Питер Кэри - Моя жизнь как фальшивка

Чабб не испытывал ни малейшего желания вступать в заведомо проигрышный спор со здоровенным злобным безумцем.

– Ты хоть понимаешь, как это жестоко? Отвечай же!

– Наверное, и впрямь нелегко, – признал Чабб.

– Ты создал меня шутки ради.

Не в последний раз чудовище вынудило Чабба заглянуть в бездну и с трепетом допустить кощунственную мысль, что он, Чабб, и впрямь сотворил своим пером и плоть, и кровь, и это бьющееся сердце.

– Клянусь вам, мистер Маккоркл, – заговорил он, – я сожалею о той минуте, когда впервые написал ваше имя.

– Ты еще и не так пожалеешь об этом. Извинениями не обойдешься, дело серьезное. Имеются последствия. Я требую воздаяния. Я давно уже думал об этом.

– И где вы об этом думали?

– Где? Так я тебе и сказал!

– Как хотите. Неважно.

– Думаешь, я скажу тебе, где я живу, и ты напустишь на меня легавых? Я полиции не боюсь – забыл, что ли?

Там, где я живу, дражайший мой папаша, – последнее слово он выговорил с такой ненавистью, что у Чабба волосы зашевелились от страха, – там, где я живу, надо мной не смеются. Там я – не шутка, не фальшивка. Я – Господь Бог. Я чужестранец, и никого не удивляет, что я не знаю имен разных вещей. Они и сами не все знают. Там, где я живу, я сплю с пауками и змеями и многих я нарек впервые. Syzygium McCorklus, – произнес он со смаком, а когда Чабб переспросил, с удовольствием произнес латинский термин по буквам. – Дерево такое, – пояснил он, и Чабб подметил в его усмешке гордость собой, а в глазах – вызов: мол, этого у меня никто не отнимет.

Чабб вдруг заподозрил, что безумец избрал для себя биографию какого-нибудь эксцентричного ботаника эдвардианской эпохи.

– Вы переселились в Африку, – предположил он.

– Где бы я ни был, я ушел из-под твоей власти. Я стал полноценным человеком. Почти полноценным. Только сейчас, когда я держу в руках ребенка, я понимаю, как много ты украл у меня. Этого я не ожидал, но теперь я знаю, что мне от тебя нужно.

– Что же?

– Вот это – детство, – сказал монстр.

– Это – дитя, – поправил его Чабб. – Неделя от роду.

– Его мозг уже растет. Когда он трогает меня за палец, он учится чему-то.

– Она, – поправил Чабб, оцепенело следя за тем, как белая ручка малышки обхватывает указательный палец существа.

– Верните ее мне, мистер Маккоркл.

– Разумеется, – ответил безумец, – но сперва я должен показать ей звезды.

– Она еще не умеет смотреть.

Тварь понадежнее укутала девочку в одеяло. Движения его были почти нежными. Он даже сделал нечто вроде капюшона из складки покрывала.

– Все равно, – повторил он, – я назову ей имена звезд.

Что мог Чабб поделать? Не говоря уж о страхе причинить вред малышке, он все равно бы не одолел гиганта в поединке.

– На улице холодно, – сказал он.

– Не холодно, – ответил безумец.

Придержав рукой дверь, Чабб шагнул за порог вслед за Маккорклом. Он помедлил всего мгновение, проверяя сломанный замок, но когда добрался до калитки, то увидел, что гигант уже несется бесшумными шагами посреди улицы, а одеяльце развевается за ним, как наполовину сброшенная кожа. Чабб припустился бегом. Похититель скрылся под тенью джакаранды, и ночная тьма поглотила его.

Мистер Блэкхолл еще не опаздывал на работу. Согласно протоколу суда, он стоял в коридоре, на принадлежавшем Чаббу стуле и проверял показания счетчика – и тут жилец внезапно ворвался в дом и сбил его с ног вместе со стулом. Последние дни Кристофер Чабб выглядел скверно, а когда он ухватил испуганного домохозяина за костлявые плечики, показался и вовсе безумным.

– Мистер Блэкхолл, у меня украдили ребенка! – Так Блэкхолл впоследствии передавал его слова. – Мою малютку украдили.

– Дайте мне шиллинг!

Чабб выгреб из карманов пригоршню медяков. Блэкхолл побежал на другую сторону улицы к телефону-автомату и позвонил в полицейский участок. Сержант Боб Феннесси принял звонок и велел Блэкхоллу не отходить от папаши. Тот повиновался.

Блэкхолла я никогда в глаза не видела, но представляю себе эдакую мышь в униформе железнодорожника: фуражка с козырьком, синие саржевые брюки, в нагрудном кармашке – часы, презентованные Железной дорогой Нового Южного Уэльса. Он следует по пятам за Чаббом, который нервозно расхаживает по коридору, выходит на улицу, идет вдоль веранды, сворачивает за угол дома, к синим гортензиям. Пять минут спустя чистенький черный «шевроле» 1939 года притормозил у обочины; из машины вышел высокий человек с острым носиком, глубоко сидящими серыми глазами и телосложением лесоруба.

При виде сержанта Феннесси мистер Блэкхолл отступил в сторону, как человек, нечаянно заслонивший произведение искусства.

– Его ребенка похитили! – сообщил он.

Полисмен отметил, как Чабб шарахнулся от него и затряс головой, точно телка, что отказывается входить в грузовой вагон. Он также отметил, что Чабб забыл надеть башмаки, а желтые носки на нем протерты до дыр.

Мистер Блэкхолл провел сержанта в дом – чрезвычайно запущенный, как обнаружил полисмен, у которого сразу же зародилось «нехорошее предчувствие».

Табуретки на кухне отсутствовали. Сержант извлек блокнот.

– Хозяйка ушла от вас, – предположил он. Отец молчал.

– Кто забрал ребенка, мистер Чабб? Его мать? Чабб раскрыл рот, но ответ затерялся где-то, словно птица, влетевшая в дом.

– Мужчина, – выдавил он наконец.

– Он вам знаком?

– Можно мне присесть?

Сверившись с часами, мистер Блэкхолл сбегал и принес стул. Чабб рухнул на сиденье.

– Она совсем маленькая, – простонал он. – Ей всего неделя!

– Вы пытались догнать негодяя, не так ли?

– Он меня обманул.

– Он вам известен?

И вновь полицейский отметил подозрительную паузу.

– Я видел его раньше, – признал наконец Чабб, – но я не знаю, кто он.

– Попытайтесь описать его внешность.

С этим Чабб справился на «отлично». Он бы еще добавил подробностей, но тут мистер Блэкхолл, потихоньку отступивший в гостиную, поманил детектива к себе:

– На одно слово, сержант!

Дождавшись полицейского в гостиной, Блэкхолл правой рукой протянул ему пачку пожелтевших газет, выразительно прижимая палец Левой к губам. Вернувшись в кухню, сержант Феннесси уже знал, как себя вести, и совершенно позабыл о сочувствии к пострадавшему.

– У вас уже были неприятности с полицией, Кристофер?

– Разве сейчас у меня «неприятности с полицией»?

– Не умничайте, Кристофер!

– Не было.

– В штате Виктория?

– И там тоже нет.

Сержант выложил на стол номер «Аргуса» от 7 мая 1946 года.

– А это что?

– Вы копались в моих вещах? – завелся Чабб – и увидел в дверях мистер Блэкхолла. – Ах ты, хрен вонючий! – вскричал он. – Не было у меня неприятностей с полицией! Судили не меня, а Вайсса!