Феликс Кулаков - Как я охранял Третьяковку

Путем каждодневных тренировок Баранкин достиг в спецназовском эсперанто действительно впечатляющих успехов. С дьявольской ловкостью и быстротой складывая пальцы рук, ладони и голову в различные комбинации, он запросто мог составлять целые сложносочиненные предложения. Серьезно! Прямо как письма писал – с подлежащими, сказуемыми, деепричастными оборотами, прямой речью, и прочей грамматической ботвой.

Идея изъясняться секретным кодом чрезвычайно импонировала Олегу. Он вообще был искренне влюблен во все тайное, секретное и режимное. Но «любовь – не вздохи на скамейке». Как и во всяком настоящем чувстве не все было гладко в той любви. Основные тернии для этой прекрасной и нужной затеи состояли в том, что баранкинские пантомимы мог разобрать далеко не каждый. Без соответствующей подготовки это было вообще невозможно! Поди, догадайся, чего он там руками машет… Человек несведущий, глядя на Олега, запросто мог принять его за контуженного или опасно больного (что, справедливости ради заметим, все же не соответствовало действительности).

Из-за секретного языка постоянно случались всякие накладки и глупые недоразумения. Недавно забритые салаги просто физически не поспевали разбирать шифрограммы Олега. Он состряпает чего-нибудь на пальцах, а молодые, необстрелянные сотрудники не понимают ни хрена. Порой это вносило в Службу ненужные путаницу и неразбериху. Вот, к примеру, такая ситуация.

Так называемый ВИП-визит. Некий жалкий президентишка приехал в Третьяковку картинки посмотреть. Президентишка-то – тьфу, плюнь и разотри, сморчок кривоногий, смотреть не на что. Срам один, а не государственный деятель. Там из Гватепанамы какой-нибудь, условный кровавый диктатор Мендоса. И даром он не сдался никому, кроме пятнадцати гватепанамских сумасшедших из «Фронта национального освобождения имени Диего Марадоны».

Тем не менее, ВИП-визит – это событие в жизни Галереи, и исключительно ответственное мероприятие для Службы безопасности.

С первого шага ВИПа по третьяковской территории вокруг него закручивается сложный и взаимосвязанный хоровод охранных усилий. В нужные залы временно прекращается доступ посетителей. Какие-то двери закрываются. Какие-то, наоборот, открываются. Лестницы и переходы берутся под усиленный контроль. Плановые экскурсии запускаются по другим, непересекающимся маршрутам, и т. д. и т. п. Необходимо также наладить взаимодействие с ФСО и личной охраной ВИПа, определить зону ответственности каждой из служб (фэсэошников мы презрительно называли «ребятки из «девятки»», они нас вообще в упор не видели, и относились к нам как к мебели).

Во время ВИП-визита руководство ожидает от личного состава прежде всего слаженности и предсказуемости движений. Это как живая пирамида из физкультурников, как массовая кадриль на деревенском гулянии – если одна пара сбивается с ритма или отмачивает коленце невпопад, то и общая картина танца тут же оказывается испорченной. Нам такого ни в коем случае не надо. Нам надо наоборот. Все физкультурно-кадрильные аксели, тодесы и тройные тулупы должны быть исполнены безукоризненно, легко и с улыбочкой. Помимо безопасности жалкого президентишки на кону стоит еще наш престиж, репутация «Куранта» как боеспособного подразделения – а это уже не шутки. Крайне важно и даже необходимо, чтобы все прошло ровно. Третьяковской администрации только дай повод придраться – денег потом три месяца не увидишь.

Итак, все стоят на своих местах, ждут. Сотрудники в волнении вытягивают шеи и переминаются с ноги на ногу. Так, завидев на льду Чудского озера тевтонскую «свинью», волновалась и переминалась бородатая новгородская дружина: «Мужики, чё там, а? Едуть, что ль? Бля, ну чё там, Михалыч?!». Переживательно все это.

Вот наконец из-за поворота показалась кучка смуглых толстопузиков на бриолине, костюмах Armani и лакированных штиблетах. С ними несколько скучающих дипломатов, замдиректора Галереи и элегантная Ираида Николаевна Гомская – единственный искусствовед, владеющий испанским. Отдельно хочется упомянуть про волосатую гориллу в полосатом клифте и пестром галстуке – личного бодигарда Мендосы. Это какой-то воистину феноменальный мучача! Говорят, его зовут Хорхе, у него дома под кроватью целый чемодан скальпов, и он способен влегкую откусить человеку голову.

Вокруг этой хебры редкой цепью рассыпаны «ребятки из «девятки»». Парочка наших «курантовских» голубчиков тактично маячит на заднем плане, имея оперативную задачу прикрывать тылы делегации от возможных провокаций. Кто будет провоцировать – хер его знает. В радиусе пятидесяти метров от гватепанамского команданте вообще никого не наблюдается, кроме группы школьников младших классов.

Экскурсию школьников отменить не было никакой возможности – у них обратные билеты на рейс Аэрофлота. Самолет не трамвай, он ждать не будет, а из Нижневартовска в другой раз далековато добираться, чтобы дослушать лекцию «У Лукоморья дуб зеленый. (Мир русских народных сказок в живописи художников XIX–XX вв.)».

Есть в этих детях что-то такое неуловимо особенное. Мальчики угрюмы и солидны, девочки все поголовно в огромных, сложносочиненных норковых шляпах. Именно, в шляпах. На толстой училке точно такая же, только в четыре раза больше.

Мендоса приедет и уедет, а нижневартовские нефтяники – народ суровый. За срыв культурной программы они очень даже запросто могут забить кому-нибудь в гудок первый попавшийся под руку предмет. Хотя бы вот, норковую шляпу. Для нефтяников это буквально пара пустяков.

Так что ничего дурного не случится, если детишки поглядят картинки параллельно с команданте.

К удивлению многих, Мендоса демонстрирует живейший интерес к экскурсии. Делает, подлец, настолько одухотворенное рыло, будто он всю жизнь мечтал полюбопытствовать на «Чаепитие в Мытищах» и «Сватовство майора». (А самому, небось, только и надо, что наших АК-74 и установок залпового огня «Град». «Градами», так сказать, «грозить отселе» своим местным шведам, а «калаши» придутся очень кстати, когда в годы неурожая коки «Батальоны смерти» бросят на подавление крестьянских восстаний. В джунглях лучше «калаша» только напалм и тактический ядерный взрыв).

Ираида Николаевна: «Орлов, фаворит Екатерины заманил княжну Тараканову на флагман русской эскадры, якобы посмотреть его коллекцию марок и выпить лимонаду. Едва только Тараканова оказалась на борту, корабль немедленно вышел в открытое море».

Мендоса: «Ole! Hijo de puta! ( Блять, вот сукин сын! )».

Ираида Николаевна: «В Петербурге княжну заточили в Петропавловскую крепость, где она претерпела множество лишений, и в конце концов понесла от неустановленного конвоира. Родившегося мальчика назвали Рудольфом, после чего во избежание неприятностей сразу утопили в бочке».