Артур Таболов - Водяра

- В каком году, вы говорите, поляки начали делать водку?

- В 1540-м. Так они утверждают.

- Похоже на правду. В середине шестнадцатого века заметно изменилось меню скандинавских королевских домов, возросло количество жирных и острых блюд. Увеличилось потребление соли. Об этом есть данные. Соль в Швецию поставляла Россия по договору 1505 года. О чем это говорит? О том, что в национальном меню появилось нечто, требующее острой закуски и жирной пищи. Это вполне может быть водкой.

- Но водку могла продавать скандинавам и Россия? - предположил министр.

- Могла Россия, могла Польша, - легко согласился Похлебкин, очевидно не понимающий сути и важности вопроса.

- Вильям Васильевич, нам не нужны предположения, - разъяснил министр. - Нам нужны доказательства, что водку изобрели и впервые начали делать русские. Доказательства, которые будут представлены в Международный арбитражный суд. Они должны быть всесторонне документированы и не вызывать ни малейших сомнений. Мы уверены, что вы с вашей эрудиций и знанием предмета сумеете справиться с этой задачей.

Похлебкин посмотрел на часы и встал.

- Я так и думал, что попусту потеряю время, - с досадой проговорил он. - Вы обратились не по адресу. Если вам нужны доказательства, что водку изобрели наши соотечественники, обратитесь к тем, кто умеет добывать подобные доказательства. Такие люди у нас есть. Ученики тех, кто сумел доказать, что радио изобрел Попов, а не Маркони, а паровоз Ползунов, а не Уайт. Но вряд ли эти доказательства сгодятся для Международного арбитража. Вранье хорошо для внутреннего потребления, на внешнем рынке оно не котируется.

- Вы не верите, что водка - исконно русский продукт? - несколько обескураженно спросил министр.

- Я всегда думал, что это так. Сейчас я этого не знаю. И подгонять решение под ответ - увольте.

- Я неточно выразился, - заторопился министр. - Мы ни в коем случае не хотим, чтобы вы фальсифицировали результаты. Помилуй бог, зачем? Да, мы понесем определенные убытки, если утратим право на бренд. Но это не причина, чтобы увеличивать количество вранья в наших отношений с внешним миром. Мы и так слишком много врем, не по делу и без пользы. Поверьте, это утомительно и унизительно. Честность - лучшая политика. Так говорили русские купцы. И они были правы. Сейчас как раз тот случай, когда нужна правда. Мы хотим ясности. Вопрос поставлен. Нужен четкий, научно обоснованный ответ. Поляки изобрели водку - значит, поляки. Русские - значит, русские.

- Хочется вам верить, - произнес Похлебкин с неприятной гримаской, свидетельствующей, что он ни одному слову министра не верит, но спорить не хочет, чтобы не затягивать разговор. - Уговорили. Я займусь проблемой. Она кажется мне интересной.

Проводив посетителя, министр почувствовал себя совершенно обессиленным, как после многочасового заседания коллегии. Вернувшись в комнату отдыха, набуровил полный фужер "Посольской" и выпил ее залпом, без закуски, как работяги пьют на троих. Да нет, не может такого быть, чтобы эту чистую, как слеза, водку придумали поляки. Кишка тонка. Только на Руси с ее трескучими морозами, с ее необъятными просторами и тысячеверстыми трактами, с широтой русской души мог возникнуть этот напиток, способный мертвого поставить на ноги. Россия без водки - это не Россия, а черт знает что. Не может такого быть. Нет, не может.

Похлебкин не давал о себе знать больше трех месяцев. Приставленный к нему референт сбился с ног, рыская по ведомственным архивам в поисках нужных ученому документов. Похлебкина интересовало все - от рецептуры медовухи и бражки, популярных в Великом Новгороде, до технологии современных винокуренных производств, от торговых связей Киевской Руси до технической оснащенности средневековой Франции и структуры экспорта Великобритании времен королевы Виктории. Сам ученый то безвылазно сидел в научном зале "ленинки", то на несколько дней запирался в своей квартире в Подольске.

Через три с половиной месяца он появился в Минвнешторге и выложил на стол министра увесистую рукопись, напечатанную на машинке с прыгающим шрифтом. Привыкший к тому, что деловые бумаги должны быть короткими, министр почуял неладное. Но вид у Похлебкина был довольный, как у человека, успешно сделавшего большую работу.

- Да это целый роман, - заметил министр, полистав рукопись, в которой было больше трехсот страниц. - Буду читать. А пока коротко. Не погорячились поляки со своим заявлением, что изобрели водку в 1540-м году?

- Они ошиблись примерно на пятьдесят лет.

- Значит, не в 1540-м году, а в 1590-м? - оживился министр. - Это на них похоже. Приврать они мастера.

- Вы неправильно меня поняли, - возразил ученый. - Водка у них появилась на полвека раньше - в 1505-м или 1510-м году.

- А на Руси? Когда она появилась на Руси?

- В период между 1431-м и 1448-м годами…

В 1982 году Международный арбитражный суд принял окончательное решение в тяжбе между Польшей и Советским Союзом за право на монопольное обладание бредом "водка". Все попытки поляков опровергнуть выводы, сделанные русским ученым Вильямом Похлебкиным в его фундаментальном исследовании, были признаны неосновательными. На международном рынке утвердился слоган: "Только водка из России есть настоящая русская водка".

Книга Похлебкина "История водки" в середине 80-х годов вышла в Англии и только после 1991-го года в России. К 2000-му году он был автором пятидесяти кулинарных книг, изданных на разных языках общим тиражом в сто миллионов экземпляров. А кроме того: книги о Сталине "Великий псевдоним", исследования "Внешняя политика Руси, России, СССР за 1000 лет", "Словаря международной символики и эмблематики", монографии "История внешней политики Норвегии". В 1993 году он стал лауреатом Международной премии Ланге Черетто, которая присуждалась интернациональным жюри специалистов из Англии, Франции, Германии и Италии за книги по культуре питания, правительство Финляндии наградило его медалью имени Урхо Кекконена.

Успех никак не повлиял на его образ жизни. Он по-прежнему жил бобылем в подольской "хрущовке" со старыми, местами отклеившимися обоями, с разбитым унитазом и кухонной плитой с отломанными ручками, а для включения газа пользовался лежащими наготове плоскогубцами. Не изменился и его характер, он стал еще нелюдимее, очень боялся грабителей, хотя в его квартире не было ничего ценного, кроме книг. И своими страхами накликал судьбу. В октябре 2000 года семидесятишестилетний ученый был убит в своей квартире неизвестными преступниками.

Убийц так и не нашли. Остались неизданными пятнадцать работ по скандинавистике, остались недописанными второй и третий тома "Внешней политики Руси, России, СССР за 1000 лет"…

В обширном творческом наследии ученого "История водки" занимает особое место. Значение этой работы увеличивалось по мере того, как на мировом рынке обострялась борьба за обладание раскрученными брендами - торговыми марками, гарантирующими массовый покупательский спрос. В эту борьбу постепенно втягивалась и Россия со своей "настоящей русской водкой". На внутреннем же рынке шла ожесточенная грызня всех со всеми. Государство обкладывало производителей водки все новыми и новыми акцизами, производители изобретали все более изощренные схемы ухода от налогов, для увеличения продаж своей водки воровали рецептуру, названия и даже этикетки более удачливых конкурентов, пользуясь неопределенностью законодательства. Единственное, в чем государство и владельцы ликероводочных заводов сходились - в борьбе против "паленой" водки, занимавшей больше половины алкогольного рынка России.