Луи Селин - Школа трупов

"Я вас уничтожу, варвары, я ! Я вас прибью, как бешеных собак ! тевтонские чудовища ! Я вышибу из вас душу, я ! Я сотру вас в порошок ! Я ! Я ! Я ! Я ! Я !" Вы бросаете вызовы... становитесь невыносимыми... как будто вы в состоянии... И в один прекрасный день вам устроят... хорошенькую взбучку... Все зрители в Европе уже готовы ржать над вами во всю глотку... Все рады, когда хвастунам задают трёпку... Все счастливы. Вы в самом деле безнадёжны ? Вы совсем потеряли память и отупели ? или это ваша самонадеянность ? Вы не помните, сколько продержалась Франция в 14-ом, в одиночку, сама по себе, перед Германией ? Максимум пару недель.

Вы напились воды из Марна ? Только этого не хватало... Кукареку ! Кукареку ! Кукареку !

*****

Спасены ! Давайте обсудим !

Евреи.

Я

нахожу итальянский антисемитизм едва тёплым на мой вкус, вялым, недостаточным. Я нахожу его рискованным. Различие между хорошими евреями и плохими евреями ? Что за чушь. Евреи допустимые, патриоты, и евреи недопустимые, не патриоты. Вздор ! Попробуем отделить зёрна от плевел ! И мы тут же запутаемся в тонкостях дискриминации, либеральной щепетильности, нюансах, "беспристрастных" подходах, галиматье, крючкотворстве, риторике, грёбаной казуистике, всякой "латыни". Моррас в восторге. Таким образом, на практике, это просто идиотизм.

Еврей торжествует победу с того самого момента, как мы позволили ему оправдываться с помощью диалектики... Диалектика - в этом он спец. Еврей всегда прав. Это закон.

У него всегда будет сто тысяч причин, сто тысяч оправданий, одно лучшего другого, чтобы жить у вас, чтобы ждать, ещё ждать, пока в один прекрасный день, обо всём забыв, он не вышвырнет вас за порог, через два года, через десять, двадцать лет...

Вся история евреев кричит об этом законе: "Все компромиссы с евреями заканчиваются триумфом евреев и катастрофой для гоев". Это классика. Вы ничего с этим не поделаете. Мы либо хотим избавиться от евреев, либо мы этого не хотим. Кто этого хочет, тому нужны меры, а не полумеры.

Разве хирург делит микробы на хорошие и плохие ? На те, которые он может оставить на операционном поле, спокойные микробы, не вирулентные, безвредные сапрофиты, и на те, которые нужно истребить немедленно, в кипятке, неумолимо уничтожить, рискуя вызвать осложнения и смертельный сепсис ? Нет. Такой подход был бы абсурдным, губительным. Он стерилизует все свои инструменты перед операцией, а не во время её, но минут за двадцать до, крайне тщательно. Это азы хирургии.

В микробе и в еврее всё одинаково загадочно. Безобидный микроб и вчерашний славный еврей завтра могут обернуться чумой, проклятием, инфернальным бедствием. Никто не может поручиться за микроб, равно как и за еврея. Это тёмное дело. Глазом не успеешь моргнуть, как всё уже кишит заразой. Безвредные сапрофиты, безвредные евреи, полу­вирулентные микробы - завтра они могут стать чрезвычайно опасными, разрушительными. Это одни и те же евреи, одни и те же микробы, но в разные периоды времени, вот и всё. Никто не имеет права так рисковать, вот и всё. Никто не имеет права оставлять хотя бы один микроб, хотя бы одного якобы безобидного еврея на операционном поле. Никто не знает, чем всё может обернуться, как поведёт себя микроб или самый благодушный с виду еврей. Среди соперников Пастера не было неизлечимых, безнадёжных или злонамеренных кретинов. Некоторые из них даже весьма честно старались применять на практике его новые методы. Они охотно стерилизовали свои инструменты перед началом операции. Они совершенно искренне верили в то, что их инструменты стерилизованы безупречно, добросовестно, после того, как они прокипятили их несколько минут, как яйцо вкрутую, две-три минуты, максимум - десять. Результаты были ужасающими. "Господин Пастер - шарлатан ! Его антисептика - это фарс. Я его кипятил, свой хирургический нож ! Согласно его знаменитому методу ! Статистика показывает, что метод господина Пастера не что иное, как бред сумасшедшего. Его метод ничего не меняет ! Всё та же инфекция ! Всё та же смертность ! Микробы ! Его микробы ! Какая чепуха, какой вздор !"

В те времена послеоперационная инфекция уносила в могилу приблизительно 95 % больных. Пастеру стоило немалых усилий (десять лет яростных споров) объяснить своим оппонентам, что в неудачных операциях виноваты они сами, а не его метод. Пастеровские открытия во Франции категорически отвергались и были осуждены самыми выдающимися учёными того времени. Пастеровские методы получили свои гражданские права только благодаря Листеру, после долгой опалы в Англии. Все эти маленькие разногласия составляют суть знаменитого французского духа, всего из себя светлого, ясного, логичного, картезианского, самовлюблённого. Вкратце: Пастеру понадобилось десять лет, чтобы объяснить учёным самой разумной расы на земле, что между трёхминутным кипячением и двадцатиминутным кипячением существует огромная пропасть, целый мир, что трёхминутная обработка несовершенна, а значит абсолютно бесполезна (более того, вредна), тогда как двадцатиминутное, тщательное кипячение стерилизует операционные инструменты поистине, в совершенстве, уничтожает все микробы (и их споры) и, следовательно, саму возможность попадания инфекции.

Для этих выдающихся латинских мозгов было достаточно слова "стерилизация". Они довольствовались всего одним словом ! Они довольствовались всего одной вещью ! Кипячение ? Верно ? Вот так ? Антисептика ? И что ? Две ! Десять ! Двадцать минут ! Какая к чёртовой матери разница, сколько минут ? Отговорки ! Уловки ! Увёртки ! Запудривание мозгов ! эти ваши минуты ! Какая разница ? Вы сказали кипятить ? Разве мы не кипятили ? Что вам ещё нужно ?

Французская, латинская, речистая медицинская академия вынесла Пастеру приговор за то, что он произнёс всего лишь одно слово ! Ему настал конец. Сорок академиков, все, как один, повторяли это слово. И больше ничего. Если это не сработает, тем хуже для него самого ! Все эти любители латыни всегда легко ведутся на слова, это не они управляют словами, это слова управляют ими. Они думают, что мир - это слово, что еврей - это слово, что стерилизация - это слово, что всё можно уладить словами, одним словом, верным, удачным словом. Они обожают словесные решения, о других они и понятия не имеют. Если какие- нибудь события, вроде мюнхенских, вдруг опрокинут все их словесные решения, они ещё долгие, долгие годы будут озадачены, расстроены, они перестанут узнавать мир, свой мир, мир, состоящий в основном из одних слов.

Всё устроив, уладив одними словами, они начинают думать, что всё в полном порядке. И вперёд ! Вперёд с одними лишь словами ! Ныне во

Франции мы имеем дело с самыми надутыми, чванливыми, брехливыми кретинами, которых только можно себе вообразить, с величайшими фразёрами и пустомелями на всей планете, с самыми отъявленными, нахальными, чудовищными моралистами, которых только видел свет. Вернёмся к нашим евреям.