Банана Ёсимото - Полная луна. Кухня-2

— Подавали только самое нелюбимое.

— Надо же, какой редкий случай: только то, что ты не любишь. Не повезло тебе.

— Ничего. Завтра вкусненького поем.

— Тебе хорошо. А я представляю, что мне на завтрак подадут. Отварной соевый творог.

— А-а, знаю. Глиняный горшочек разогревается не на огне, а на твердом топливе. Точно это.

— Тика-тян любит соевый творог, поэтому с радостью присоветовала мне это место. Действительно, очень хорошая гостиница. Окна большие, виден водопадик. Но моему растущему организму хочется чего-нибудь калорийного, жирного… Странно. Сейчас под одним и тем же ночным небом мы оба голодные. — Юити засмеялся.

Глупо, конечно, но почему-то я не смогла ему похвастаться: а я сейчас кацудон буду есть! Это казалось страшным предательством, и мне хотелось, чтобы он думал, что мы голодаем вместе.

В этот момент моя интуиция работала до того четко, что прямо дрожь пробирала. Я реально это ощущала.

Сейчас мы оба во мраке, окруженном смертью, двигались, прижавшись друг к другу, вдоль нерезкого поворота. Но, когда поворот будет пройден, наши пути начнут расходиться. Если мы сейчас пройдем это место, то потом будем вечными друзьями.

Я знала это наверняка.

Но, что нужно делать, было мне неизвестно. Мне даже казалось, что ничего страшного в этом нет.

— Ты когда вернешься? — спросила я.

Юити помолчал немного и сказал:

— Скоро, скоро.

Я подумала: врать он не силен. Наверняка, пока деньги не кончатся, будет в бегах. И так же, как он недавно всё оттягивал и оттягивал момент, чтобы сообщить мне о смерти Эрико, он не сможет связаться со мной из-за ложного чувства вины, которое он на себя взвалит.

— Ну, ладно, пока, — сказала я.

— Пока, — ему, наверное, самому непонятно, почему хочется убежать.

— Ты смотри там, вены себе не вскрывай, — смеясь, сказала я.

Юити фыркнул, сказал «пока» и повесил трубку.

Тут же я почувствовала себя полностью опустошенной. Я положила трубку и так и продолжала сидеть, смотря на стеклянную дверь закусочной и рассеянно слушая, как шумит ветер на улице. Холодно, как холодно, — доносились возгласы прохожих. Вот и сегодня во всем мире наступает и проходит ночь. На дне глубокого одиночества, с которым до сих пор не приходилось сталкиваться, я именно теперь, в конце концов, становлюсь по-настоящему одинокой.

Люди сгибаются не под гнетом ситуаций и внешних воздействий, поражение приходит изнутри. Так думала я всем сердцем. Я чувствовала себя бессильной: сейчас у меня перед глазами подходило к концу то, что мне не хотелось бы заканчивать, но мне не становилось ни грустно, ни тревожно. Просто тусклый мрак.

Хотелось спокойно обо всем подумать в таком месте, где больше света и цветов. Но, наверное, уже поздно.

Наконец-то подали кацудон.

Я взбодрилась и разломила палочки. Какая же я голодная… Я решила сосредоточиться на этих мыслях. Он и выглядел безумно вкусно, а когда я попробовала — супер. Потрясающая вкуснотища.

— Какой вкусный у вас кацудон! — громко сказала я, не удержавшись.

— Это точно, — с гордостью ответил повар, улыбаясь.

Как бы я ни проголодалась, я всё-таки специалист. Этот кацудон был на редкость умело приготовлен. И качество мяса в котлете, и вкус подливки, и степень проваренности яиц и репчатого лука, и неразваренный рис — рисинка к рисинке — придраться было не к чему. Я вспомнила, что сегодня днем сэнсэй говорила об этом месте, что хотела его использовать. Как мне повезло. Вот было бы хорошо, если бы Юити был сейчас здесь, — подумала я и под влиянием момента сказала:

— А можно с собой взять? Сделайте мне еще одну порцию

Всё это привело к тому, что, выйдя из закусочной, я одна в растерянных чувствах стояла посреди ночи, сытая, с еще горячим кацудоном, упакованным в коробку навынос.

О чем я вообще думала. Что теперь делать… Пока я так размышляла, я увидела красные буквы свободного такси: водитель затормозил передо мной, подумав, что мне нужна машина. И я приняла решение.

Я села в такси и сказала:

— Довезете меня до города И.?

— До города И.? — воскликнул пораженный водитель и обернулся на меня, — Я-то с удовольствием, но, хозяйка, это далеко и дорого получится.

— Да, но у меня срочное дело, — сказала я гордо, как Жанна д'Арк перед дофином. Мне самой казалось, что тем самым я буду звучать убедительнее.

— Когда приедем на место, я заплачу вам за дорогу. Потом вы подождете меня минут 20, пока я не освобожусь, и привезете меня обратно.

— А-а, дела сердечные, — засмеялся он.

— Ну, в общем, да, — грустно улыбнулась я.

— Поехали, — такси тронулось с места и помчалось по ночной дороге в направлении города И.

Сначала я задремала, утомленная сегодняшним днем, но такси стремительно неслось по шоссе, на котором практически не было других автомобилей, и я внезапно проснулась.

Мои руки и ноги еще не пробудились ото сна и были теплыми, одно только сознание стало неожиданно ясным, как будто находилось в состоянии «пробуждения». В темном салоне автомобиля я выпрямилась и повернулась к окну, водитель сказал:

— Уже скоро приедем, машин не было — быстро добрались.

— Хорошо, — сказала я и посмотрела на небо.

Движущаяся по ночному небу луна ярко светила, затмевая своим светом звезды. Полная луна. Она скрывалась в облаках, а потом тут же появлялась опять. В машине было жарко, стекла запотевали от дыхания. Мимо проносились силуэты деревьев, полей и гор, как вырезанные по контуру картинки. Иногда нас обгоняли грузовики, они жутко ревели. После этого наступала полная тишина, асфальт поблескивал в лунном свете.

Наконец, машина въехала в город И.

На погруженных в тишину, темных улицах среди крыш частных домов то здесь, то там попадались красные ворота маленьких синтоистских храмов. Автомобиль энергично ехал в гору по узкой дорожке. В темноте виднелись толстые линии фуникулера, идущего в горы.

— В этих гостиницах, давно еще, монахам нельзя было мясо есть, и они ели соевый творог, приготавливая его по-разному. А сейчас это у них фирменные блюда, забыл как называются, готовят по-современному и подают постояльцам. Ты бы тоже сюда как-нибудь днем приехала, попробовала, — сказал водитель.

— Да, я слышала. — Я смотрела на карту, щурясь от света фонарей, который делил темноту на равные отрезки.

— Остановите, пожалуйста, у следующего поворота. Я сразу вернусь.

— Хорошо, хорошо, — сказал водитель и резко остановил машину.

На улице было обжигающе холодно, мои руки и щеки тут же закоченели. Я достала перчатки, надела их и пошла вверх по дороге, освещаемой лунным светом, на плечах у меня был рюкзак с кацудоном.

Мои опасения оправдались.

Гостиница, где он остановился, отличалась от старой постройки, где с легкостью впускали гостей даже в ночное время.