Николай Романов - Байкеры

Множество амулетов, нанизанных на тонкие кожаные ремешки, болталось на шеях. У некоторых к седлам приторочены обезглавленные куры, оставляющие на земле бурое многоточие крови, капающей из растворенных тупым ножом шей.

Иногда кто-то невидимый отдавал неслышный приказ, крики и рев двигателей смолкали, на улицу накатывало тяжело давящее молчание.

От колонны исходил тропический жар. Душно, хотя затаившуюся в арке парочку овевает ночная прохлада.

Кей наблюдал спокойно, без эмоций. Кока-Лола побледнела, прижалась к нему и глубоко дышала, раздавленная мощью колонны. Кей усмехнулся и погладил ее по голове. Успокойся, ершистый напуганный зверек!

Пока есть Бешеные и он среди них, все будет нормально. Хуже, если Стая рассыплется. Тогда все умрут.

Кей перевел взгляд на колонну.

Не отраженный холодный свет уличных фонарей видит Кей в темных стеклах шлемов, скорее похожих на боевые, чем на защитные, а блеск пожаров и сверкание молний над разоренным Городом. Не грохот двигателей, а предсмертные хрипы гибнущего некогда великого народа, накрытого огромной желто-зеленой волной, за которой встает солнце; народа, не успевшего сбиться в Стаи и скрыться в спасительном Лесу, о который разобьется волна с Востока.

Темнота поглотила колонну, и на улицу вернулась тишина. Странная это была тишина. Словно после эпидемии чумы. Когда уходят даже крысы.

— Кто это? Она потрясена.

— Зубы дракона.

Кей сплюнул, не сдержавшись.

— Прошлым летом было меньше. Значит, прорастают…

— Я никогда раньше не видела…

— И не могла. Как из-за океана потянуло гарью, так они здесь сразу оскалились. Радуются. Теперь хотят всё. Подавай им весь наш Город, тебя, меня…

— И… Что? Что дальше?

— Либо мы, либо они.

У них оставалось мало времени, чтобы успеть застать тот тревожный момент, когда Ночь неуловимым глазу прыжком перемахивает призрачный барьер и принимает новое имя — Утро.

Было продолжительное катание в перелесках, среди заброшенных поселков, под высоко взметнувшимися искореженными металлическими конструкциями, по разобранным железнодорожным путям, через гулкие и пустые заводские цеха, выгоревшие много лет назад, и мимо куч подозрительно мерцающих отбросов. Затем Кей оставил ХаДэ около поваленного недавним ураганом дерева и размеренным шагом направился в темноту, в сторону рассвета.

Девица старалась не отставать и настойчиво держалась ближе к Кею, хотя быстрая ходьба по песку давалась ей с трудом. С каждым шагом она зачерпывала кроссовками пригоршню песка и старалась вытряхнуть его, тихо бурча невнятные ругательства. Кей не обращал внимания на ее недовольство и упорно продвигался вперед.

Внезапно он остановился. Кока-Лола налетела на него и только приоткрыла рот, чтобы высказаться, как Кей пригнулся и прошептал:

— Здесь! За мной! И — ни слова!

Они пробирались сквозь лишенные листьев кусты, раздвигая голые ветви и царапая ладони. Пару раз Кока-Лола упала в кромешной темноте на твердую землю и больно ушибла локоть и коленку. Она злилась, но молчала. Решив доказать, что способна на многое, она обогнала его и непременно свалилась бы в пропасть, если бы Кей не ухватил ее за руку. Она заскользила кроссовками по краю, но удержалась и через миг лежала, гневно сопя, прижатая к камням его сильной рукой. Дивное зрелище открылось перед ней.

Огромная яма заброшенного карьера, края которого терялись в темноте. Склоны круто уходили вниз, оканчиваясь среди гигантских обломков известняка. Их острые края неприятно резанули глаза Кока-Лолы. Она поежилась, представив, что осталось бы от нее.

Вокруг громоздились ряды проржавевших насквозь механизмов: тракторы, бульдозеры, автокраны, самосвалы с потерявшимися невесть где кузовами и несметное количество автобусов, слепо пялящихся в небо пустыми окнами. От груды истлевшего металла веяло кладбищенским духом и холодом могилы. Кей ощутил, что девушка крепче прижалась к нему, и у него снова заныло под сердцем. Давно такого не случалось. Лишь бы ХаДэ никому не рассказал, как влип его хозяин.

Кей привстал и беспокойно прислушался. Неужели облом? Но сегодня такая ночь…

Комариное жужжание приближающегося оппози-та кольнуло слух. Кей замер, обхватив девушку за плечи, словно боялся, что она шевельнется, спугнет невидимого байкера, звук настороженно смолкнет, а затем стремительно удалится.

Нет! Невидимый байкер упрямо двигался вперед, продираясь сквозь песок и нащупывая колесом твердую поверхность тропинки, ширина которой позволяла проехать только одному байку и о которой ему много рассказывали, о которой он мечтал, мучился страхом, но отважился ступить на нее. Сознание того, что обратной дороги нет, придавало сил, и Кей услышал, как мотор увеличил обороты. Для разгона байкер выжимал максимум возможного из двигателя, напоследок приведенного в идеальный порядок.

Они увидели его, взлетевшего над карьером, на миг зависшего над пропастью, шлемом коснувшегося луны, широко раскинувшего руки, словно обнимающего весь подлунный мир, прощающегося со своими братьями и медленно, мучительно медленно заскользившего вниз.

Кока-Лола широко раскрыла глаза и впилась ногтями в Кея, приготовившись услышать грохот пробивающего гнилые автобусные крыши байка и предсмертный вопль.

Ничего.

Просто ничего. Тишина.

— Зачем ему это?

— Спросить не у кого. Все, кто прыгал, исчезают. Их как будто больше нет и никогда не было.

— А что там, в темноте, на дне?

— Недавно я был там днем. Днем там ничего нет. Одно ржавье. Ни трупов, ни байков.

— А ночью?

— Ночью, думаю, тоже ничего нет.

— Вообще ничего?

— А что еще может быть в темноте, кроме ничего, если и днем там пусто? Ржавье не в счет.

Призрак. Призрак байкера.

Он прикатил сюда, как приезжают все призраки погибших байкеров.

Как прикатят еще многие и многие. Чтобы совершить прыжок в вечность. Байкер не умирает. Он срывается.

Прошел день и еще день…

…Кей проснулся через четверть часа после того, как уложил в кровать сонную Кока-Лолу и сам рухнул рядом.

Девица заворочалась во сне и лягнула Кея, как пони копытцем. Байкер даже не выругался. Тяжелая усталость мучила его. Нет, скорее даже ломила, выкручивая суставы. Не то чтобы его утомили события прошедшего дня, нет. Да и не было никаких особых событий. Байкера мучили нехорошие предчувствия. Если попытаться уснуть, все исчезнет…

…Пес сидел рядом, уставившись на Кея и тяжело дыша. Собачье сопение и гипнотизирующий взгляд Урала заставили Кея разлепить веки. Он с трудом приподнял голову. Пес обрадовался пробуждению хозяина. Крепкие собачьи клыки осторожно зацепили большой палец хозяйский ноги, пес попятился и Кей едва не свалился на пол.