Михаил Барщевский - Командовать парадом буду я!

И еще этот чертов офицер по безопасности! Хрен его знает, станет ли он проверять блеф Вадима? Хотя, с другой стороны, он, наверное, представляет один из главков КГБ, а Вадим может сотрудничать с другим. Тогда информация сойдется так высоко, куда, скорее всего, этот хмырь не дотянется…

Чтобы хоть как-то отвлечься от изматывавших его мыслей, Вадим решил приколоться. В этот момент стажерам рассказывали о Конституции США. Вадим, понимая, что сам сформулировать по-английски вопрос не сможет, попросил Сашу узнать, а чем объяснить, что в США Конституция есть, а в Великобритании нет? Вроде как одна и та же англосаксонская правовая система? Сашка хмыкнул, но вопрос задал.

Преподаватель явно растерялся. Возникло ощущение, будто об отсутствии в Англии Конституции он услышал впервые. Продолжал говорить о том, что США – самая демократическая страна, что Конституция есть гарантия прав человека и гражданина, что Конституция США – живой организм, когда надо, в нее вносятся поправки. Короче, так и не съехал с рассказа о своей Конституции, откровенно уйдя от ответа на вопрос Вадима-Саши.

Ребята ехидно заулыбались. Только Ольга Дурова всем своим видом выказала крайнее раздражение поведением Вадима.

Вадим не унимался. Перебив лектора, он спросил:

– А разве конституция Сталина не провозглашала демократических принципов? И если наличие конституции как таковой есть гарантия прав граждан, то получается, что в СССР в 37-м году было самое передовое общество?

Вопрос задавался трудно. Вадим подбирал слова не из тех, что были самыми точными по смыслу, а из тех, которые знал. Плюс запутался во временах. Кто-то из ребят с улыбочкой смотрел на лектора, кто-то осуждающе на Вадима. Ольга зло прошипела: «Не можешь говорить на языке, молчи и не позорься!»

Но опозорился преподаватель. Из его ответа стало ясно, – он понятия не имеет, что было в СССР в 1937 году. Имя Сталина слышал, а вот про сталинскую конституцию – не в курсе. Но, главное, он даже не понял сути вопроса Вадима: гарантирование прав и их соблюдение – не одно и то же. И опять завел свою волынку, какая в США Конституция – прекрасная, лучшая в мире, образец для подражания.

«Райкомовский лектор», – устало подвел итог Осипов.

Прошло две недели, как Вадим уехал. Лена рассчитывала, что предстоящая через три месяца защита диссертации полностью отвлечет ее от грустных мыслей и неожиданно навалившегося одиночества. Но реальность оказалась совсем иной.

За 14 лет они с Вадимом так надолго расстались впервые. Да что там «так надолго»! Большинство московских адвокатов основные деньги зарабатывали в провинции. Именно там за приезд московского мэтра платили несусветные гонорары. Особенно выгодными считались командировки в Грузию и Азербайджан. Местные адвокаты полностью зависели от местной же прокуратуры и партийных органов, и потому реального толка от них как от защитников не было никакого. Московские же плевать хотели на республиканскую прокуратуру и защищали по-настоящему. Кроме того, последняя точка ставилась-то в Москве: либо в Генпрокуратуре СССР, либо в Верховном Суде СССР. А там, как предполагалось, именно московские адвокаты имели нужные связи.

Вадиму не раз предлагали дела на выезде. Один раз он съездил в Баку. На три дня. Вместе с Леной. Однажды принял дело в Горьком, куда мотался пять раз, но на сутки, не больше. И все! Как-то они подсчитали, что за все годы совместной жизни провели порознь 16 ночей. И то, большую их часть в доадвокатские годы, когда Вадима отправляли на «кустовые» совещания юрисконсультов Минпищепрома СССР.

А тут позади уже две недели. И еще минимум три месяца впереди.

Была у Лены с Вадимом одна идея. Почти нереальная. Вадим должен был постараться каким-то образом сделать Лене приглашение в США. Если здесь ее выпустят к мужу (все-таки Перестройка, дочь остается в Москве, так что шанс был), Лена на вторую половину стажировки приезжает к Вадиму. Раньше вырваться нереально, поскольку на 22 декабря назначена защита.

А пока ее мучила бессонница. Рядом, в постели, на месте Вадима приноровился спать пудель Хэппи. И это было грустно. Сгонять собаку у Ленки не поднималась рука. Хэппи так ластилась к ней, облизывала лицо, руки – все, что высовывалось из-под одеяла, смотрела на Лену умными, печальными, преданными глазами… Ну как ее выгнать?.. Однако рядом с Леной было место Вадима. И только Вадима! Радостное имя «Хэппи» звучало, будто издевка. Лена сама не заметила, как стала звать пуделя «Собака». Машка звала «Хэппи», а Лена – «Собака». Бедный пес перестал понимать, какое же у него имя.

Вадим не звонил. Собственно, это было понятно. Откуда? Как? Да и стоимость звонка из Америки в Москву была заоблачной, почти 10 долларов за минуту. Конечно, можно позвонить из Москвы. Но куда? Да еще разница во времени. А разговор после заказа могут дать часа через два…

Зазвонил телефон. Здесь 6 вечера, значит, у Вадима в Вашингтоне – 10 утра. Вряд ли это он. Но вдруг?! Лена бросилась к трубке. Приятный женский голос представился:

– Здравствуйте, это Светлана. Помощник Валентины Владимировны Терешковой. Вы Лена?

– Да, – Лена ужасно испугалась. Неужели что-то случилось с Вадимом?

– Валентина Владимировна просила вас к ней зайти. Вы не могли бы завтра в 16.00? – тон абсолютно не допускал возражения, хотя и оставался вежливым и формально-приветливым.

– А что случилось? – Лену всю трясло, теперь уже не оставалось сомнений, что с Вадимом беда.

– Ничего. Просто, насколько я понимаю, Валентина Владимировна нашла способ выполнить просьбу Вадима Михайловича, – в голосе Светланы прозвучали теплые нотки.

– С ним все в порядке? – Лена задала вопрос, который был на языке, хотя на самом деле судорожно пыталась сообразить, о какой просьбе идет речь. Вадим ей ничего не рассказывал.

– Думаю, да! – несколько удивленно ответила Света и попрощалась.

Лена застыла с трубкой в руке. Короткие гудки она не слышала. Одна мысль – как связаться с Вадимом, как выяснить, что происходит, полностью овладела ее сознанием.

Минут через пять Лена взяла себя в руки и села дальше корпеть над авторефератом. Через полтора месяца он должен уйти в рассылку, иначе защиту отменят. А у нее еще текст не дописан. Наверняка Смоленский что-то поправит. Хорошо, что Вадим еще до отъезда связал ее с типографией, где обещали отпечатать брошюрку автореферата за два дня. Но все равно, сейчас надо было писать. Вадим…

Прошло два часа. Опять послышались звонки. «Кто-то из клиентов Вадима. Не знает, что его нет», – подумала Лена и направилась к телефонному столику. Она писала за обеденным столом, поскольку твердо решила, что пока мужа нет, она за его письменный стол не сядет. Когда он здесь, его можно было и согнать с насиженного места, но сейчас… Нет, пускай стол тоже его ждет!