тоне.

- Все, все, все! - вскакивает Лида. - Сашенька! Не обращайте внимания… А ты, папа, не смей цепляться к Насте! К вопросу об отложенном отпуске!

Лида достает из комодика пятьдесят рублей и яркий пакет с купальником. Проходит в комнату Бабушки, кладет пятидесятку на столик у кровати:

- Бабуля! Милая… Я возвращаю тебе эту дотацию, которую наверняка у тебя выпросила для меня мама… Это раз! Второе. - Лида подходит к столу, обнимает сзади Настю за плечи: - Настюха! Прими в дар купальничек. Не обессудь, старушка, Гонконг, дешевка, всего пятьдесят рэ. Но от чистого сердца.