Игнат Дэйнов - Часть

Жду, прижавшись к стене, когда все заберут свои бушлаты, захожу последним, забираю свой… Чуть погодя на меня сзади налетят в сушилке и впятером изобьют.

Ещё немногим позже-в туалете, в разгар дня, когда пойду просто простирнуть рукав формы.

Налетели так же сзади, уработали мобом, среди которых и южане и русские.

Сквозь туман вижу, как меня за ноги тащат к самим очкам.

–Сека! – кто-то шипит и меня бросают на пол пути.

В таком режиме я живу трое суток.

Естественно, при нападениях на таких условиях, никакой навык драться и опыт единоборств мне не помогает.

Разговоры о том, что надо их ловить по одному и гасить, так же считаю бессмысленными. До того, как столкнуться с такой абсолютной системой жестокости, я думал, что в таких ситуациях все просто-поймал по одному, зарубил и отстанут… Или как в «Грозовых воротах» – прижал кусок стекла к одному из них и они испугались. Но это оказались детские мои фантазии, не имеющие реальной основы.

Уже после двух таких налетов от физухи не остается ничего. Голова хронически кружится, тошнота, хромота, боль в рёбрах от любого резкого движения… Разбитые руки не позволяют кулакам полностью сжаться, а опухшее ебало и отёкшие брови мешают поймать и без того кривой из-за головокружения фокус. В таком состоянии я не то что толпе, одному уже не мог отпор дать. Но всё равно махался как мог при каждой атаке, но качество такой самообороны было убогим и почти не представляло сильной угрозы.

На третий день таких засад я представляю собой жалкое зрелище.

Кроме физической разъёбанности, на которую шакалы не обращают внимания (или обращают с дежурным вопросом «солдат что за хуйня с тобой приключилась» и удовлетворялись моим ответом, что я ебнулся с Камаза), появились и проблемы с психикой: в какой-то момент я дошёл до кондиции, когда боюсь любого шороха сзади.

Как-то я залип в бытовке даже без всяких мыслей, стоя над столиком с утюгом. Слышу сзади шаги. Дергаюсь, резким прыжком отскакиваю назад и луплю воздух. Передо мной стоит дневальный моего призыва.

–Можешь ненадолго выйти? Мне тут подмести надо…

Я вышел.

В конце третьего дня ко мне подходит младший сержант Г.

Он один из интеллигентных пидарасов, которые отличаются очень вежливой манерой разговаривать (которая, кстати, позже даст сбой с моей подачи, но это потом), прямой осанкой, вежливо-дежурной улыбкой, аристократическими манерами. Словом, мудила тот ещё.

-Ты грустно выглядишь, солдат. С тобой что-то очень плохое происходит.

-Аллергия…

-На что?

-На вас-хуесосов.

-Понимаю,-участливо улыбается мл. сержант Г. – Но ты можешь все прекратить. Прямо сейчас. Просто будь как все.

-Как ты или эти ахуевшие я в жизни не захочу быть.

-Ты уверен? Тебе лучше хорошо подумать. Не ты один здесь пытался повторить подвиг Че Гевары. Думаешь то, что с тобой произошло это плохо? Дальше будет хуже…

-Хуже чем тебе, выродку, мне уже не будет.-разворачиваюсь ухожу.

Я трясусь от адреналина и мне страшно, но как говорил Цезарь: «Жребий брошен».

-Здесь, ты очень заблуждаешься… Мы только начали. -слышу вслед.

На следующий день, сразу после разговора с мл. сержантом Г, нападения, вдруг, прекратились.

Но легче от этого не стало.

У меня начали пропадать вещи первой необходимости в армии.

С бушлата хронически срезали шевроны, за отсутствие которых даже самые распиздяйские офицеры не упускали возможность тебя обосрать прилюдно и запрячь в наряд.

Пропадали тапки. Это нарушение формы. Когда идёт вечернее построение, все должны выходить в уставных тапках, и если ты выйдешь без них – построение будет стоять, пока не найдешь.

Денег у меня нет и купить потерянное я не могу…

Проблемы сыпятся гурьбой. За нарушение формы и недокомплект меня постоянно ставят дневальным.

-Тебя государство содержит, урод, а ты проебал его имущество! – скандирует прапорщик Негов, делая вид, что сам себе харю в 120 кг отъел не на этом же самом имуществе.

Мл сержант Г, прямо в строю, не стесняясь прапора советует мне занять денег, дабы купить пропавшее и восстановить форму.

Естессно деньги в роте водятся только у старшего призыва и у представителей дружеских республик. От этого, мл. сержант прилюдно мной послан на хуй, за что я тут же получаю очередной наряд дневального.

Расскажу для тех, кому повезло не узнать, что такое быть дневальным: это когда ты сутки стоишь на тумбочке (специальная стойка возле входа в роту) и орёшь не своим голосом команды отданные офицерами и дежурным по роте, каждые два часа сменяясь на то, чтобы ходить с веником, тряпкой, шваброй и убираться в роте (чаще всего туалет и сушилку). Есть ещё ряд дополнительных заебов, значительно усложняющих жизнь дневального, но не суть.

В итоге я заступаю на третьи сутки подряд, затем четвёртые.

В какой-то миг из-за хронического недосыпа я перестаю правильно воспринимать реальность.

Зрение исказилось. Люди стали походить на картонные манекены, диалоги на титры в кино с Чаплиным… я словно вижу, что говорят, а не слышу. Странное и интересное состояние…

Отойду немного от темы и добавлю, что психиатрами всегда изучалась такая методика лечения шизофрении и наркомании, путём депривации сна. Справедливости ради добавлю, что многие страны мира, участвуя в войнах, таким же методом пытали пленных, так что ощущения сомнительные.

В какой-то момент я настолько тупею и теряю чувствительность, что не сразу понимаю, если меня все таки кто-то бьёт.

Мне даже почти не больно, лишь слегка встряхивается апатичное сознание, напоминая, что ещё рано отключаться от этого мира.

Я засыпаю буквально везде, в любой позе, даже стоя, как ёбаная цапля.

Эмоции исчезли.

Я больше не чувствую, ни злости, ни страха, ни боли, ни тоски по дому.

Вообще ничего.

Я стал просто биооболочкой, созданной, чтобы служить этой системе, пока не иссякну…

Удар?

Показалось.

Опять удар.

Встряхиваю головой и вижу м сержанта Г.

-Ты там внутри ещё остался? – насмешливо-удивленно смотрит на меня.

-А ты в себе когда-нибудь был? – не думая отвечаю, лишь жду момента, чтобы поскорее закончить диалог и снова сознанием уйти куда-то.

-Ты можешь всё прекратить. Тобой офицеры недовольны, ты вечно косячишь, все проябываешь. Ты знаешь, что всего этого могло бы и не быть, солдат?

Боже, что он доебался до меня, неужели ему интересен этот разговор.

-Эй!!! Ты здесь?! – зовет меня он, видя, что я снова «залип».

-Не уверен.

-В чём?

-В том я здесь.

-Одумайся, солдат. Ты не вечен. Будешь выполнять приказы?

-Я буду выполнять приказы офицеров по уставу, старших по званию, но я не буду клянчить у мамы деньги на ваши пьянки и для нерусей… Я не буду носить вам чай, и стирать ваши шмотки, все что я смогу, это только выебать ваших жен, когда они у вас появятся… и когда высплюсь…