Николай Романов - Байкеры

— Ты говоришь как-то странно.

— И ты туда же!

— Извини, не подумала.

— Учись.

— С чего начнем?

— Я покажу тебе людей. Не удивляйся. Они разные, но в основном — смирные.

— Так чего мы ждем?

— У тебя осталось еще одно пирожное. Начни с него.

Среди железобетонных сот стандартных гаражей они нашли один, где работал сумасшедший изобретатель. Смыслом его жизни стала разработка байков «под настроение»: отчаяния, злобы, любви и равнодушия. По мысли занятного деда, каждый человек должен иметь в гараже набор байков и пользоваться ими в зависимости от состояния души.

Поражало наличие на каждом байке выхлопников с такими гигантскими раструбами, что внутрь можно засунуть детскую коляску. Грохот при езде накрывал площадь в несколько квадратных километров и будил жителей целыми районами. По мнению изобретателя, человек не должен замыкаться в отчаянии, любви и пр. Он должен немедленно оповестить о себе окружающих и пригласить к общению. О последствиях такого общения изобретатель умалчивал, стараясь не поворачиваться к Кею той стороной лица, где переливался всеми цветами радуги замечательный образец подглазного синяка.

— Тебе просто нравится кататься, Кей?

— Сложно сказать. С одной стороны — катание в кайф, но возня с байком — труд еще тот! Отсюда — истоки тяжелого характера байкера. То мчишься и радуешься, то приходится вставать на прикол и чиниться.

— А еще — паршивый климат.

— В самую точку, девушка! У нас вредный для байкера климат. Шесть месяцев кататься — шесть месяцев сосать лапу, развивая паранойю и психозы. Летом несусветно радуешься, зимой грустью маешься, а весна и осень такие, что хоть в петлю лезь от тоски. Поневоле запьешь. Потому байкеры такие мрачные. Резкие климатические перепады портят человека. Тем более — байкера. Есть такие, кто находит особое удовольствие в возне с грязным железом. Как тот ненормальный, с иерихонскими трубами на выхлопе.

— У них цель есть. Они хотят всем показать результат. И вредное же это занятие!

— Согласен. Байкер не только покрывается грязью. Он еще наносит себе раны инструментом и острыми краями железа. Он вдыхает ядовитые испарения химических реактивов. Он портит зрение всеми видами сварки. Он губит слух, прислонив ухо к цилиндру двигателя, желая удостовериться в чистоте звука. Он раздражает нюх, занимаясь художественной покраской крыльев и бака.

Кока-Лола с деланным ужасом замахала руками, но Кей неумолим:

— Он зарабатывает болезни сердца, печени и члена, злоупотребляя пивом, водкой и нечистыми цыпочками. Он задыхается от лишнего веса и приобретает кучу душевных расстройств. Процент скрытых психов среди байкеров точно неизвестен, так как попытки такого изучения обычно заканчиваются трагически для исследователей.

— И вы терпите?

— Для некоторых из нас процесс переноса сажи с байка на себя сродни принятию целебных грязевых ванн.

Ярко раскрашенный байк, обгонявший ХаДэ, нес на себе двоих: Он и Она, слившиеся в единое целое, неслись, уворачиваясь от автомобилей, радостно вопя что-то невнятное. Не сбрасывая скорости, оба синхронно повернулись к Кею с Кока-Лолой и весело помахали. Молодые и отчаянные, они мчались, до капли выжимая из байка и самих себя все, что способна дать им жизнь в этот миг: скорость, любовь, радость от ветра в лицо, немного страха, потому что без него нельзя, и надежду, что дорога никогда не закончится и на трассе всегда найдется свободное место для них двоих.

Кей неодобрительно покачал головой. Он считал, что у водителя на дороге имеется более важное занятие, чем разгонять руками выхлопные газы и веселиться на осевой линии. На приветствие он никак не отреагировал. За него это сделала Кока-Лола, ради этого расцепившая руки и так неистово замахавшая в ответ, что Кей всерьез забеспокоился о равновесии и недовольно оглянулся. Увидев девчонку, восторженно разинувшую рот, он промолчал и вернулся к обязанностям водителя двухколесного транспортного средства.

Байк с приглашавшей поделиться своим счастьем парочкой исчез далеко впереди, а Кей притормозил, ожидая появления красного света. Кока-Лола возилась за спиной. Кей понимал: она недовольна тем, что он не нажал на газ и не помчался вслед за разноцветным экипажем. Было бы, конечно, здорово нарезать по Городу на двух байках рядом, сближаясь и расходясь, перебрасываясь ничего не значащими словами и демонстрировать презрение к остальным «участникам движения».

Такое Кей уже прошел. Он знал, что страх и секс вместе производят потрясающее впечатление, которого, раз изведав, будешь искать вновь, и его всегда мало. Скорость — позарез необходимое дополнение к любви, которая от него становится резче. Байк — это рок-н-ролл на двух колесах. Или на одном. Как когда.

Но Кей помнил слова одного дядьки-байкера: «Почему я езжу медленно? Мне много лет, я видел первых космонавтов и разрушение казавшихся вечными стен. Мне нравится это дело — жить долго и видеть много».

Кей еще не стар, но и он предпочитает рассекать ради собственного удовольствия, не рискуя пропустить самое интересное.

Кажется, очередное «интересное» поджидает за во-о-н тем скопищем отчаянно гудящих машин, окруживших столб дыма. ХаДэ тоже заинтересовался и сбавил скорость, медленно вмыливаясь между плотно сбившимися коробками.

Странный запах у сгоревшего байка. Совершенно особый, как запах тела сгоревшего человека. Автомобили так не пахнут, они воняют горелым металлом. Сгоревший байк похож на труп. Он скорчен, перекручен, будто в последнем бесполезном рывке пытался сбить огонь, разинув пасть и глотая пламя в истошном крике, катаясь по асфальту, пытаясь прижать красно-желтые языки к земле и размазать их по дороге, но размазывал самого себя, разметывая обгорелые потроха. Будто человеку отворили живот, а затем подожгли еще живого. Страшное существо мечется по площадке, пытаясь удержать вываливающиеся наружу раскаленные внутренности, но они размотались, медленно догорая и превращаясь в хрупкие черные веревочки.

Рядом лежали двое, мальчик и девочка. Они тоже умерли.

…Кей пытался успокоить Кока-Лолу, но ее била крупная дрожь. Она не плакала, настолько сильно ошеломил внезапный удар. Они сидят на траве, в нескольких сотнях метров от места катастрофы.

Кей морщился, подбирая нужные слова. Как назло, ничего путного в голову не лезло. Получалось так:

— Они сами выбрали свой путь. Ты ничего не понимаешь. Они сами этого хотели. Сейчас они в байкерском раю.

— Где он, этот рай? — девушка подняла голову. На щеках остались следы от ладоней, которыми она обхватила лицо, пытаясь освободиться от кошмарной картины.

Кей обрадовался возможности сменить тему и постарался увлечь мысли Кока-Лолы в другом направлении.