Ненси Джонс - Молли

– Добавим немножко садизма к скуке пашей жизни? – спросила я. Мне было так смешно, по щекам у меня струилась слезы, я скатилась с его колен и схватилась за живот. И никак не могла перестать смеяться, мне казалось, что у меня разорвется аппендикс. Ведь это так больно: никогда не ешьте одиннадцать плиток шоколада, а уж если съели – не смейтесь потом!

– Прекрати, Молли Алиса, – сказал мой строгий Дик, расстроенный моим поведением. Его Молли – просто ангел. – Иди наверх. Когда я поднимусь, ты, надеюсь, будешь уже в постели.

Я прокралась в кухню, проглотила стакан молока (чтобы смыть весь шоколад), схватила со стола зубы вампира и засунула себе в рот; потом поднялась наверх, легла в спальне и стала ждать своего драгоценного Дика. Когда он вошел в мою комнату, я быстро взглянула на него и оскалилась, как идиотка. Ну что я за мерзкое чудовище!

Среда, 3 ноября 1948 года

Школа – это такая скука! Мисс Кристель, учительница французского, опять ругала меня за использование «неподходящих выражений» в классе.

J'ai dit, «Je suis une petite merdeuse, n'est pas? (Я сказала: „Я – маленькое дерьмо, не так ли?“)

C'йtait vachement drо le! – (Что за ужасные выражения!) – Крисси, я тебе так благодарна за летние каникулы на Ривьере!

Мисс Уэйд, учительница математики, так опасно крутит задом, когда идет по рядам между партами, что то и дело сшибает с них книги на пол. Разумеется, мы нарочно кладем их на самый край и громко хохочем, когда они падают.

А учительница истории мисс Симз – просто хитрюга. Она держит на столе термос с кофе и выпивает во время занятий по крайней мере две чашки. Нам все время чудилось что-то необычное в том, как она обхватывает лодыжками ножки стула, крепко держась за свою кафедру, а потом смотрит на нас поверх очков и изрекает: «А теперь отвечайте: кто победил солдат Союза в битве под Геттисбергом?»

На прошлой неделе мы с Вив залезли в ее кабинет во время обеденного перерыва и нашли в столе бутылку ликера. Мы вылили ликер и налили туда уксус. Пришлось здорово попотеть: вылив спиртное за окно, мы никак не могли закрыть бутылку. Стукни сильнее, – сказала Вив.

Я стукнула, бутылка упала – ну и грохоту было! Конечно, нам просто повезло, что в это время по холлу шныряла именно фрейлейн Хейз – больше старой свинье заняться просто нечем. Прижав руки к бокам, она входит в комнаты, высоко держа голову и очень тихо, словно сыщик.

К счастью, она не могла бы стать сыщиком: она еще и наполовину слепая. Мы спрятались за столом мисс Симз как раз вовремя и затаили дыхание. У меня так билось сердце, было так страшно! Дневник, хорошо, что ты не увидишь никогда лица, какое было у мисс Симз, когда она сегодня сделала большой глоток – она поперхнулась, что-то пролепетала и кинулась вон из комнаты, хватаясь руками за голову. Конечно, обвинять никого из нас она не смеет, потому что ей тогда придется признаться, что она попивает в школе.

Так что мы тайные героини.

Откровенно говоря, дневник, у меня почти нет времени на учебу. По субботам с Анной Веля я хожу в кантри-клуб «Бруклин» на танцы – я просто обожаю клуб. Метрдотель там просто душка. Когда оркестр замолкает, он приносит нам кока-колу. Я сказала ему, что намерена со временем сниматься в кино, потому и учусь танцевать.

– Не знаю, откуда в вас, молодые леди, столько энергии, – сказал он нам на прошлой неделе. – У меня есть внучка, она всего на три года старше вас. Собирается стать писательницей – Сильвия Плэт, так ее зовут, запомните. Она намерена сделаться знаменитостью.

– Я тоже, – отвечала я. – Запомните и мое имя – Молли Лиддел.

Мне надо многому научиться, если я собираюсь стать актрисой. Эвелин Росс и я по четвергам занимаемся балетом в школе мисс Джинн. Эв такая молодец, ты бы видел, дневник, как она разрезала в субботу ковер у Вив дома! По вторникам я еще беру уроки пения.

Помнишь, как я мучила бедную маму, без конца играя на рояле «Душа и сердце «и «Чопстик «вместо того, чтобы играть этюды? Теперь я старательно учусь музыке. Я занимаюсь вокалом с завидной регулярностью. По вечерам это отнимает ужасно много времени – конечно, если меня не вынуждают оторваться по одной причине. К тому же, упражнения такие нудные, я пою как можно громче, потом еще громче, и еще громче.

По субботам у Вив бывает так здорово – дорогой Дик и понятия не имеет, чем мы там занимаемся. Родителей Вив никогда нет дома, и все это знают: у них есть сезонные билеты в оперу, балет, консерваторию, Бог знает куда еще. Мы все собираемся вместе и устраиваем гудеж. У В ив есть музыкальный ящик со всеми последними хитами; есть у нее и танцевальная музыка вроде «Майзи Дотс» и «Ром и кола « – кстати, именно это мы и пьем. В прошлый уик-энд Рей напился и принялся кричать на Вив, потому что видел ее в кино с Марком. Он ведь не знает, что у Вив был с ним флирт прошлым летом.

– Она тебе не принадлежит, – сказала я. Мне не нравится, как он обращается с Вив, когда напивается. – Это свободная страна. Она может ходить в кино, с кем захочет.

– А ты не лезь, кукла проклятая. Не твоего ума дело, – сказал он и толкнул меня, а потом сгреб Вив за волосы и попытался затащить ее в холл, в спальню родителей. Я вытянула ногу и подставила ему подножку, мальчишки подняли его с пола и вышвырнули вон. Он смотрел на нас через окно; мы видели, как он согнулся пополам и его вырвало прямо на лужайку. Потом он направился домой по боковой улице. Хотела бы я, чтобы Вив с ним наконец развязалась – ведь могла произойти ужасная сцена.

Иногда Вив ужасно рискует. Когда ей было одиннадцать, она пыталась наложить на себя руки – ее дядя изнасиловал ее на своей собственной свадьбе, где она была подружкой невесты. На приеме он напоил ее шампанским, а потом, когда у нее закружилась голова, предложил проводить ее в номер в отеле. Там он сказал, что если она пикнет – он ее придушит. А если она хоть слово скажет своей матери, он заявит, что она лгунья, что он просто искал ее и застал с мальчишкой из прислуги отеля.

– И больше я не выла подружкой на свадьбах, – рассказывала Вив. – И никаких белых свадебных одеяний мне не надо!

Бедная Вивиан! Ее мать приглашает этого дядю с женой на рождественский ужин каждый год, и он всегда кладет ей на голову ветку омелы.

Мы рассказали друг другу истории своей жизни как-то ночью после того, как все разошлись. Мы пили ром – Вив делает потрясающий дайкири! – и говорили. Вот тогда-то и выяснилось, что обе мы давно уже не девственницы. Вив считает, это ужасно смешно, что Дик по-прежнему признается мне в неувядающей любви.