Александр Афанасьев - Исполнитель

Да и еще так без документов и без разрешений – можно собрать Глок или Кольт-1911. Я выбрал Глок-17, на восьмидесятипроцентной рамке, и даже с глушителем. Никаких разрешений, никаких документов, никаких отстрелов в полиции – я обожаю эту страну. И еще я прикупил на Алибаба глушители. Почти готовые – они продаются там как детали для мотоцикла. Всем плевать.

Вопрос в том, что дальше.

Америка – страна эмигрантов. Раньше это было хорошо, сейчас, после того как сенатор Эдвард Кеннеди протолкнул закон о распределении квот на миграцию – это убивает Америку 10 10 Согласно этому закону каждая страна и каждый континент получает квоту на миграцию в США и недобор квоты одной страной – нельзя заместить перебором с другой. В результате если раньше в США ехали самые здоровые, трудоспособные, амбициозные, то теперь едет всякая шваль, порой откровенно опасная. Смысл этого закона для Эдварда Кеннеди как одного из столпов Демократической партии был в том, чтобы навпускать в страну побольше обиженных и угнетенных, которые почти автоматом голосуют за демократов. Две крайние президентские кампании – это отчетливо дали знать. Не менее круто поступили канадцы – устыдившись того, что по сравнению с США у них слишком белое население – они аккордно впустили в страну 20000 беженцев из Сомали. Недавно группа таких беженцев попыталась пустить под откос поезд. . Здесь кого только нет. Я видел тут маленькие афганские кварталы, в Нью-Йорке проживает двадцать пять тысяч узбеков, а в Калифорнии есть город – маленький Сайгон, над которым развевается желтый, с красными полосами флаг – там живут потомки беженцев из Южного Вьетнама 11 11 Такое место существует. . Если Бостон ничему не научил – то это ни разу не моя проблема 12 12 В Бостоне в 2014 года двое братьев Царнаевых оставили на месте финиша ежегодного легкоатлетического марафона самодельные взрывные устройства. Три человека погибло. Один их братьев впоследствии был убит в перестрелке с полицией, второй был взят живым и приговорен к смерти. . Но в этом – есть и мой личный интерес. Папаша этого ублюдка – больше года держал меня в рабстве. И мне совсем не по ноздре, что его сын сейчас разгуливает в нескольких десятках милях от меня с какими-то подозрительными делами…

– Тук-тук…

Я быстро спрятал автомат под лежащую тут же грудой одежду

– Я печенье принесла…

Я задвинул штору, подошел вплотную – женщина была вынуждена посторониться, пропуская меня. Мы прошли на кухню.

– Ставьте сюда, – показал я, – чая, или чего покрепче?

– Пива, если можно.

– Ого.

– У вас на Украине женщины не пьют пиво?

– Почему, пьют, – поджал плечами я, – только легкодоступные. Дворовые девчонки.

Она не обиделась, засмеялась…

Ее зовут Марта, она моя соседка справа и ведет себя совсем не так, как пристало бы вести себя соседке. Ей тридцать с чем-то – я подозреваю, что к сорока, но пробежки, косметика и уход за собой – делают ее тридцатилетней. Она работает в Сан-Антонио в медицинском центре, но кем – я так и не понял – то ее все время нет, то она целый день дома. Ее супруг… я так честно говоря и не понял, чем он занимается – каким-то бизнесом, дома почти не бывает. А супруга скучает, о чем уже не первый раз почти в открытую намекает мне. Вот и сегодня – надела платье, которое бы и двадцатилетняя не всякая надела. Но американки такие – у них показная набожность сочетается с откровенным бесстыдством. Только мне проблемы не нужны, и я ей это недвусмысленно давал понять.

А она не понимает.

И дело не в том, что она некрасивая – наоборот. Просто – мне проблемы не нужны, вот и все. У меня работа.

Достаю из холодильника ледяное пиво для нее и чай для себя. Американское пиво – по нашим меркам совсем не пиво, это какая-то слабоалкогольная дурь. Дрожжей там совсем нет, оно водянистое и крепкое. Я пиво здесь совсем не пью – это не пиво. Спиртное американцы вообще пить не умеют – зачем то бросают в бокал льда доверху…

– А знаете, я как раз такая. Нью-йоркская дворовая девчонка.

Глаза у нее… не очень. Совсем не дура.

– Где росли?

– В Бруклине

– Там есть жилье?

– Есть. Дорогое, правда.

Я протягиваю бокал с пивом

– И там вас научили пить пиво?

– Я сама научилась. Папаша задолбал своими наставлениями.

– Кто он был?

– Держал тратторию

– Так вы итальянка?

– Наполовину. На другую аргентинка, мы из Аргентины переехали.

– Здорово. Я в Буэнос-Айресе был…

– Правда?

Опасно.

– Проездом, – неопределенно отвечаю я, – там больше ста тысяч украинцев сейчас. Жизнь – штука нелегкая.

Это на самом деле так. В Аргентине я был, Буэнос-Айрес город конечно красивый, почти европейский. Но – не лег в душу.

– А все-таки, почему вы уехали из Украины?

– Жизнь нелегкая. Да и сейчас там… сами знаете, что творится.

– Да? А мне показалось, у вас есть деньги.

Штрафной.

– А как ваш муж поживает?

Фразы «объелся груш» здесь нет.

– Работает. Зарабатывает деньги.

– Это хорошо, когда есть работа, позволяющая зарабатывать деньги.

– Да, точно. А вы чем на жизнь зарабатываете?

– Я инвестор.

– И во что же вы инвестируете?

– Недвижимость. Дубай, Панама…

Марта поставила недопитый бокал на стол

– Хотите откровенно?

– Не уверен.

– Вы не слишком похожи на инвестора.

– Вот как? И на кого же я похож?

Марта пожала плечами… а они у нее изящные, совсем не американские. Несмотря на то, что, по словам Гарри Трумена мы все – американцы через черточку, здесь есть американки и есть европейки. И я – отличаю одних от других в секунду. Так вот, Марта – европейская женщина. На сто процентов.

– Не знаю… на бандита… секретного агента… не на одного из тех, кто делает еще один миллион долларов вдобавок к уже имеющимся.

– Откровенность за откровенность?

– Давайте.

– В детстве – каждая девочка мечтает о принце на белом коне. Или белом Кадиллаке. О маверике, который идет напролом. О том, кто устанавливает свои правила в этой жизни. Но девяносто девять процентов женщин – в конечном итоге получает ипотеку на тридцать лет и семейное барбекю по выходным. Но свои мечты не забывает. В психологии это называется «компенсация»…

– Да… возможно, вы и правы…

Марта грациозно встала.

– Пока.

…

Когда за ней закрылась дверь – я облегченно выдохнул. Нет ничего хуже женщины, которой ты не безразличен. Женская логика – непостижима, но каким-то чудом женщины часто оказываются правы. Я понимаю, что Марта просто хочет меня, что ей надоел ее муж, но…

И вот что мне делать? Убить ее? Извините, но я не монстр… по крайней мере, мне на это хочется надеяться. Уехать? Не могу. Пока не могу. Поговорить с мужем? Во-первых, мы почти не пересекаемся, во-вторых – еще неизвестно, что она выкинет в ответ. Мстящая женщина – еще более опасна. Трахнуть ее? Тогда неизвестно, что предпримет ее муж и чем вообще всё это закончится, нахрен…