Александр Шишковчук - Домашний Марс: Сборник рассказов и креативов

На противоположной стороне поля показалась цепочка немцев. Они стреляли, ругаясь на своем языке. Полыхайло добежал до Семена и сходу дал ему в нос.

– Почему остался?! Вперед, твою мать!

Бежать стало совсем тяжело. Здесь начинались густые непролазные дебри. Приходилось ломиться через подлесок, перелазить через упавшие стволы или проползать под ними. Погоня вроде бы отстала. Теперь Семен слышал лишь собственное хриплое дыхание и треск сухих ветвей под ногами. Вырвавшись через какое-то время из чащобы, они без сил повалились в папоротник возле маленького заболоченного озерца.

– Еще раз такое будет, боец – сам убью! – Леха поднялся и сплюнул. – Ей богу, убью.

– Понял, понял, товарищ сержант… – ответил Семен, потрогав разбитый нос. – Патроны-то хоть остались у тебя?

– Бля, не знаю… тут, вроде, на 38 патронов магазин… глянь сам… эх, покурить бы сейчас!

Семен поднял с земли автомат и принялся рассматривать, пытаясь понять, как снимается магазин.

– Слушай, Леха, а как его… – он так и не договорил.

За спиной сержанта, метрах в десяти, стоял тот самый, кидавший яблоко, немец. Он смотрел прямо в глаза, затем перевел взгляд на собственный автомат в руках беглеца и неприятно улыбнулся. Вырвавшись из ступора, Семен выстрелил поверх Лехиной головы.

– Ты охренел, боец?! – Полыхайло прикрыл голову руками, а потом тут же вскочил. – Чего творишь, сука?!

– Я в немца стрелял! – Семен вглядывался туда, где должен был лежать труп.

– Где он? Крыша поехала что ли?

– Да вот те крест, сержант, он прямо за тобой стоял!

– Один?

– Ну…

– Ты дай-ка автомат, Сема… – ласково попросил сержант. – Дай.

Полыхайло протянул руку, но взять автомат не успел. Огромный черный пес бесшумно выпрыгнул из кустов и прокусил насквозь предплечье сержанта. Страшно хрустнули кости. Собака глухо рыкнула, глотая кровь из раны. Свалила дико орущего Леху на землю.

– Стреляй в него! Стреляй! – Но Семен боялся зацепить товарища. Он поднимал и опускал оружие, глядя, как зверь терзает сержанта. Он подбежал и замахнулся автоматом, чтобы отогнать собаку, и в этот момент огромные челюсти сомкнулись на горле. Семен отскочил. Псина, подняв тяжелую лобастую голову, смотрела прямо на него. Что-то нехорошее было в этой собаке. Неестественно близко посаженные глаза. Пес облизнул окровавленную морду, и Семену показалось, что он улыбается. Холодок ужаса потек по позвоночнику. Вскинув шмайсер, он жал и жал спуск, а автомат лишь тихо шелкал. Зверь прыгнул и сбил его с ног. Семен заорал, когда острые зубы вырвали кусок мяса из плеча. А пальцы сами давили на спусковой крючок, хотя Семен понимал, что патронов не осталось. Это конец, с удивлением подумал он. А потом автомат дернулся в руке три раза. Песья башка взорвалась кровяными ошметками. Видимо оружие просто заклинило, а в нужный момент все-таки сработало.

Шатаясь, Семен поднялся. Проверил магазин – пусто. Выкинул автомат в озеро. Кое-как перемотал рану, разодрав Лехину гимнастерку. С помощью крепкой ветки выкопал неглубокую могилу и похоронил сержанта. Страшно хотелось есть, да и крови он потерял немало. Но собаку разделать не смог. Что-то омерзительное было в ее мертвой туше. Настолько, что волосы становились дыбом при взгляде на нее. И Семен ушел. И еще три недели скитался по лесам, питаясь лягушками, ягодами и грибами. Потом прибился к партизанам, с которыми и провоевал большую часть войны до прихода на оккупированные земли советских войск.

***

Капля пота сорвалась с виска Семена Гавриловича и шлепнулась в пыль. В след пса. Очередь пеклась на жаре, медленно продвигаясь. К стоявшему в конце хулигану, топая берцами, подошли еще трое подобных типов. Их объединяли лысые головы, бессмысленный взгляд и тухлый запах водочного перегара.

- Здаров, Толяс! Хайль Гитлер! Гы-гы-гы!

- Зиг хайль! Даров, Гимлер.. привет, Череп.. как дела, Кастет?

- Че стоишь-та тут?

- Да вот гляди, кузьмичи не пускают, бля!

- Ну, ты лошара! Ща, тут устроим блицкриг, правда парни? Воины SS помогут тебе, Таляс, гы-гы-гы! Зиг хайль!

- Зиг хайль!

- Эй, расступились, старичье! Дорогу сынам Одина! Аха-ха-а!

Женский визг, словно циркулярная пила, взрезал раскаленный воздух.

- Чья это собака?!

- А-а-а-а-а! Лю-ди-и!

- Она грызет ему голову!

- Да что это твориться-то! Господи!

- А-а-а-а-а-а! Парни! Сука-а-а-а-а-а….

- Милиция! Милиция!

- Ох, кровищи-то! Вовочка, отвернись!

- Мля… А-а-а…моя рука!.. помо… а-а-а!

В тринклиационной кабинке было холодно. Впрочем, как всегда. Тусклый свет. Зелёные облупившиеся стены исписаны иероглифами, проклятьями, именами и кличками обитателей отсталых планет. Девушка пугливо прижалась ко мне, когда за спиной заросла мембрана входа. Что ж, ты сама этого хотела, дорогая. Ты ведь такая независимая, успешная, так хочешь выделяться и пускать пыль в глаза подругам. Пусть. Я не фанат экзотики. Я скромный служащий юридической фирмы, обслуживающей пару десятков колоний. Экстрим, парашюты, охота на морфиян в пещерах Селесты или участие в военных конфликтах каждый уик-энд, как делают многие знакомые – это не для меня. Я ужасно боюсь смерти, боли и лишений, которых так не хватает нашему дурацкому современному обществу. Но ради тебя, такой очаровательной и доброй девушки, почему бы не прыгнуть за сорок миллионов световых лет? Нет, разумеется, дело не только в тебе. Правда в том, что мне всегда хотелось попробовать вкуснейшее блюдо из доступных человеческому существу.

Мы не были одни. В кабине находилась ещё одна пара. Лысый толстячок в дорогом пальто и молодая вызывающе одетая дама с брезгливо скользнувшим по нам взглядом. Конечно, не дочь, судя по тому, как они обжимаются. Моя девушка поёжилась, и я положил руку на её обнажённые плечи. В этот раз не протестовала. Ещё бы – мне пришлось выложить полмиллиона за этот фантастический ланч. По правде говоря, даже ни сколько за сам ланч – тот не стоил ничего – сколько за путешествие в такую даль. Отрадно видеть, когда женщины правильно оценивают такие жесты.

– Когда начнётся? – почему-то шепотом спросила она.

– Да сейчас, через минуту... вот только обсчитают наши тела.

– Поскорей бы... – нервно улыбнулась. Я знал, у них строгая фирма, и опоздания, даже на пять минут, не приветствуются.

– Да ты успокойся, – посмотрел на часы, – у нас будет целых пятьдесят минут.

– У меня совещание в три... и вообще... я немного волнуюсь...

– Совершенно напрасно.

Мне было не страшно. Работа заставляет мотаться в другие миры едва ли не каждую неделю. Но это работа, а тут – романтика... и даст бог – волнующая ночь... Мы встречались уже больше суток. Цветы, конфеты, поцелуи в щечку. Знаете, мне ведь хотелось большего. Ах, эти нормы морали... Впрочем, ради такой девушки, я мог ждать и двое-трое суток. Да чего уж там – и неделю вытерплю! Наверно... В следующий миг тринклиационное поле обнулило наши физические параметры в этой точке Вселенной и восстановило в спиральной галактике с длинным номером.