Рената Литвинова - Обладать и принадлежать

– Поедем, посмотрим церкви, где венчают.

Таксист не показал удивления, только дернул головой, когда заводился. Проехали несколько кварталов. На углу посадили еще одного приятеля. Через два квартала еще одного. Набилась, короче, машина. Ехали-ехали.

У одной церкви остановились.

– Сделай круг, осмотреть надо, – сказал кто-то из юношей таксисту. – Хорошо заплатим.

Сделали торжественный круг. Вдруг Михаил сказал:

– Не нравится мне!

Поехали к следующей. Сделали круг.

– Красивая, – сказали парни. Грустный Георгий вдруг предложил:

– Я выйду, посмотрю внутри. Вы подождите тогда здесь.

– Здесь нельзя стоять, – сказал таксист. Все мрачно на него посмотрели.

– Тогда делай круги. Вокруг давай! – сказал Михаил.

Георгий поднялся по ступенькам церкви. Внутри было пусто перед службой. Он купил свечек, пошел в самый дальний конец церкви.

В это утро он был торжественен. В белой рубашке под пиджаком. Худой бледный мальчик. Первую свечку он зажег зажигалкой.

В такси они уже делали пятый круг.

– Что он там так долго делает? – спросил кто-то из парней.

Уже никто не осматривал церковь снаружи, все скучали.

– Давай, – сказал Михаил таксисту, – можно увеличить скорость?

Уже на более великой скорости сделали еще три круга. Затормозили все-таки у входа. Михаил открыл дверцу машины. Он закурил, сказал, прищуриваясь:

– Пойду, позову его… – И он не успел договорить – внутри церкви раздался выстрел. Михаил побежал первым.

Георгий лежал в самой глубине церкви на полу. Он стрелялся, и пронзительно-белая рубашка на глазах окрашивалась в кровь. Он лежал на спине, выпустив из руки пистолет.

– Георгий! Георгий! – закричал Михаил, приподняв его голову. – Что ты сделал? Что ты сделал?!!

– Не могу говорить… – проговорил Георгий. – Пуля в животе… – И он попытался улыбнуться, как будто он победил, исполнив свою смерть.

Утро. Рива тщательно красится, смотрясь в маленькое круглое зеркальце сначала одним глазом, как птица, потом другим. Оба глаза получились по-разному накрашены. Все лицо она выбелила, как луну: нарисованные брови, нарисованные губы. Надела короткое то ли платье, то ли свитер,, из которого торчали две тонкие ножки. Рита вздрогнула, когда увидела ее. Рива нервно закурила.

Рита: Ты что, так на улицу пойдешь?

Та строго поглядела на нее.

Рива (проговорила с достоинством): Да. А что?

Рита: Просто очень белое… – Она показала на лицо. – И глаза разного калибра вышли.

Рива: Это как маска – защита.

Рита: Пошла к нему на свидание? Не ходи.

Они вышли на улицу. Если кто встречался им на пути – все дико и бурно реагировали на Риву, некоторые улюлюкали беззлобно вслед, свистели или предлагали пойти с ними, даже выпить. Рита очень страдала весь этот путь, пока они не добрались до остановки и не сели в троллейбус. Но в нем произошла небольшая драка.

На первой же остановке какой-то мужчина сильно ударяет Риве в спину, выходя. За это Рита машинально, от порыва чувств, прихлопывает того по выходящей голове – сумочкой. Идущая за ним женщина, оказывается, имеет близкое к нему отношение, потому что сразу реагирует:

– Ах ты! – Разворачивается против выходящего потока людей обратно в троллейбус.

Ее мужчина оборачивается. Лицо у него озверелое, со сбитыми волосами. Он прицеливается и попадает Риве кулаком прямо в лицо, которая его даже не трогала. Еще ей прибавляет женщина, но времени у них все-таки мало. Они невольно и недовольно прекращают драку и вываливаются на улицу. Двери захлопываются. Рита виновато глядит на подругу.

Рита: Я хотела защитить тебя, когда он пихнул!

Рива {интеллигентно сдерживаясь – получается ледяной тон): Никогда бы не подумала, что ты научишься вступать в драки по троллейбусам. Раньше ты не была такой… {Трогает себя за лицо.)

Рита: Ну, извини, извини меня, пожалуйста!

Рива: Прошу тебя, больше не защищай меня никогда.

Рита с шумом выдохнула, борясь с собой, чтобы не улыбнуться.

Люди с любопытством разглядывали их, пришлось выйти на следующей остановке.

Ночь. Рита подъезжает к старому дому на такси. На улице никого нет. Она мечется взад-вперед, зовет иногда:

– Михаил, Михаил!..

Подходит к телефонному автомату – сломан, опять ждет, сидя на лавке, потом перейдя на качели, потом на другой лавке под деревом.

Резко из подъезда выходит Михаил. Он садится рядом с ней. За ним – его друг, невысокий, некрасивый, особенно – в контрасте с Михаилом.

– Ненавидишь меня? – спрашивает Михаил.

– Почему? – Она пожимает плечами.

– Мой последний лучший друг Константин, – представляет Михаил.

Друг целует ей руку. Улыбается. Отходит в сторону.

Они садятся на скамейку под фонарем.

Михаил: Я знаю, я все знаю, ты встречаешься с ним, спишь?

Рита: Нет. Ты не знаешь, как прошли эти несколько дней… Отец твой говорил, что ты пропал, переживал…

Михаил {морщится): А! Не говори, пожалуйста. Лучше молчи. Нельзя обманывать! Я же хочу всегда верить тебе.

Она каждый раз в удивлении от его наивно-возвышенных слов, не находится, что сказать, – это все равно что на стихи отвечать прозой.

Рита {через паузу): А где ты был? Сколько прошло дней… Ты опять колешься?

Михаил: Да, да, я совсем потерялся. Я тебе должен рассказать…

Тут из подъезда в темноту выходят очень много, один за другим, преступного, мрачного вида друзья Михаила. Они, еще очень молодые, худые: среди них всякие – и коренастые, и тонкокожие, с различными формами головы, – но чем-то между собой похожие. Все курили, прищуривались, одеты, как черные романтики – в черное. Семеро. И все очень убедительные. У одного шея замотана бинтом.

– Вот, – сказал Михаил. – Это моя Рита.

Они стали по очереди подходить к ней поздороваться. Более взрослые целовали ей руку. Другие стеснялись и были сдержанны. Некрасивый друг Михаила подсвечивал лицо Риты зажигалкой, чтобы при знакомстве все могли увидеть ее лицо в темноте.

– Это Алексей. Это Тимофей. Это Сашко. Это Валентин. Это Серго… – придушенным полушепотом каждого представлял Михаил. Церемония проходила очень торжественно.

Рита и Михаил сели в машину. Это была одна из машин Господина, его отца. Михаил нервно стал заводить. Тронулись. Машина вздрагивала, виляла, визжала. Быстро поехали.

– Куда? Куда? – спрашивал он, дергая машину и смотря по сторонам.

– Уже скоро рассвет, – сказала Рита. – Встань где-нибудь. Поговорим.

Встали за дом.

Михаил стал откручивать сидение, чтобы оно упало назад.

– Послушай, – говорила она во время откручивания. – Послушай…

– Поцелуй меня, – попросил он.

– Ну, вот… – сказал Михаил. – Никто не знает этого секрета. Только два моих близких друга, и ты сейчас узнаешь.