Брет Эллис - Гламорама

— Находчивости тебе не занимать, мой друг, — говорю я, хлопая Бакстера по плечу и пугая так сильно, что с лица у него спадает тупое выражение, одновременно целуя Хлое и ожидая, чтобы кто-нибудь наконец обратил внимание на то, как шикарно я выгляжу. У меня за спиной Лорен Хайнд стоит в проеме двери, а Хлое произносит нечто вроде: «Лимузин ждет на улице», я киваю головой и угрюмо направляюсь в нашу спальню, убедившись по пути, что Хлое заметила грозный взгляд, брошенный мной на Бакстера, который тем временем продолжает оправляться от шока.

В моем шкафу: белые джинсы, кожаные ремни, кожаные куртки-«бомберы», пара черных шерстяных креповых костюмов, дюжина белых рубашек, черный свитер с воротником «хомут», мятые шелковые пижамы, кассета с высококлассной порнухой, которую я смотрел сотни раз и в которой играют люди, выглядящие совсем как мы. Я делаю вид, что роюсь во всем этом, и буквально через несколько секунд входит Хлое, в то время как я нахожусь в склоненной позе над парой сандалий, что я купил в «Banana Republic» в Барселоне.

— Что за дела? — наконец спрашиваю я. — Куда подевался мой блейзер на трех застежках?

— Какие дела ты имеешь в виду? — нервно переспрашивает Хлое.

— Он, случайно, не играл ту самую голову, что показывают в рекламе «Мистера Дженкинса»?

— Я говорила тебе, что он придет.

— Как ты думаешь, во сколько ему обошелся этот вызывающе старомодный вид? В две тысячи баксов? В три тысячи?

— Забудь ты об этом, Виктор, — говорит она, разыскивая пару подобающих случаю темных очков.

— С ума сойти!

— Виктор, — начинает Хлое. — Что ты там ищешь?

— Мой гель для волос.

Я отхожу от шкафа и проскальзываю мимо Хлое в ванную, где начинаю укладывать гелем волосы. Мой пейджер пищит, но я игнорирую его. Когда он начинает пищать снова, я вытираю руки и беру его, но выясняется, что звонит Элисон, и я думаю: «Как мы дошли до жизни такой?», но затем я рассматриваю свой профиль в зеркале, успокаиваюсь и, сделав глубокий вдох, несколько секунд посвящаю визуализации морских глубин, после чего я готов к выходу.

— Смокинг выглядит просто отлично, — говорит Хлое, стоя в проеме двери и рассматривая меня. — А кто это был? — Пауза. — Я про пейджер.

— Кто-то из клуба.

Я еще какое-то время стою в ванной, затем смотрю на часы, затем возвращаюсь к постели, где нахожу сумку Comme des Garcons и достаю из нее мое грязное белье, чтобы от Хлое его отправили в химчистку. В рассеянности я достаю оттуда и помятую шляпу, которую Лорен дала мне.

— Что это такое? — доносится до меня голос Хлое.

— Ой, не та шляпа! — восклицаю я, запихивая шляпу обратно в мешок: выражение из репертуара мультяшного зверька Бульвинкля, которое всегда вызывает у нее смех, но сейчас шутка до нее не доходит, к тому же она вообще почти не смотрит на шляпку и думает о чем-то своем.

— Как мне хочется, чтобы все срослось, — нерешительно говорит Хлое. — Я имею в виду у нас с тобой, — уточняет она.

— Я от тебя без ума, — пожимаю я плечами. — Ты от меня без ума, — и снова пожимаю плечами.

— Не делай этого, Виктор!

— Не делать чего?

— Мне с тобой хорошо, Виктор, — говорит она вымученно с утомленным видом. — Я так рада сегодня за тебя.

— Ты выглядишь так, словно симулируешь оргазм, зайка, кроме того, то, что ты постоянно жуешь эту мятную гадость, тоже не помогает мне поверить в твои слова, — говорю я и проскальзываю мимо нее.

— Ты это из-за Бакстера? — спрашивает Хлое.

— Из-за этого прохвоста? Я тебя умоляю! В этой квартире так холодно, что зуб на зуб не попадает.

— Послушай, Виктор, посмотри на меня.

Я останавливаюсь, вздыхаю, поворачиваюсь.

— Я не хочу извиняться перед людьми за то, что у моего бойфренда нервы не в порядке, договорились?

Я взираю некоторое время в пустоту или в то, что мне кажется пустотой, пока наконец не решаюсь произнести:

— Не следует, как правило, ожидать слишком многого от людей, дорогая, — а затем целую Хлое в щечку.

— Я только что закончила краситься, так что ты все равно не заставишь меня заплакать.

Мы будем скользить по поверхности вещей… [90] Строчка из песни группы U2 «Even Better Than The Real Thing». Старая песня U2 на стерео, пробка закрывает проезд в двух кварталах от клуба, и я не очень отчетливо слышу то, что говорится на заднем сиденье лимузина, — долетают только отдельные слова — технобит, сламминг, лунарность, семтекс, нирвана, фотогеничность — и знакомые имена — Джейд Джаггер, Иман, Энди Гарсия, Патси Кенсит, Goo-Goo Dolls, Гальяно — и обрывки рассуждений на темы, которые меня, как правило, волнуют, — обувь Doc Martens, Chapel Hill, The Kids in the Hall, похищение людей инопланетянами, прыжки на батуте, потому что в настоящий момент я верчу в пальцах нераскуренный косяк, глядя на небо через прозрачный люк в крыше лимузина, созерцая узоры, которые лучи прожекторов вычерчивают на темных поверхностях окружающих нас зданий. Бакстер и Лорен сидят напротив нас с Хлое, а я медленно и незаметно для окружающих схожу с ума, полностью сосредоточившись на нашем мучительно медленном продвижении по направлению к клубу, в то время как Хлое пытается притронуться к моей руке, что я ей позволяю сделать на пару секунд, а затем убираю руку, чтобы дать прикурить Бакстеру, или перемотать кассету с U2, или просто потрогать свой лоб, стараясь при этом не смотреть в направлении Лорен Хайнд и не замечать, как она слегка раскинула в стороны ноги или как она печально смотрит на собственное отражение в затемненных стеклах. «В желтом лимузине мы живем!» [91] Переделанная строчка из песни The Beatles «Yellow Submarine». — распевает Бакстер, давясь со смеху. «Желтый лимузин!» — подпевает ему Хлое, нервно хихикая и поглядывая при этом на меня в поисках одобрения. Я даю его, кивнув Бакстеру, который в ответ кивает мне, и у меня по спине пробегает холодок. Мы будем скользить по поверхности вещей…

Наконец мы подкатываем к тротуару возле входа в клуб, и первое, что я слышу, — это чей-то выкрик «Стоп!», и песня U2 «Even Better Than the Real Thing» начинает литься откуда-то прямо с неба, как только водитель открывает дверцу, и Бакстер проверяет свою прическу в зеркале пудреницы Хлое, а я бросаю ему мой пояс.

— Оберни это вокруг головы и прими мечтательный вид, — советую ему я. — Ты будешь выглядеть просто зашибись.

— Виктор… — начинает Хлое.

Тут порыв холодного ветра проносится над толпой, стоящей за заграждениями перед входом в клуб, и заставляет танцевать и виться конфетти, рассыпанные по ведущему к входу плюшевому ковру, вокруг ног полицейских, следящих за порядком, а за бархатными канатами стоят три крутых ирландских парня, нанятые Дамьеном, каждый из которых сжимает в руках уоки-токи и отдельный список гостей, а по обе стороны от бархатных канатов роятся толпы фотографов, и когда главный пиар-агент — он тепло нам улыбается, пока не замечает, как одета Хлое, — просит нас подождать у входа, потому что как раз в это время Элисон — в том же самом платье Todd Oldham, что и Хлое, — и Дамьен в смокинге Gucci стоят у самого входа и позируют для папарацци, но люди в толпе уже заметили Хлое и выкрикивают ее имя громкими, пронзительными голосами.