Ирина Денежкина - Song for lovers

Купив батон и четыре бутылки пива, направился обратно и чуть не заснул в лифте. Но там воняло мочой. В квартире спали вповалку пять или шесть человек. Антон потыкал ногой ближайшего – кудрявого светловолосого парня в желтой рубашке. Тот недовольно завозился и что-то буркнул.

– Олег, – позвал Антон – Пошли пить, я еще батон купил.

Кудрявый Олег широко зевнул и сел на полу. Разодрав глаза, удивленно посмотрел на Антона.

– А че у тебя с ухом?

Антон потрогал бурый спекшийся комок крови на левой мочке и недоуменно констатировал:

– Серьгу оторвали…

Они пошли на кухню. Олег поставил чайник и полез в шкафчик за кофе, а Антон сел на подоконнике и закурил. Олег понюхал воздух и посмотрел через плечо.

– С утра пораньше?

– А че? – огрызнулся Антон, пряча косяк. Руки дрожали и он его выронил. Тут же поспешно бросился поднимать.

Олег ничего не сказал и сел ждать пока вода закипит. Взял гитару, стал что-то наигрывать. Антон оживился, стал неумело подпевать, слов не знал, поэтому ерзал на подоконнике и мяукал:

– Ла-ла-ла… на-на… еи-еи…

Потом почесал нос с продетым кольцом и поинтересовался:

– Это Verve, ага?

– Эшкрофт, один…

– Ну, ага, я знаю… Ага… «Сонг фор ловерс»… Я видел…

Чайник засвистел и Олег, положив гитару на табуретку, налил в две кружки кипятка, размешал кофе.

– Я не буду, – поспешно отказался Антон – Я пиво…

– Пей…

– Ну, ладно… Ага… А че…

Они сидели за столом и пили кофе.

– Мы сегодня в «Свинаре» играем, – сказал Олег.

– Че, ебанулся что ли? Мы в пятницу играем.

– Сам ебанулся – сегодня пятница.

Антон посмотрел на отрывной календарь, висевший у раковины. Прочитал: «вторник».

– Сегодня вторник, – ткнул в календарь пальцем.

Олег посмотрел на листок.

– Число прочитай, гоп.

«Восемнадцатое января,» – отразил Антон. Посмотрел в окно – там обрадовано качались ветки клена, шебурша листьями. Снова посмотрел в календарь. Поверх числа было написано карандашом: «Дима, я тебя хочу». «Кто такой Дима?» – подумал Антон.

Олег вдруг замер с кружкой у рта. Потом его круглые глаза метнулись вверх, впились в глаза Антона.

– Что? – испугался тот.

– У нас же русский сегодня, блин.

– Фак, – констатировал Антон – Я нихрена не знаю. А во сколько, в девять, ага?

Олег кивнул.

– Ну тогда не парься, – успокоил Антон – Сейчас полвосьмого.

В кухню зашла довольно растрепанная девушка с помятым лицом и вспухшими губами. Глаза закисли – видимо, вчера она не смыла тушь. Девушка откупорила бутылку пива и села Олегу на колени.

– Рябова, – Олег ненавязчиво спихнул ее вниз – Сядь вон на стул, а?

Света Рябова поднялась, удивленно огляделась, потом посмотрела на себя и стала отскребать белые пятна на футболке. Антон заржал.

– Ты кому вчера дала? – спросил Олег, зажигая сигарету. Сощурился, подул в сторону.

– Тохе.

– Я не помню, – честно сознался Антон.

– Ну и иди на хуй…

Антон пропустил мимо ушей и потянулся за сигаретой, вставил ее Светке в губы. Та кивнула.

Они сидели втроем и задумчиво курили, а Антон пытался вспомнить, что же он делал вчера. Тем более со Светкой. Потом вспомнил, что сегодня они играют и стал думать об этом. Подумал, что надо бы помыться и пошел в ванную, закрылся там.

Олег и Светка сидели и молчали. Светка смотрела на Олега, а он в окно, на клен. Светка думала, что лучше бы она дала Олегу. Но Олегу не надо. Если бы даже он упился до беспамятства, то все равно бы не взял. Светка вспомнила, что как-то на сейшне она сказала Олегу: «Я люблю тебя», а он посмотрел на нее, как на дуру и ушел на кухню. Сидел на этом же месте и курил. Потом они сидели уже с Юлькой Мухиной, Светкиной подругой, а Светка напилась и ее все парни попользовали. Она сама хотела. Ну и пофиг…

Антон вышел из ванной, голый и мокрый. Прошел в кухню, пошарил в шкафчиках, заглянул под стол. Светка посмотрела на его худую спину с бугорками позвонков. Там извивался огромный дракон, чешуйчатый хвост лежал кольцами. Антон выпрямился и Светка увидела, что оба соска и пуп у него проколоты. «Клево,» – подумала Светка.

– Олег, ты полотенце не видел? – спросил Антон.

– На нем Саня спит.

Антон кивнул и ушел в комнату. Через минуту там послышался голос Сашки Бердышева, он орал:

– И я самый модный! И, видимо, самый красивый!

В русском Антон нифига не понимал. Он сидел за партой и пытался понять, где в предложении подлежащее, а где сказуемое. Потом уснул. Его растолкал Олег, Антон взял листок и пошел отвечать. Прочитал все, что было за десять минут до этого торопливо написано на листке рукой Олега, и получил «удовлетворительно». Забрал зачетку и вышел в коридор покурить. Мимо прошла Наська Кулакова.

– Насть! – окликнул ее Антон.

– Чего?

Она подошла, хмуря брови, недовольно отбросив назад темно-русые локоны. Антон притянул ее к себе и поцеловал в губы, отчаянно, как будто сейчас заплачет. Наська взяла его за шею обеими руками и сказала:

– Ты дурак, Тоха, какой же ты дурак…

Антон кивнул, задыхаясь от розовой густой пелены, которая его опутывала, тянула в какой-то сладковатый омут, кружила голову.

– Почему ты вчера не пришла? – сипло спросил он, потушив сигарету о стену.

– Зачем? – Наська сделала ударение на этом слове, Антон непонимающе промолчал.

– Знаешь, Тоха, – вдруг сказала она – Давай будем просто друзьями, а?

– То есть? – не понял Антон – Ты меня кидаешь что ли?

– Ну, нет, хотя да… Не кидаю… Просто давай будем друзьями…

Антон машинально достал из кармана сигарету, зажег, затянулся и только после этого сказал:

– Если ты хочешь…

– Вот и чудесно!

Наська чмокнула его в губы и, развернувшись, пошла.

– Насть! – крикнул Антон, будто проснулся.

Она недовольно обернулась.

– А мы сегодня в «Свинаре» играем. Придешь?

Наська ничего не ответила и пошла дальше. Антон сел у стены и заплакал.

В «Свинаре» было страшно накурено, пахло спиртом и почему-то сиренью. Олег стоял на сцене с гитарой и пел, почти кричал. Басист Серега сидел на колонке, болтал ногами и блестел бритой головой. Антон яростно колотил по барабанам и выкрикивал отдельные слова. В животе у него гремело, а в голове стоял звон. Он тряс головой, стараясь выколотить его, но не мог, и до боли сжимал палочки в руках.

– пел Олег, прижавшись губами к микрофону.

– вторил ему Антон.