Стиг Ларссон - Девушка, которая взрывала воздушные замки (Luftslottet som sprangdes)

– Это мешочек из «Консума», в котором у меня были булочки, – объяснил Микаэль. – Я обычно сохраняю такие мешочки, чтобы класть туда сыр и тому подобное.

– Я дома тоже так делаю. Примечательно, разумеется, что на мешочке имеются твои отпечатки пальцев. Потом он приносит старую газету из лежащего в прихожей мешка с мусором. Он использует страницу газеты, чтобы завернуть некий предмет, который затем помещает на верхнюю полку твоего платяного шкафа.

– Хм, – снова произнес Микаэль Блумквист.

– Здесь то же самое. На газете имеются твои отпечатки пальцев.

– Понятно.

– Я приехала к тебе на квартиру около пяти утра и обнаружила следующее. В твоем динамике находится около ста восьмидесяти грамм кокаина. Я взяла оттуда один грамм для анализа.

Она положила на стол маленький мешочек с доказательством.

– Что находится в шкафу? – поинтересовался Микаэль.

– Примерно сто двадцать тысяч крон наличными.

Арманский знаком велел Сусанн Линдер выключить монитор и посмотрел на Фреклунда.

– Следовательно, Микаэль Блумквист замешан в торговле кокаином, – добродушно заявил Фреклунд. – Они явно заволновались по поводу того, чем занимается Блумквист.

– Это ответный ход, – сказал Микаэль.

– Ответный ход?

– Они вчера вечером обнаружили ваших охранников в Моргонгове.

Он рассказал о том, что узнал от Моники Фигуэролы относительно поездки Сандберга в типографию.

– Шустрый маленький негодяй, – буркнул Сонни Боман.

– Но почему именно сейчас?

– Они явно волнуются по поводу того, что может устроить «Миллениум», когда начнется суд, – сказал Фреклунд. – Если Блумквиста арестуют за торговлю кокаином, доверие к нему будет сильно подорвано.

Сусанн Линдер кивнула. На лице Микаэля читалось сомнение.

– Как нам следует с этим разбираться? – спросил Арманский.

– Давайте пока ничего делать не будем, – предложил Фреклунд. – Придержим козыри на руках. У нас имеется отличное документальное подтверждение того, что Сандберг подкинул наркотики и деньги тебе в квартиру, Микаэль. Пускай ловушка захлопнется. Мы сможем немедленно доказать твою невиновность, и, кроме того, это станет лишним доказательством преступных действий «Секции». Я бы с удовольствием оказался на месте прокурора, когда эти шалуны предстанут перед судом.

– Не знаю, – медленно произнес Микаэль Блумквист. – Суд начинается послезавтра. «Миллениум» выйдет в пятницу, на третий день суда. Если они собираются засадить меня за торговлю кокаином, то это, вероятно, произойдет раньше… а я до выхода журнала ничего не смогу объяснить. Это означает, что я рискую оказаться за решеткой и пропустить начало судебного процесса.

– Иными словами, тебе стоит на неделю куда-нибудь скрыться, – предложил Арманский.

– Ну… я должен работать с ТВ-четыре и заниматься еще кое-какой подготовкой. Это было бы некстати…

– Почему все-таки именно сейчас? – поинтересовалась вдруг Сусанн Линдер.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Арманский.

– У них было три месяца на то, чтобы очернить Блумквиста. Почему они взялись за дело именно сейчас? Что бы они сейчас ни предпринимали, журнал ведь все равно выйдет.

Все на некоторое время замолчали.

– Это может быть связано с тем, что они не понимают, что именно ты собираешься опубликовать, Микаэль, – медленно проговорил Арманский. – Они знают, что ты что-то затеваешь… но, возможно, думают, что у тебя есть только отчет Бьёрка от девяносто первого года.

Микаэль с сомнением кивнул.

– Им не приходит в голову, что ты собираешься представить всю «Секцию». Если речь идет только об отчете Бьёрка, то вполне достаточно вызвать к тебе недоверие. Предполагаемые разоблачения будут обесценены фактом твоего ареста. Разразится громкий скандал: известный журналист Микаэль Блумквист арестован за грубое преступление, связанное с наркотиками. От шести до восьми лет тюрьмы.

– Вы можете сделать мне две копии этой записи? – попросил Микаэль.

– Что ты собираешься делать?

– Отдать одну копию Эдклинту. А потом я через три часа встречаюсь с ТВ-четыре. Думаю, лучше, если к моменту, когда все разразится, мы будем готовы сразу показать это по телевидению.

*

Моника Фигуэрола выключила DVD-проигрыватель и положила пульт дистанционного управления на стол. Они собрались во временном офисе на Фридхемсплан.

– Кокаин, – сказал Эдклинт. – Они используют крутые методы.

Моника Фигуэрола с озадаченным видом покосилась на Микаэля.

– Я решил, что лучше вас проинформировать. – Тот пожал плечами.

– Мне это не нравится, – заметила она. – Тут явно чувствуется отчаяние и непродуманность действий. Должны же они понимать, что, если вас арестуют за преступление, связанное с наркотиками, вы не позволите им так просто засадить себя в тюрьму.

– Да, – ответил Микаэль.

– Даже если вас осудят, все равно останется риск, что народ поверит вашим словам. Да и ваши коллеги из «Миллениума» явно не станут молчать.

– Кроме того, это довольно недешево, – добавил Эдклинт. – Значит, их бюджет позволяет, не моргнув глазом, выложить сто двадцать тысяч крон плюс стоимость кокаина.

– Само собой, – согласился Микаэль. – Однако их план совсем не плох. Они рассчитывают на то, что Лисбет Саландер попадет в психушку, а я исчезну в облаке подозрений. К тому же они полагают, что все потенциальное внимание будет обращено на СЭПО, а не на «Секцию». У них довольно хороший исходный посыл.

– Но как они собираются уговорить отдел по борьбе с наркотиками провести у вас дома обыск? Ведь анонимной наводки недостаточно, чтобы кто-то отправился вышибать дверь в квартиру известного журналиста. А чтобы все это сработало, вас необходимо подвести под подозрение в самые ближайшие дни.

– Ну, насчет установленных ими сроков я не в курсе, – сказал Микаэль, который чувствовал себя усталым и мечтал, чтобы все поскорее закончилось.

Он поднялся.

– Куда вы сейчас? – поинтересовалась Моника Фигуэрола. – Я бы хотела знать, где вы в ближайшее время предполагаете находиться.

– Я в обед встречаюсь с ТВ-четыре. А потом, в шесть часов, с Эрикой Бергер, за котелком с бараниной у Самира. Нам надо доработать пресс-сообщение, с которым мы собираемся выступить. Остаток вечера, вероятно, проведу в редакции.

Когда он упомянул Эрику Бергер, глаза Моники Фигуэролы немного сузились.

– Я хочу, чтобы в течение дня вы поддерживали со мной контакт. Лучше всего, если мы будем на связи вплоть до начала суда.

– О’кей. Может, мне стоит на пару дней переехать к вам домой, – сказал Микаэль и улыбнулся, как будто пошутил.

Моника Фигуэрола потемнела лицом и поспешно покосилась на Эдклинта.

– Моника права, – заявил Эдклинт. – Думаю, вам лучше всего особенно не разгуливать, пока все не закончится. Если вас арестует наркополиция, вам придется до начала суда хранить молчание.