Александр Шишковчук - Домашний Марс: Сборник рассказов и креативов

Лавка называлась «Подарки и Механизмы». Василий заходил туда с детства, которое кончилось не так уж и давно. Он приходил и восторженно разглядывал, гуляя в полумраке между полок и стеллажей. А дедушка-продавец покашливал и посмеивался в усы. И спрашивал: «Что, Василий, ассигнации завелись? Выбрал механизм?» А Вася отвечал: «Не-а… я еще не работаю… а родителям не до глупостей». И дальше смотрел. Чего тут только не было! Мастера со всего города приносили сюда Механизмы для продажи. Тут были и шагающие стулья Чехова, и Регуляторы Иванова, и машины близкого времени, и ускорители Браггса, и даже Активаторы Первых Шагов Хагина! Тикали на полках Часы Жизни, тихо пели на разные голоса Алюминиевые Рыбки Эм, шипели в контейнерах коты Шредингера, гудели частотные преобразователи материи и скрипели глаза кибернетических черепах Эдисона. Василий еще не знал, что он купит. Наверняка, появилось что-то новенькое. Он ведь не был здесь уже год.

– О, Василий! – обрадовался продавец. – Дорос-таки до Механизмов. Сегодня купишь. И деньги твои я чую в кармане, хе-хе-хе…

– Да ну! – не поверил Вася.

– Гляди ж… – старик извлёк из ноздрей два металлических предмета. – Нюхалки Безногова, хе… полезнейшая вещь для торговли, деньги чуют.

– Спасибо, меня это не очень интересует.

– Верю. Что же тебя интересует, юноша? Очки Извращенца, Рогатки Пагубности или, может, – дед перешёл на шёпот, – Мыши Сорокина?

– Нет! Что вы! – Василий даже покраснел. – Я хотел бы посмотреть новинки…

– Воля твоя… Секундочку… – продавец исчез под прилавком и вскоре появился с большим деревянным ящиком в руках. Осторожно поставил перед Васей и протер тряпочкой крышку. Тоже осторожно.

– Что там?

– Механизм Кватермейна!

– Никогда о таком не слышал…

– Ну, немудрено… хе-хе… чему сейчас только в школах учат? Старик Кватермейн заезжал в наш город на третий день после новолуния. И оказал большую честь, подарив одно из своих изобретений.

Продавец открыл ящик и вынул некрупный, величиной с курицу, Механизм. Тот засучил лапками по гладкой поверхности, задрожал и осторожно покрутил линзами. Василий слегка коснулся его сегментарного тела, и Механизм вопросительно застучал клешней по столу.

– Не любит он открытого пространства. В ящике всё сидит, хе-хе… – торговец закинул устройство обратно и прикрыл крышку. – Вот смотри, тут дырки просверлены… он через них и смотрит, удобно очень, а доставать его и не надо. Не любит. Ну что, возьмешь?

– Наверное… - Василию приглянулась эта вещь. – А… для чего он?

– Хе-хе… Ну ты спросил! Да кто ж его знает, для чего! Безумец Кватермейн большой оригинал, но недовольных его Изделиями ещё не было. Бери, разберешься быстро.

– Ладно, – махнул рукой Василий. – Сколько он стоит?

– Как и всё в моём магазине, – старик улыбнулся, – ровно тысячу сто одиннадцать.

Тащить было тяжело. Руки быстро устали, да ещё Механизм Кватермейна начал ворочаться. Василий поставил ношу на вовремя подвернувшуюся скамейку и вытер пот. И заметил на ящике две лямки, как у рюкзака. На спину он сел, как будто всегда там был. Василий чувствовал себя самым счастливым в мире человеком, шагая по залитому солнцем городу и слушая механическую возню за спиной.

Девушка сидела на скамейке, читала книжку. Васин взгляд будто прилип к её белокурой прическе, а затем плавно перетёк на загорелые ноги в сандалиях из металла. Ящик за спиной вдруг дёрнулся и Вася впервые услышал голос Механизма. Он говорил внутри головы, приятно щекоча кору мозга. Даже захотелось почесаться.

«Подойди к ней и скажи, что Воля – это высший космический принцип».

– А дальше?

«Дальше – услышишь» – загадочно ответил Механизм.

Василий неуверенно подошёл к молодой красавице. Она не прервала чтение. «А будь что будет!» – решил Вася и выпалил:

– Воля – это высший космический… э…

«Принцип»

– Принцип!

- Согласна, а вы кто? – её глаза иронично оглядели молодого человека с дурацким ящиком на спине.

«Я без ума от Шопенгауэра»

– Я без ума от Шопенгауэра! – повторил Василий и присел рядом с ней.

– Как здорово! И я тоже. Елена, – представилась девушка и показала название книги. «Шопенгауэр» прочитал Василий название.

«Дальше сам» – и Механизм утих.

И Василий подружился с Еленой. И дружил с ней довольно долго, пока Механизм не посоветовал ему жениться. На ней. Василий не имел ничего против. Он всегда слушал советы Механизма потому, что тот был добрый и знал как сделать лучше и как лучше не делать никогда. Например, один раз он сказал не ходить в Хозяйство. Вася поворчал, но всё же остался дома, и Елена на него ворчала весь день, потому что Вася получит теперь меньше денег. Зато новый экспериментальный троллейбус, на котором Василий обычно добирался до работы, взорвался из-за буйства двигателя. И так во всём. Потом родили трёх детей. Вася и Елена. Механизм не вмешивался.

Захотели купить дом. Елена на холме мечтала. Там свежий воздух и лучший вид на пространство. А Механизм сказал: на горе не надо, только под горой и только с западной стороны. Василий послушался. А Елена – нет. Она кричала ему в лицо, брызгала слюной, грозилась разбить «чёртову игрушку», а Вася ударил за это. И остался без жены и без детей. Они теперь жили на холме в большом доме, а Василий внизу в тесной комнатушке. Он немного злился за это на Механизм. А через месяц на территорию Хозяйства Изделий упала баллистическая ракета с ядерным зарядом. Ударная волна сдула всю растительность и здания с вершины и восточной стороны холма. Елена и дети погибли, а Василий нет. Он не пострадал ни от теплового излучения, ни от ударной волны – он был в тени холма. Не подцепил ни одного лишнего рентгена. Ветер дул в другую сторону.

Так они с Механизмом остались одни, а потом над оплавленными руинами закружился серый мерзкий снег. Город умер и больше не улыбался солнцу.

И Василий ушёл, но это уже другая история… Я обязательно продолжу её.

В пляшущем свете свечи казалось, будто деревянные фигурки живые. Трогать их не хотелось.

– Ну, когда уже будет новый год, Максим? – Оля спросила это в двадцать пятый раз.

– Сегодня, наверно, – мальчишка задумчиво почесал кончик носа. – Вернётся папа, и будет новый год.

– А когда он придёт? – не отставала Оля от брата.

– Да скоро, скоро! Ходи, давай… да не сюда! Я так слона твоего срублю!

– Ну, руби…

– Точно?

– Ага. Подумаешь, слон! – девочка, подперев ладошками лицо, равнодушно смотрела на шахматную доску.

– Неа, не буду рубить, – улыбнулся Максим, двинув вперёд крайнюю пешку, – живи пока… слон.

– А тебе папа что подарит?

– Не папа, а Дед Мороз.

– А папа его прямо сюда пустит? – Олечка даже замерла, забыв, куда хотела поставить ферзя. – Чужих же нельзя пускать. А Дед Мороз – чужой.