Михаил Барщевский - Командовать парадом буду я!

– Алло, котенок! – голос звучал так ясно, будто собеседник сидел за стеной.

– Вадюшка, ты?! – завопила Лена

– Не кричи, я оглохну, – рассмеялся Вадим.

– Ты в Москве? – с испугом спросила Лена.

– С чего ты взяла? – Вадим растерялся. Смех его неожиданно прервался, зазвучали тревожные нотки.

– Просто слышимость такая, будто ты звонишь из соседней квартиры!

– Нет, я в Вашингтоне, – опять рассмеялся Вадим. Он явно наслаждался Ленкиным удивлением.

– Как ты?!

– Вот, придумал способ тебе позвонить! – Вадиму очень хотелось похвастаться тем, что он в очередной раз кого-то перехитрил и сделал такое, что другим не под силу.

Как тебе удалось? Это же жутко дорого! – Лене, разумеется, плевать было и на то, как Вадиму это удалось, и на то, сколько это стоит. Но инстинкт доставлять мужу удовольствие, давая возможность похвастаться, сидел в ней давно и срабатывал автоматически.

– Я сказал эй-би-эшникам, ну, принимающей нас организации, что у меня срочный деловой звонок. В Министерство иностранных дел.

– А если они услышат, что ты разговариваешь со мной? Да и наверняка все ваши звонки прослушиваются.

– Без если. Слушают прямо сейчас. Но они по-русски ни хрена не понимают. Это первое. Второе – здесь все всем верят на слово. Просто страна дураков! А вот прослушивать разговоры они не могут. Нарушение конституционных прав граждан. Только с санкции суда, – Вадим хохотал, совсем не стесняясь присутствия в комнате американцев.

– Так, может, это у нас страна дураков? Коли у нас можно прослушивать всех и вся без всякого суда? – Лена с удовольствием подхватила радостный тон Вадима.

– Я думаю, ты ошибаешься. У нас вообще телефонные разговоры никто не прослушивает! – Вадим резко перешел на серьезный, стальной тон. – Не надо повторять досужие сплетни!

Лена поняла, что сморозила глупость. Расслабилась на радостях.

– Ладно, как ты? – надо было быстро поменять тему разговора.

– Я нормально, – Вадим понял, что жена его услышала правильно.

– А мне звонила Терешкова, то есть ее помощница. Просила зайти, – Лена вспомнила про так взволновавший ее недавний звонок.

– Она тебе ничего не объяснила?

– Нет, просто попросила зайти к ВВ.

– Ну вот, от нее все и узнаешь. Ладно, у вас все в порядке? – Вадим, кажется, заторопился.

– Да-да, все нормально, не волнуйся.

– Ну, все. Пока! Постараюсь еще как-нибудь позвонить! Я тебя люблю!

– И я тебя! Очень-очень! – Лена не успела договорить. В трубке что-то щелкнуло, потом еще раз щелкнуло, и раздались короткие гудки.

Она знала, что означают такие дублирующие щелчки… «Ну, да, конечно, – не прослушивают…» – со злостью подумала Лена, кладя трубку. И разревелась…

Лена сидела на приступочке ССОДовского дома на Калининском проспекте и тихонечко плакала. Она вообще в последнее время стала слишком слезлива. Нервы – ни к черту! Отъезд Вадима, надвигающаяся защита, огромное количество каких-то мелких дел, которых раньше, когда Вадим был рядом, не существовало, – все это выдержать, казалось, не хватит сил. А тут еще такие новости от Терешковой.

Что оказалось? Вадим попросил ВВ, чтобы та включила Лену в какую-нибудь ССОДовскую делегацию, едущую в США. Заранее понимал, что оба будут скучать. Хитрить не стал, так прямо все Терешковой и объяснил. Лену растрогало, что Вадим рассказал ВВ, – за всю жизнь расставался с женой только на 16 ночей. Значит, помнил об этом. ВВ, несмотря на всю иррациональность просьбы Осипова (состав таких делегаций, – не Болгария же с Польшей, – утверждался в ЦК КПСС и был сплошь блатным), обещала постараться.

Чего ей это в итоге стоило, ни Вадим, ни Лена никогда не узнали! Но факт оставался фактом. В начале ноября огромная ССОДовская делегация во главе с самой ВВ отправлялась в Питтсбург. Прибытие – в Вашингтон, вылет – из Нью-Йорка через пять дней. Она готова взять Лену с собой, «сдать» ее Вадиму в американской столице, но при условии, что Лена в день вылета будет в Нью-Йорке. ВВ несколько раз повторила, что, если Лена вовремя не приедет к самолету, у нее, Терешковой, будут большие проблемы.

И вот теперь Лена сидела и ревела, переваривая информацию. Она обожала Вадима за его выдумку, за его любовь к ней. Она мечтала его увидеть, пусть и всего на несколько дней. Но как быть с авторефератом?

ВВ обещала решить все проблемы с паспортом, выездной визой и всем остальным. Единственное, она, конечно, не могла гарантировать, что американцы дадут визу на въезд. Но обычно ССОДовским не отказывают.

«Радоваться надо, а я реву!» – попыталась взять себя в руки Лена и зарыдала еще горше.

В пятницу вечером Вадим с Сашей были предоставлены самим себе. Нэнси с мужем, Сашины хозяева, отправились на какую-то «пати», как американцы называли все сборища, от официального приема до дружеской вечеринки. Ну а Барбара, та вообще по вечерам дома практически не бывала, а на сей раз и Джона, своего мужа архитектора, потащила куда-то за собой.

Поскольку Сашины хозяева дома курили, а Вадимовы – нет, ребята по вечерам, перед сном, сидели в «бейсменте» дома Нэнси. Вадим мог курить. Саша бросил год назад, но его табачный дым не раздражал.

– Ну что, подведем итог нашего двухнедельного пребывания в славных и великих Соединенных Штатах Америки? – Вадим привык все систематизировать, но для большего успеха нужна была либо бумага, либо слушатель.

– А почему с такой иронией? – Саша, наслаждавшийся новыми впечатлениями, веселой компанией, приветливостью американцев, явно не хотел выслушивать очередные занудства Вадима по поводу того, как здесь все плохо.

– А почему без? Саш, ты сам посуди, нам оно надо? Две недели морочат голову какой-то фигней, суть которой – как здесь все прекрасно. Ты что, подтекста не чувствуешь? Вы, мол, там в Союзе все козлы и не умеете правильно жить.

– В чем-то они правы! Согласись, – живут они и легче, и проще, чем мы.

– Да?! – Вадим взорвался. – А они через войну прошли?! У них 37-й год был?! Лучше, говоришь? А ты бездомных видел? Бомжей, спящих на вентиляционных решетках, видел? А нищих на каждом перекрестке?!

– Понял! Ты мне еще расскажи о светлом будущем! Да, не забудь упомянуть про построение коммунизма к 1980 году! – Сашу тоже понесло по полной программе. – Оставим бомжей, у нас своих «чердачников» хватает. Только у нас за это сажают, а здесь – твое личное дело! Ты мне лучше объясни, почему у них в любом сортире всегда есть туалетная бумага, а у нас ее в химчистку носить надо? Ты когда, вспомни, в последний раз покупал туалетную бумагу? Не по блату, а так просто, зашел в магазин и купил?

– Я смотрю, у тебе восприятие мира через жопу в основном идет!

– А у тебя через желчный пузырь! Ты вообще умеешь радоваться жизни? Или ты просто им завидуешь?