Малькольм Брэдбери - Историческая личность

– Боюсь, мы живем в веке унылой юридичности, – говорит мисс Каллендар. – Не лучше ли нам посидеть втроем и обсудить это?

– О нет, – говорит Говард, – я хочу, чтобы он пожаловался. Я хочу, чтобы он подставил себя под удар. Я хочу, чтобы духа его в университете не было.

– О, доктор Кэрк, – говорит мисс Каллендар, – не слишком ли это жестоко? Не делаем ли мы все из мухи слона?

– Вы сказали, что не очень хорошо его знаете? – спрашивает Говард.

– Да, – говорит мисс Каллендар. – Я новенькая здесь.

– А я, по-моему, знаю, – говорит Говард. – Он малолетний фашист. Он и дебилен и нечестен. Я оцениваю его работу так, как она заслуживает, – как никуда не годную; и тогда он пытается разрешить свои проблемы, обвиняя меня в беспринципности. Я думаю, нам необходимо изобличить, где тут истинная беспринципность. Классический синдром; надменная привилегированность пытается сохранить себя, чуть только оказывается под угрозой.

– Дело обстоит так? – спрашивает мисс Каллендар. – Разве он не просто жалок и в отчаянии?

– Надеюсь, вы не ищете ему извинений, – говорит Говард. – в конце-то концов он вот сейчас отправился к моему декану поставить под вопрос мою профессиональную принципиальность.

– Да, – говорит мисс Каллендар, – но кто ему поверит?

– О, многие, и с удовольствием бы, – говорит Говард, – если бы посмели. Он хочет уничтожить меня, на самом же деле он уже уничтожил себя. Он отстранен от занятий социологией и, значит, степени не получит. И я думаю, наши правила позволяют нам избавиться от него.

– Вы заставляете меня пожалеть его, – говорит мисс Каллендар.

– Я думал, может быть, вы пожалеете меня, – говорит Говард. – Ведь ваш студент подвергает риску мою карьеру. У меня есть все права жертвы.

– Мне жаль вас обоих, – говорит мисс Каллендар. – Пока вы говорили, я проглядывала его досье. Его отец умер. У него был период депрессии и консультация с психиатром. Он хорошо успевал. Его преподаватели английского и истории дают ему вполне положительные характеристики.

– Он сказал, что получает «А» и «В» за английский, – говорит Говард. – Мне трудно этому поверить.

– Ну, «В» и «А», – говорит мисс Каллендар. – Указывается, что у него острый критический ум. Тут вырисовываются и личность и среда. Не следует ли нам разобраться в этом?

– Не думаю, что у меня есть желание разбираться с этим, – говорит Говард.

– Но вы же серьезно относитесь к своей ответственности за ваших студентов? – спрашивает мисс Каллендар.

– Что вы предлагаете? – спрашивает Говард.

– Не могли бы мы поговорить об этом? – спрашивает мисс Каллендар.

– Не знаю, – говорит Говард. – Когда?

– Я могла бы зайти к вам в кабинет во второй половине дня или в любое такое же время на этой неделе, – говорит мисс Каллендар.

– У меня сегодня факультетское совещание, – говорит Говард, – и все расписано по минутам.

– Но может быть, в какое-нибудь другое время? – спрашивает мисс Каллендар.

– Я ведь уже приглашал вас поужинать со мной, – говорит Говард, – и тогда мы могли бы обсудить все это.

– О, – говорит мисс Каллендар. – Надеюсь, это не какой-то план?

– О, мисс Каллендар, – говорит Говард, – не могли бы мы договориться на вечер четверга?

– Хорошо, – говорит мисс Каллендар.

– Постарайтесь хорошенько проголодаться, – говорит Говард. – И еще, не могу ли я проверить одну литературную ссылку?

– Мои студенты буйствуют снаружи, – говорит мисс Каллендар.

– Это и секунды не займет, – говорит Говард. – Я гляжу на страницу девяносто восьмую сборника стихов Уильяма Блейка в «пингвиновской» серии поэтов «Пословицы Небес и Ада». Вот цитата из «Пословиц Ада»: «Лучше убить младенца в его колыбели, чем лелеять желанья без действий».

– Да, – говорит мисс Каллендар, – так о чем вы хотите спросить?

– Каким образом вы процитировали это прямо наоборот, когда мы разговаривали утром?

– А! – говорит мисс Каллендар. – При помощи литературной критики, такого вот инструмента.

– Это ваш острый критический ум, – говорит Говард.

– Вот-вот, – говорит мисс Каллендар. – Видите ли, я перефразировала ее в согласии с подтекстом, в противоположность поверхностному смыслу. Видите ли, если прочесть внимательно, можно уловить игру словами с «младенец» и «лелеять». Младенец и желания – тут это одно и то же. Так что строка вовсе не означает, что в случае необходимости вы можете убивать младенцев. И смысл: лучше убить желания, чем лелеять те, которые вам не дано удовлетворить.

– Понимаю, – говорит Говард, – так вот, значит, чем вы занимаетесь на своем факультете. Я часто строил догадки на этот счет.

– Я только имею в виду, что это вовсе не хартия для соблазнителя, как вам казалось, – говорит мисс Каллендар, – ну а что до интереса к подтекстам, не думаю, что он ограничивается только нашим факультетом.

– Вряд ли это тот же подтекст, – говорит Говард. – Мы заняты обнажением истинной реальности, а не нагромождением двусмысленностей.

– Как, наверное, приятно думать, что существует истинная реальность, – говорит мисс Каллендар, – мне она всегда представлялась очень спорной.

– Ну, мы явно расходимся во мнении, – говорит Говард. – Оставьте себе своего Блейка, а я оставлю себе своего. Вы, возможно, убедитесь, что мой кое-что обещает.

– Сомневаюсь, – говорит мисс Каллендар, – но если снова процитировать тот же источник: «Противостояние – вот истинная Дружба». Всего хорошего, доктор Кэрк.

Говард слышит щелчок в трубке; он кладет ее на рычаг. Он достает свой ежедневник и делает в нем пометку: «Мисс Каллендар, четверг, ужин». Едва успевает дописать, как снова звонит телефон.

– Это Миннегага Хо, – говорит голос, – с вами будет говорить профессор Марвин, Говард.

В трубке щелчки аппаратуры; неясное бормотание; другой голос говорит:

– Говард?

– Привет, профессор Марвин, – говорит Говард.

– А! – говорит Марвин. – Вы… э… одни?

– Один, – говорит Говард.

– Отлично, – говорит Марвин. – У меня вопрос исключительной щекотливости.

– Вот как? – говорит Говард.

– У меня только что был один ваш студент, – говорит Марвин. – У меня с ним только что произошел очень слезливый разговор.

– Насколько я понимаю, слезливый исключительно с его стороны? – спрашивает Говард.

– Да-да, – говорит Марвин. – Его фамилия Кармоди.

– А! – говорит Говард. – Я как раз собирался позвонить вам насчет него. Подать официальную жалобу.

– Боже, боже, – говорит Марвин. – Он жаловался на вас, видите ли. Он считает, что вы ставите ему оценки слишком придирчиво.

– А он вам сказал, что пытался меня шантажировать? – спрашивает Говард.

– Нет, он ничего про это не говорил. Но он сказал, что он и вы не находите общего языка и что он предпочел бы учиться у кого-нибудь еще.