Рената Литвинова - Обладать и принадлежать

– А что? – спросила она.

– От моих пуль умер человек, – сказал он грустно. Смотрел поверх руля. Курил. Она схватила его за руку. Он вскрикнул:

– Что ты делаешь! Вена здесь!

Вена в этом месте была настолько исколотой, что превратилась в длинный размазанный широкий шрам. Он прижался головой к рулю. Видно, была сильная боль.

Михаил: Его звали Тимур. Он пришел на встречу с нами. У него был плохой пистолет, то есть «Макаров», но испорченный. Он выстрелил в меня сквозь машинное стекло, но промазал, а Сергею попал в шею. И тогда мы стали стрелять в него. У нас был автомат. В него попало очень много пуль. И когда подсчитали, моих пуль у него было четырнадцать, а чужих только три. И умер он от моих пуль. Друзья унесли его. (Непонятно, сочиняет он или говорит правду.)

Рита: А зачем вы его убили?

Михаил: Так вышло. Мы не думали его убивать специально, но если бы мы промедлили, он бы убил меня. Он первый начал стрелять.

Рита: Молодой был этот парень?

Михаил: Да, восемнадцать. Дерзкий был, – прибавил он с уважением. – Рита, я знаю, отец подарил тебе пистолет. Прячет у тебя много оружия… Зачем тебе это?

Рита: Ты хочешь его взять для себя?

Михаил: А, если хочешь, не давай! Только один мой друг так недавно погиб, у него в квартире стены не впитывали пули! Блядские были стены. У него был день рождения, двадцать лет. И ему тоже подарили пистолет, а он хорошо играл на пианино. Он сел, стал играть, а потом выпил шампанского, взял пистолет и выстрелил в потолок и в стену. Пьяный был. А стены были именно такие, что отразили пулю рикошетом, и она убила моего друга прямо в лоб! – заключил Михаил. – Почему не бросаешь моего отца?

Рита: Я не с ним, я жду тебя, когда же мы будем вместе?

Он поцеловал ее.

Михаил: Ты можешь делать звуки? Стонать? – спросил, наклоняясь над ней.

Возвращаясь, в подворотне своего дома Рита даже вскрикнула от неожиданности: эти двое отскочили друг от друга и встали напротив, прижавшись спинами к стенам. Это была Рива и ее возлюбленный, пополневший, с животом и с визиткой, висящей на руке. Лицо у него было разгоряченное, а у Ривы – с эйфорической полуулыбкой. Она согнула ногу и приставила ее к стене, протяжно вздыхая.

Рита: А что вы на улице?

Они оба одновременно загадочно пожали плечами. Тогда Рита понятливо прошла мимо них, только заметила мужчине:

– Как ты изменился!.. – Он приподнял брови: «мол, вот так…»

Они ее не задержали и не окликнули.

На рассвете Рита видит: сидит ее подруга за круглым столом с потерянным лицом. Перед ней одна бумажка денег.

Рива: Он не дал мне денег… – В голосе ее великое отчаянье. – У меня совсем нет личных денег!

Рита сидит перед окном, смотрит на улицу, ждет. По радио – бой курантов, огни в доме напротив. Она ждет.

Множество планов, как сидят и ждут люди перед окном: кто-то стоит, кто-то сидит в старом продавленном кресле, молодые и старые – все они чего-то ждут в своей жизни. Самым последним ей привиделся Гога – он стоял у окна и все повторял: «Вот жду…»

Рита решилась ехать к Гоге. Она вышла в ночь. Поймала такси. Приехала к дому в новостройке. Вошла в подъезд. Ей так не терпелось, что она не дошла до последнего этажа, ошиблась и стала звонить в дверь на предпоследнем этаже, хорошо, там никого не было. Она позвонила, позвонила, потом, опомнившись, побежала на последний. Там ей открыл Гога.

– Привет, – сказал он ей.

– А ты меня узнал? – вежливо-удивленно сказала она. – Помнишь, я приезжала вместе с таким Господином…

Тот закивал, приглашая зайти.

Он пропустил ее. Из коридора было видно, что в комнате, маленькой, пятнадцатиметровой, сидят, стоят, курят – человек десять или больше, все мужчины. На диване с оторванными ножками, как труп, лежит старик, покрытый какой-то тряпкой. Изголовье дивана приподнято. Тусклый свет, отсутствие телевизора. Гога сказал ей:

– Господин – представь, такой богатый, приезжал ко мне с цыганами, сам такой богатый, а специально любит грязь, людей изучает, я у него был – он снимал двухэтажный номер в гостинице, а поехал ко мне и остался ночевать…

– Думаешь, приедет сегодня?

– Нет, вряд ли… Его сын часто приезжает… Не помню, как его зовут.

– Михаил!

– Помню…

– Я подожду его у тебя. Можно? Вдруг он приедет. Гога пожал плечами:

– Проходи прямо на кухню.

Она быстро прошла, но мужчины из комнаты заметили ее. И двое сразу пошли за ней. Они спросили у Гоги:

– Она зачем пришла?

Гоге было трудно сосредоточиться.

– Какое твое дело? – сказал он негромко и безвольно. Тогда один из парней спросил у Риты:

– Ты давно его знаешь?

– А ты что, прокурор? – спросила она.

– А ты знаешь, что ты отсюда не выйдешь, пока не скажешь, чего ты пришла?

– Как это, не выйду?

Тут вмешался Гога, как бы очнувшись:

– Да она не то, что ты думаешь!

Второй парень, пучеглазый, молчал, жевал жвачку.

– Чего ты пришла? – не унимался все-таки тот. – Что, ты ему что-то принесла?

Она кинула ему свою сумку. Оба они обыскали ее. После, ничего не найдя, заухмылялись, и тот, первый, сказал:

– Знаешь, этот парень, – он стал похлопывать Гогу по подбородку, – он – мой. Он принадлежит мне!

– А!.. – беззлобно отстранился Гога от его руки. Они опять заухмылялись и ушли с кухни.

– Какие пидорасты, эти твои друзья, – сказала Рита.

– Тихо, – сказал он. – Они думали, ты принесла лекарство. Раздался грохот в прихожей.

– Ага, – сказал Гога, – сейчас я их провожу. Он быстро вернулся и спросил:

– Вата есть?

Она стала рыться в сумочке.

– Да, немного ваты, но она в помаде.

Отдала ему. Тот сосредоточенно стал разглядывать грязный комочек.

Она огляделась. На широкой лежанке с оторванными ножками, низкой и наклоненной так, что изголовье было выше, вместе со стариком лежал еще и пожилой крепкий мужчина в норковой шапке и ботинках. Шапка была надвинута на глаза. Под столом у окна на специально подстеленном матрасе лежал какой-то молодой парень с широкими черными бровями, с открытым ртом. Рита зашла на кухню.

– Кто это под столом лежит? – спросила она у Гоги. – Это не друг Михаила?

– Представь, – сказал он, потирая нос, – это сын того, что спит рядом со стариком.

– А кто спит со стариком?

– Он – вор в законе, – сказал Гога уважительно. – Представь, он говорит, пускай мой сын лучше со мной, при мне колется, чем он будет где-то без меня убивать себя.

Рита задумалась.

– А старик – хозяин квартиры, это я у него снимаю комнату. Сегодня надавал ему липких, – весело рассказывал Гога.

– Побил?

– Пришел, только я ему дал сегодня деньги на еду, а он напился и устроил здесь!.. Сейчас тихий, спит и спит целый день. – Подумал. Встал у окна, вглядываясь в ночь. – Вот жду… Скоро и меня, наверно, заберут.