Ян Валетов - Грустный танец Фрейлакс

В воздухе, с протяжным звоном лопнула басовая струна.

Рэб Давид Мейерсон, кузнец и безбожник, вдруг вспомнил слова, которые слышал более шестидесяти лет назад.

Незнакомые слова на незнакомом языке.

Сзади него уже бежали и кричали люди, и рявкали хором заждавшиеся пулеметы, а он замер под свинцовым дождем, словно Всевышний давал ему последний шанс вспомнить нечто важное.

– Адонай Элохейну! – старик проговорил чужие, неловко ворочающиеся на языке слова, провожая глазами падающего навзничь Янкеля. – Адонай Эхад! [1]

Как танцевал фрейлакс долговязый Янкель Кац!

Как он танцевал!

Отклоняя то назад, то вперед корпус, выделывая ногами замысловатые коленца, кружился, забавно отставляя локти, и шел по кругу – вышагивал в такт ритмичной музыке, артистично склонив голову на тонкой, все еще детской шее.

И пели скрипки, звенели гитарные струны, и взлетала легкими рыжеватыми облачками дворовая пыль, поднятая стоптанными каблуками танцующих.

Рэб Давид увидел парящие в воздухе гильзы, увидел, как вспыхнул ярким, словно полуденное солнце, огнем дульный срез.

– Прости… – подумал он, так и не решив, к кому обращается: к ней или к Всевышнему.

А потом – мир погас.

Адонай Элохейну! Адонай Эхад! (ивр.) – Господь наш Бог! Господь един! Строки из еврейской молитвы «Шэма, Исраэль!» («Слушай, Израиль!»)