Ирвин Уэлш - Клей

БАХ

Когда же станет легче, когда же стихнет боль, когда она, они переживут это

БАХ

Он уходит от них – к ней

И тут якорь его руки отпустил Элис, и она поплыла в окружающем ее воздушном пространстве. Периферийным зрением она видела, как он подкинул Ивон в воздух, потом собрал детей в охапку, обнял обоих; прошептал на ушко важные наставления, как тренер школьной команды по футболу, подбадривающий игроков в перерыве.

– Папа устроился на новую работу, и теперь он часто будет в разъездах. Видите, как мама расстраивается? – Генри не видел, как Элис сначала вся вытянулась, напряглась, а потом обмякла, как подкошенная его словами. – Это значит, что вы оба должны будете ей помогать. И чтоб я больше не слышал, что ты ревешь в школе, Терри. Ревут только глупые девчонки, – сказал он сыну, подставив кулак под мальчишеский подбородок.

После чего Генри порылся в карманах брюк и выудил пару монет в два шиллинга. Одну он сунул в руку Ивон, сохранившей беспристрастное выражение, в то время как глаза Терри округлились и загорелись предвкушением.

– Запомни, что я тебе сказал, – улыбнулся Генри сыну, прежде чем выдать ему такой же презент.

– Папа, ты будешь к нам приходить? – спросил Терри, не отрывая глаз от серебряной монеты на ладошке.

– Ну конечно, сынок! Мы пойдем на футбол, смотреть «Джем-тартс»!

От этих слов Терри воспрял духом. Он улыбнулся папе и снова уставился на дареные два шиллинга.

Элис ведет себя очень странно, размышлял Генри, поправляя галстук и собираясь откланяться. Просто сидит вся скукоженная. Ну что, он свое слово сказал, дал ей все гарантии. Он будет рядом, будет присматривать за детьми, будет водить их в «Милк-бар» на молочный коктейль или в «Браттисанни» есть рыбу с картошкой. Они это дело любят. Продолжать разговор с Элис резона не было. Она только озлобится, детям это видеть не следует. Лучше всего просто потихоньку слиться.

Генри стал продираться меж столов. Он снова зыркнул на старческую парочку. Те глаз не отвели и вызывающе уставились на него. Он пробрался к их столику и, указывая на нос, сказал мертвецки спокойным тоном:

– Прибор этот держите подальше от окружающих, а не то сломается на хер.

Старики онемели от такой дерзости. Задержав на секунду тяжелый взгляд, Генри изобразил лучезарную улыбку и пошел к задним дверям паба, не взглянув ни на Элис, ни на детей.

На сцену лучше не нарываться.

– Ну ты кремень! – выкрикнул Дейви Гирван и встал, намереваясь пойти за Генри. Но тут его осадила жена, Несси:

– Да сядь ты, Дейви, не связывайся со всяким сбродом. То ж отребье, а ты…

Дейви неохотно сел на место. Этого парня ему нечего было бояться, просто он не хотел заваривать кашу при Несси.

В пабе, по пути к выходу, Генри обменялся несколькими кивками и «привет, как делами». Старина Дойл был с одним из своих пацанов, Герцогом, кажется, и еще с каким-то придурком. Вот, пожалуйста, клан гангстеров: папаня – лысый, жирный, скорченный, как припадочный Будда, Герцог Дойл с тонкими редеющими волосками, все еще собранными в кок а-ля «тедди-бой», чернеющими зубами и печатками на пальцах. Он кивнул медленно, осклабившись по-акульи. Да, подумал Генри, окраины – лучшее место для этой публики. Чем хуже здесь, тем лучше в центре. В воздухе тяжелой тучей висело почтение, которое остальные выпивохи испытывали к мужчинам, сидящим за столом, где за игрой в домино по рукам ходили суммы побольше, чем каждый из них получал за месяц на местной стройке или фабрике. В этот паб Генри ходил с тех пор, как они переехали. Были пабы и поближе к дому, но он предпочитал этот. Здесь наливали приличную пинту «Тартан-спешиал». Но сегодня он пришел сюда в последний раз, во всяком случае он еще долго здесь не появится. Ему здесь особо никогда не нравилось, подумал он, выходя на улицу; у черта на куличках. Нет, пожалуй, сюда он больше не вернется.

Во дворе Несси Гирван вспоминала передачу про голод в Биафре, которую она посмотрела накануне вечером. Бедняжки, посмотреть на такое – прямо сердце разрывается. А вот попадаются ж упыри, и таких – пруд пруди. Она не понимала, зачем некоторые заводят детей.

– Да он просто самец, животное, – сказала она Дейви.

Дейви клял свою нерасторопность. Надо было живее пойти за ним. Это ж записной мерзавец: весь смуглый, взгляд злой, нечистый. Дейви и не таких валил, но когда это было.

– Если б Фил с Алфи были здесь, он бы так не умничал, – сказал Дейви. – Когда я вижу такую сволочь, жалею, что сам уже немолод. Пять минут, и все дела… боже…

Дейви Гирван прервался, не веря своим глазам. Малыши пролезли в дырку в проволочной ограде и теперь катились вниз, к реке. Мелкая на этом участке, она была опасна ямами с водоворотами и крутым скошенным берегом.

– ДАМОЧКА! – закричал он женщине, неистово тыкая пальцем в сторону бреши в ограде, – ЗА ДЕТЬМИ БЫ СМОТРЕЛИ, РАДИ БОГА!

Ее дети

БАХ

В слепом ужасе Элис оглянулась, заметила дырку в ограде и побежала к ней. Дети стояли на полпути к крутому берегу.

– Ивон! Иди ко мне, – попросила она со всем хладнокровием, на которое была способна.

Ивон оглянулась и хихикнула.

– Не-а! – прокричала она.

БАХ

Терри держал в руке прут и бил по высокой траве, скашивая верхушки.

– Вам тогда не достанется конфет и сока, – взмолилась Элис. – А у нас еще здесь мороженое!

Детские глазки засветились пониманием. Сообразив, Ивон и Терри быстро вскарабкались к забору и пролезли сквозь дырку. Элис хотела отлупить их, выбить из них душу

она хотела выбить душу из него

Элис Лоусон разразилась сиплыми рыданиями, что есть сил прижала к себе детей, судорожно шаря по волосам, растирая им спины.

– А где же мороженое, ма? – спросил Терри.

– Вот сейчас пойдем и купим, сынок, – переведя дух, сказала Элис, – прямо сейчас.

Дейви и Несси Гирван смотрели, как сломленная женщина нетвердой походкой направилась к выходу. Дети схватили ее за руки, и было в них столько жизненной энергии, что она казалась совершенно, окончательно опустошенной.

Мельчайшая металлическая стружка висела в густом, как пыль, воздухе. Дункан Юарт чувствовал, как она заполняет его легкие, застревает в ноздрях. К запаху можно было привыкнуть, он чувствовался, только когда к нему примешивался другой аромат. Сейчас он соперничал с более приятным запахом бисквита с кремом, который доносился через машинный цех из столовой. Каждый раз, когда открывались шарнирные двери кухни, Дункан вспоминал, что скоро обед, да и выходные не за горами.

Он ловко управлялся с токарным станком, слегка жулил, приподнимая защитную крышку, чтоб получше обточить кромку обрабатываемой детали. Это нарушение, думал он, и как профсоюзный уполномоченный по цеху он наорал бы на всякого, кто попытался бы упростить процесс таким образом, пренебрегая правилами техники безопасности. Хочешь рискнуть своими пальцами в пользу богатых держателей акций, которые живут где-нибудь в Суррее? С-с-сука, как он разошелся. Но это его работа, он вовлечен в производственный процесс. В этом мире он вращается практически без остановки, каждый день с девяти до пяти тридцати. Он просто старается сделать его лучше, насколько это возможно.