Артур Таболов - Водяра

- Он в Беслане. Потом сразу поедет в Поти. Вернется примерно через неделю.

- Алихан?

Таймураз помрачнел.

- Его долго не будет. Сорок дней. Он недавно похоронил сына. Траур. Во время траура мужчина не выходит из дома, ни с кем не встречается. Такой обычай.

- Передайте ему мои соболезнования.

- Спасибо, передам. Вы к нам по каким делам? Опять приехали за спиртом?

- Вроде того, - уклонился от прямого ответа Панкратов.

- Очень вовремя. На днях приходит танкер. Большой, на двадцать тысяч тонн, спирта всем хватит.

- На двадцать тысяч тонн? - переспросил Панкратов. - Неслабо.

- По мелочам не работаем. Бывали посудины и побольше, на пятьдесят тысяч.

Пятьдесят тысяч тонн спирта. Пятьдесят миллионов литров. Если из каждого литра получается четыре с половиной бутылки… Это сколько же можно сделать водки, попытался сообразить Панкратов, но сразу запутался в нулях. Во всяком случае, стала понятной озабоченность "Русалко" проблемой с осетинской водкой. Это при том что они не знают точных цифр. Как они отреагируют, когда узнают?

- Приходит танкер, - повторил Панкратов. - Откуда?

- Из Техаса, из Хьюстона, - с некоторым удивлением ответил Теймураз.

- Куда?

- Как куда? У нас в Осетии моря нет. В Поти. Тимур поедет в Поти принять танкер, проследить за разгрузкой. Я тоже туда подскочу, чуть позже. Сначала нужно заехать в Гори, посмотреть, как там дела.

- В Гори? - удивился Панкратов. - Почему в Гори?

- Мы же не напрямую затаскиваем спирт. Дороги очень плохие. И далеко. Сначала везем по железной дороге до Гори, а уж потом на спиртовозах во Владикавказ. Так получается гораздо дешевле. Чему вы усмехаетесь, Михаил Юрьевич?

- Доверчивый вы человек, Теймураз. Как-то даже не соответствует вашей должности. Взяли и открыли постороннему человеку все секреты фирмы.

- Да какие это секреты! - отмахнулся он. - Во Владикавказе их каждая собака знает. И вы не посторонний человек. Тимур рассказывал, как вы посоветовали купить армяну джип, и сэкономили нам чемодан баксов. Какой же вы посторонний?

- Каким образом вы умудряетесь не платить за спирт пошлину?

Теймураз засмеялся:

- А вот это главный секрет фирмы!..

На другой день Панкратов доехал на частнике до поселка Верхний Ларс, расположенного на границе Осетии с Грузией, возле погранзаставы отпустил машину. По Военно-грузинской дороге со стороны Дарьяльского ущелья один за другим шли разномастные спиртовозы, какие Панкратов видел в Ардоне: двадцатитонные серебристые цистерны с мощными тягачами, молоковозы, грузовики поменьше с самодельными бочками. Погранзаставу они проходили без задержки, на таможне останавливались минут на пятнадцать. Таможенники проверяли документы, без всякого интереса, как показалось Панкратову, заглядывали в люки цистерн. Потом уходили с водителями в будку заставы или просто в сторону, о чем-то договаривались. После чего водители бегом возвращались к машинам, а таможенники приступали к досмотру следующего спиртовоза. Пустые машины в сторону Грузии проходили лишь с короткой остановкой у погранзаставы.

Панкратов подождал, когда возле погранпоста тормознет "Камаз" с огромной цистерной, попросил водителя, молодого осетина в армейском камуфляже:

- Не возьмете попутчика? Я заплачу.

- Вам куда?

- Вообще-то в Поти.

- В Поти не ходим. До Гори подброшу, оттуда доберетесь на электричке. Годится? Тогда садитесь.

- Проезжай, друг, проезжай! - поторопил пограничник.

- Вы откуда? - полюбопытствовал водитель, трогая с места тяжелую машину.

- Из Москвы.

- Из самой Москвы? А что вас сюда занесло?

- Дела, - неопределенно ответил Панкратов.

Водитель оказался словоохотливым. Сначала расспрашивал о Москве, своими вопросами ставя Панкратова в затруднительное положение, потому что он не знал о Москве ничего такого, чего не знал бы любой телезритель. Потом рассказал, что "Камаз" купил пополам со старшим братом, в кредит, приходится делать по три ходки в неделю, чтобы поскорее рассчитаться с долгами. Лишь когда

"Камаз" въехал в тоннель, замолчал, подобрался

Тоннель показался Панкратову бесконечно длинным. Странно было знать, что сверху чудовищной массой нависает весь Главный Кавказский хребет. Машины двигались медленно, с ближним светом. Лучи фар прорезали дым отработанных газов, как туман. И когда тоннель наконец-то кончился, словно бы огромный солнечный мир распахнулся над трассой, легче стало дышать. Дорога пошла вниз, с крутыми поворотами, с длинными "тещиными языками".

- Тяжело, наверное, здесь ездить, особенно с грузом, - посочувствовал Панкратов водителю.

- И не говорите. Будто на себе двадцать тонн тащишь. Летом еще ничего, а вот как будет зимой, даже не знаю.

- Платят-то хоть хорошо?

- Платят нормально, жить можно. Рабочему человеку при любой власти жить можно. Были бы руки-ноги да голова на плечах.

Из-за поворота открылось маленькое селение с домами, прилепившимися к скалам. Чуть ниже его, в лощине, громоздилась огромная гора синих бочек с черными трафаретными надписями на английском.

- Что это? - спросил Панкратов.

- Где? А, это. Это из-под спирта. Его не только в танкерах везут, на сухогрузах тоже. В этих вот бочках. Каждая по двести шестнадцать кило. Баррель, по-ихнему. Здесь переливают в цистерны, а бочки бросают.

- Зачем переливают? - не понял Панкратов.

- Не в бочках же спирт через таможню тащить. Сразу видно: спирт. И написано: спирт. Давай пошлину. А пошлина знаете какая? Ого-го!

- Разве на таможне не знают, что и в цистернах спирт?

- Знают, конечно, не дураки. Но им важно, что в бумагах написано. А написано: "виноматериал" или "спирт коньячный". Они пошлиной не облагаются. А что там на самом деле, их не колышет. Они свои бабки имеют, и все довольны. Они довольны, мы довольны.

Вот и открылся последний, главный секрет фирмы.

- По телевизору все говорят: порядок нужно наводить, порядок, - развил тему водитель. - А что такое порядок? Я вам скажу. Это когда все твердо знают, кому, когда, за что и сколько нужно отстегивать. Вот тогда и будет настоящий порядок!..

В Поти шел дождь. Но не нудный осенний, в какой Панкратов улетал из Москвы, а просветленный, как казалось, теплый, легкий. Блестели листья глициний, воздух был напоен запахами незнакомых цветов и морских водорослей. Во всем облике Поти было что-то праздничное и одновременно грустное, как в каком-то фильме про курортный городок в мертвый сезон, где встречаются одинокие он и она. Возникает любовь, она ничем не кончается, но у зрителя после фильма остается чувство обделенности чем-то большим и светлым, может быть - главным в жизни. Панкратов не помнил названия фильма, не помнил актеров, но это чувство вспомнил.