Невидимый комитет - Грядущее восстание

Нередко случается, что в процессе постепенного отчуждения мы набредаем на всякие организации — политические, профсоюзные, гуманитарные, ассоциативные и т. п. Иногда там даже попадаются люди вполне искренние, но отчаявшиеся, или же энтузиасты, но себе на уме. Привлекательность организаций объясняется их ощутимой устойчивостью: у них есть свои история, штаб-квартира, название, средства, руководитель, стратегия и дискурс. Но все равно они — лишь пустой каркас, который едва ли способна заполнить респектабельность их героического прошлого. Во всех делах и на всех своих уровнях организации заняты прежде всего собственным выживанием и ничем более. Своими многократными предательствами они, как правило, отчуждают от себя собственный рядовой состав. Вот почему иногда там можно встретить вполне достойных существ. Но обещание, содержащееся в знаменательной встрече, сможет реализоваться лишь вне организации и, с неизбежностью, вопреки ей.

Гораздо более опасными оказываются тусовки , с их подвижной структурой, сплетнями и неформальными иерархиями. Бегите из всех тусовок! Все они словно для того и созданы, чтобы нейтрализовать истину. Литературные тусовки существуют, чтобы душить самоочевидность написанного. Либертарные тусовки — чтобы душить самоочевидность прямого действия. Научные тусовки — чтобы утаивать последствия, каковыми уже сегодня чреваты их исследования для людей. Спортивные тусовки — чтобы загнать и удержать в спортивных залах разные формы жизни, порождаемые разными видами спорта. Но больше всего следует избегать культурных и активистских тусовок. В этих двух кривых зеркалах издавна разбивается всякое желание революции. Задача культурных тусовок — в том, чтобы выявить нарождающиеся сгустки творчества и изъять у вас смысл того, что вы делаете, через его экспозицию; задача активистских тусовок — в том, чтобы оттянуть у вас энергию, необходимую для этого действия. Активистские тусовки растянули свои рассеянные сети по всей территории Франции и встречаются на любом пути революционного становления. Все, чем они богаты, так это своими бесчисленными поражениями и горечью, оставшейся от них. Истощенные, до крайности бессильные, они потеряли всякую способность использовать возможности текущего момента. Кстати, там принято много говорить, чтобы как-то скрасить прискорбную пассивность. Это делает их уязвимыми для полицейского контроля. Поскольку ожидать от них чего-либо тщетно, то и сокрушаться по поводу их маразматического окостенения было бы глупо. Просто оставьте их околевать.

Все тусовки — контрреволюционны, поскольку единственная их забота — сохранение собственного порочного комфорта.

Коммуна — это то, что происходит, когда существа находят друг друга, обретают взаимопонимание и решают идти вместе. Возможно, коммуна — это решение, возникающее тогда, когда обычно принято расставаться. Это радость знаменательной встречи, спасенная от своего неизбежного угасания. Вот почему тогда говорят «мы», и вот почему это настоящее событие. Странно не то, что существа, обретшие единодушие, основывают коммуну, а то, что они остаются разъединенными. Почему бы коммунам не множиться до бесконечности? На каждом заводе, улице, в каждой деревне, школе. Наконец, наступило бы царство низовых комитетов! Но это были бы коммуны, согласные быть тем, что они есть, и там, где они есть. И по возможности, все эти коммуны заменили бы собой общественные институты: семью, школу, профсоюз, спортивный клуб и пр. Эти коммуны занимались бы не только политической деятельностью как таковой, они не чурались бы организовываться и вокруг решения вопросов материального и морального выживания каждого из своих участников и всех бедолаг вокруг них. В отличие от того, как обычно поступают коллективы, эти коммуны определяли бы себя не через противопоставление между «инсайдерами» и «аутсайдерами», а через плотность связей, их пронизывающих. Не через персоны, их составляющие, а через дух, который ими движет.

Коммуна образуется всякий раз, когда несколько людей, выйдя из своего индивидуалистического панциря, решают рассчитывать только друг на друга и соизмерять свои силы с реальностью. Любая спонтанная забастовка — коммуна, любой дом, коллективно оккупированный на ясных основаниях, — коммуна, активистские комитеты в мае 1968-го были коммунами, точно так же, как поселения беглых рабов в США или радио «Alice» в Болонье в 1977 году. Любая коммуна желает быть себе самой единственным основанием. Она стремится раз и навсегда разрешить проблему нужд. Она хочет избавиться разом от экономической зависимости и от политического подчинения. Но она скатывается к тусовке, как только теряет контакт с истинами, ее основавшими. Существует множество разных коммун, которые организуются, не дожидаясь ни увеличения числа участников, ни появления средств, ни, тем более, «подходящего момента», который никогда не наступит.

Остается все меньше рабочих мест, где можно сносно зарабатывать и не напрягаться, да и, честно говоря, хватит уже тратить время на скучное просиживание штанов. К тому же, на этих местах все равно нормально не отдохнешь и не почитаешь. Как известно, существование индивида настолько хрупко и эфемерно, что он вынужден зарабатывать на жизнь, продавая свое время в обмен на толику социального бытия. Личное время за социальное бытие: такова работа, такова сделка. В коммуне ход времени изначально избавлен от работы, он не подчиняется этому принципу, не идет на компромисс. Группы аргентинских piqueteros сообща выбивают себе что-то вроде социального пособия в обмен на несколько часов работы. Они не отрабатывают человекочасы, а отдают выручку в общий котел и вскладчину приобретают швейные мастерские, пекарни, сажают полезные им сады.

Нужно искать деньги для коммуны, а это не то же самое, что зарабатывать на жизнь. У каждой коммуны есть своя подпольная касса. Существует много всяких способов срубить денег. Кроме пособия по безработице, есть всякого рода социальные выплаты, накопленные на счетах студенческие стипендии, субсидии за рождение несуществующих детей, всякого рода теневая торговля и масса других возможностей, которые появляются с каждым новым витком развития контроля. Мы не станем здесь превозносить прелести всех этих средств и не намерены забиваться в эти временные прибежища на всю жизнь или хвататься за них, как за привилегии посвященных. Главное — культивировать и распространять эту полезную склонность к мошенничеству и делиться её новшествами. Вопрос работы для коммун ставится только в связи с другими уже существующими доходами. И не следует забывать обо всякой полезной информации, доступ к которой дают некоторые профессии, специальности или тепленькие места.