Этери Чаландзия - Архитектор снов

Майя сидела, подперев голову рукой. Мыслями она улетела куда-то далеко.

– Майя. Майя, – позвала ее Варя. – Слушай, дай мне зефир. Вон, у тебя под локтем стоит.

Майя вздрогнула. Покосилась в сторону вазы, заполненной увесистыми шоколадными медальонами.

– А не много тебе будет? Посмотри, ты же все конфеты сожрала!

Варя засопела, надулась и исподлобья уставилась на нее.

– Дай мне зефир, – упрямо повторила она. Майя сжала руки в кулаки.

– А если не дам, тогда что?

Глаза Вари превратились в узкие злющие щелки.

– Я… тогда… – она мучительно подбирала слова. – Я все маме расскажу!

– Ха! – Майя поставила стул на две ножки и закачалась. – Тоже мне, напугала!

Варя скомкала салфетку и внезапно, рванув всем телом вперед, изо всех сил швырнула влажный комок, метя в лицо Майе. Ее голос звенел, губы дрожали. Словесный поединок грозил перерасти в драку.

– Дай зефир, я сказала! Дай мне немедленно! Ты – дура! – завопила Варя.

Майя сделала вид, что не заметила злого комочка, шлепнувшегося у нее за спиной, вытянула из вазочки увесистую зефирину и покрутила ею, дразня Варю, как собачку.

– Сама дура, – пропела она. – Тоже мне, зефирная принцесса.

Варя побагровела, ее пальцы заметались по столу, ища, чем бы еще запустить в голову обидчице. Она нащупала чашку. Майя презрительно подняла бровь, не веря, что та осмелится ее бросить, но Варя решилась. Чашка, раскручивая спираль янтарных чайных брызг, полетела Майе в голову, и та едва успела увернуться. Не достигнув цели, фарфоровый снаряд ударил в стену, звякнули осколки, прозрачная жидкость стекла книзу. Дверь открылась. На пороге стояла Зинаида. Оглядев комнату, она разом оценила и разгром, и злые лица девочек.

– Так, что здесь происходит? Немедленно прекратите. Майя, как не стыдно, ты же старше!

Майя немедленно заняла оборону, поджала ноги и скрестила руки на груди.

– А что я? Это все она. Она сама кидается.

Но Варя и не думала брать на себя всю вину. Ее руки опять заметались по столу.

– Ничего не я. Это она начала. Она первая!

Майя едва открыла рот, чтобы перебить противницу, как Зинаида подошла к столу.

– Ну-ка, обе, успокоились! Иначе разведу по комнатам, и вы у меня просидите там до вечера. И гулять никто не пойдет! Вы слышали?

Обе затихли под ее окриком. Зинаида строго смотрела на девочек, но стоило ей отвернуться, как Майя изловчилась и изо всех сил под столом пнула ногой Варю. Та набрала в легкие воздуху и…

…попросила Майю:

– Дай мне зефир. Вот, у тебя под локтем стоит.

Майя вздрогнула. Покосилась в сторону вазы, заполненной увесистыми шоколадными медальонами. Рассеянно потянулась за одним из них, как вдруг открылась дверь и на пороге встала Зинаида.

– Майя, простите, вы телефон оставили в коридоре… Я не хотела вас беспокоить, но он звонит не переставая. Может, что-то важное?

Майя вскочила.

– Господи, телефон, я совсем забыла! Спасибо.

Она встала и поспешно вышла из комнаты. Действительно со дна кресла, заваленного ворохом одежды, доносился тихий звонок. Майя раскопала свою ветровку и выдернула из кармана аппарат.

– Алло?

В трубке было тихо. Майя прислушалась – ничего, только звук чьих-то шагов… Она пожала плечами и отключила телефон. Когда Майя вернулась в комнату, в ней горел свет, Вари не было, а Зинаида убирала со стола. На полу лежали осколки чайной чашки.

– Вот, – Зинаида показала под ноги. – Разбила. Третья за неделю. Так жалко. Ну что, дозвонились до вас? – спросила она.

– Да нет, наверное, кто-то номером ошибся. А где Варя? Зинаида взялась за веник и смела осколки в совок с высокой ручкой.

– Варя устала, спать пошла. Просила извиниться и попрощаться за нее.

Майя с интересом уставилась на Зинаиду. Странное дело, та вроде говорила правду, но что-то в ее голосе заставляло Майю не поверить и лишний раз переспросить.

– Устала?

– Да.

– Жаль. Я хотела у нее спросить кое-что…

– Ничего, в следующий раз спросите.

Фарфоровая змейка скользнула в мусорное ведро. Зинаида распрямилась. Непроницаемые глаза спокойно смотрели на Майю. Она поняла, что на сегодня – все. Протянула руку.

– Ну что же, спасибо, Зинаида.

– Не за что, – ледяная ладонь приняла ее пальцы. – Приходите еще.

– Я позвоню. В следующий раз мы приедем с моим коллегой и все снимем. Так что до свидания…

Майя не знала, что еще придумать. Все формы прощания были уже исчерпаны. Еще немного и во взгляде провожавшей ее Зинаиды появится вопрос. Майя не понимала, что за сила мешает ей покинуть этот дом и погрузиться обратно в беспокойные и мутные воды длинного дня. Наконец она вздохнула, сделала усилие и вышла. Зинаида долго смотрела на закрывшуюся за ней дверь.

Варя сидела в комнате на неудобном стуле с высокой спинкой. Вокруг стояли горшки с растениями. Широкие зеленые листья колыхались на невидимом сквозняке. Пахло влажной землей. Она прислушивалась к звуку шагов. Было непонятно– они приближаются или удаляются. В руках Варя крутила маленькие часики с циферблатом, украшенным россыпью драгоценных камней.

Шоху отчаянно мешал какой-то шум, несшийся с первого этажа, и он все никак не мог сосредоточиться на инструкции по выведению грибка с листьев фикуса. Визгливые женские голоса отвлекали его, и он в который раз перечитывал одни и те же строчки, не усваивая их нехитрого содержания. Наконец, Шоху это надоело. Он захлопнул книжку и поплелся вниз.

Внизу творилось что-то невообразимое. Схваченная почти с поличным бабья половина цыганского табора трясла пестрыми юбками и сверкала золотыми зубами, все порываясь погадать дежурному Петьке Коровкину и позолотить ручку уборщице Нинке. И если скептик Коровкин был при исполнении и непреклонен, то в глазах недавно брошенной одновременно и мужем, и любовником Нины боролись противоречивые чувства. Ей страсть как хотелось выяснить, отчего таким несправедливым стало для нее это жаркое лето, но вид быстроглазых аферисток внушал разумные опасения. Она теребила пальцами еще не снятое обручальное кольцо и все не могла ни на что решиться.

Когда Шох подошел к решетке, ромалы в угаре кружили по кафельному полу. Гвалт стоял нешуточный. То ли от дешевых наркотиков, то ли от досады на временное ограничение свободы цыганки галдели, как растревоженная птичья стая. Шох в некоторой растерянности наблюдал за этим концертом на импровизированных подмостках.

Он уже собрался было уходить, понимая, что навести здесь порядок невозможно, как вдруг одна из женщин встретилась глазами с Шохом и застыла. Ее повадки мгновенно изменились. На лице цыганки появилось странное отсутствующее выражение, взгляд сделался суровым, и обветренные губы зашептали что-то. Теперь она была спокойна и сосредоточенна. Она дернула за подол стоявшую рядом и все еще голосящую товарку и направилась к Шоху.