Уильям Берроуз - Кот внутри (сборник)

Люди Разрыва, созданные хаосом и ускоренным временем, промелькнули через сто шестьдесят миллионов лет, ведущих к Разделу. На какой ты стороне? Теперь уже поздно выбирать. Ты отделен пылающей завесой. Огромным праздничным кораблем великий красный остров, осыпанный огнями фейерверка, величественно отплыл в море, оставляя в теле земли глубокую рану, кровоточащую лаву и гейзеры ядовитых испарений. Он стоял, пришвартованный, в очарованной тишине сто шестьдесят миллионов лет.

Время — беда человечества, не изобретение человека, но его тюрьма. Каков же смысл ста шестидесяти миллионов лет, лишенных времени? И что означает время для ищущих пропитание лемуров? Нет хищников, нечего бояться. У них есть большие пальцы, но они не делают орудий труда, им они ни к чему. Им безразлично зло, что, струясь, наполняет Homo Sap, хватающегося за оружие — теперь-то у него есть преимущество. Жуткое злорадство от знания — ты все-таки заполучил то, что хотел!

Красота всегда обречена. "Зло и вооруженные люди все ближе". Homo Sap с его оружием, его временем, его ненасытной жадностью и невежеством столь отвратителен, что не может разглядеть собственное лицо.

Человек рожден во времени. Он живет и умирает во времени. Куда бы он ни пошел, он берет с собой и насаждает время.

Капитан Миссьон выплывал быстрее и быстрее, пойманный бурным отливом времени. "Вверх и вниз, и вверх, и вверх", — повторял внутренний голос. [35] Сотри из сознания концепт вопроса. Египетский иероглиф может быть тростником или пером или водой. Кто? Вода перо книга. Сотри его кричащим гусем "где?" и хлебом "когда?", размывая в огромную, вымершую, не способную летать птицу в заболоченном пруду.

Миссьон знал, что каменный храм — это вход в биологический Сад Утраченных Шансов. Плати и входи. Он чувствовал удар печали, останавливающей дыхание, захватывающей, разрывающей скорби. Такая скорбь способна убить. Здесь он учится понимать, какова расплата.

Он вспоминал розовое существо, похожее на свинью, безвольное в пассивной слабости, безнадежно размятое у стены, и черную обезьяну, стоявшую напротив входа, недвижную, очень черную — пылающая чернота. И нежного лемура-оленя, вымершего две тысячи лет назад, Призрака, делящего с ним ложе. Он пробирался сквозь сплетение корней, тянущихся из древней каменной арки. Внезапно черная обезьяна возникла прямо перед ним, и он заглянул в ее черные глаза. Она пела черную песню, строгую мелодию о черноте, слишком чистой, чтобы уцелеть во времени. Выживает только компромисс, вот почему Homo Sap — столь путаная, неприглядная тварь, необоснованно и истерично отстаивающая безнадежные компромиссы.

Миссьон двигался по черному туннелю, завершившемуся серией диорам: последний лемур-олень падает, сраженный стрелой охотника. Странствующие голуби осыпаются с деревьев, сметенные выстрелами, валятся на тарелки жирных банкиров и политиков с их золотыми цепочками для часов и золотыми зубами. Люди отрыгивают последнего странствующего голубя. Последний тасманийский волк хромает в голубых сумерках, в лапе застряла пуля охотника. Так происходит почти со всеми, с теми, кто мог бы жить, у кого был один шанс из миллиарда, и вот он утрачен. [36] Когда мы рассматриваем планету как организм, становится очевидным, кто ее враги. Имя им легион. Они главенствуют и населяют планету. "Обманутые и обманщики, которые обмануты сами". Итак, Homo Sap полагает, что другие животные существуют только для того, чтобы он ими питался? Бесспорно. Бульдозеры разрушают тропические леса, убивают приседающих лемуров и летучих лис, поющих гиббонов Клосса (животных, язык которых похож на красивейшую и изысканную музыку), скользящих лемуров-колуго, беспомощных на земле. Все исчезает, чтобы расчистить место для ничтожной человеческой породы, в которой все меньше остается бесценного ингредиента — дикой искры: энергия замещается материей. Огромной лавиной бездушной грязи.

Наблюдай за наблюдаемым наблюдателем.

Беда подступала. Капитан Миссьон ощущал ее. Он получил сообщение от местного информатора, вполне надежного, что франко-британские экспедиционные силы готовят нападение на его Либертацию, свободное пиратское поселение на западном побережье Мадагаскара. Предпочитая морской бой в знакомых водах необходимости защищаться на суше от атаки с четырех сторон, он решил подготовить три корабля. Перед отплытием он подошел к входу в Музей Исчезнувших Видов.

Утром Призрак терся о его ногу, жалобно мяукая. Он знает, что я покидаю его. Миссьон быстро пошел прочь, но обернулся: Призрак оставался на месте, смотрел на него, ждал.

После трех дней на море, не найдя следов экспедиционных сил и не получив известий от местных моряков, у которых он справлялся, Миссьон догадался, что вся история с осадой была придумана, чтобы выманить его из поселка. Он повернул назад, но задержанный сильными ветрами, прибыл в Либертацию лишь восемь дней спустя.

Из бухты он увидел на месте поселка выжженные развалины, не осталось ничего, лишь запах гари и смерти. Миссьон направился вглубь острова, больной страх в желудке. Он прошел по пепелищу и двинулся в джунгли к каменной постройке.

Арка была взорвана на куски, разорванные корни, как сломанные руки, оплетали кладку и валуны. Миссьон услышал слабый прерывистый стон: Призрак лежал, придавленный тяжелым камнем. Он отбросил камень, взял умирающего лемура на руки, понимая, что Призрак ждал его. Лемур медленно погладил его лапой по лицу с грустным, слабым стоном. Лапа упала. Миссьон знал, что шанс, который выпадает только раз в сто шестьдесят миллионов лет, навсегда потерян.

Вход… старая пленка… тусклый, зернистый взрыв… жалобная лапка тянется к лицу… Он знает, что я на расстоянии ста шестидесяти миллионов лет… Разорванные корни, как сломанные руки… печальный, слабый стон.

Эта скорбь способна убить, но Капитан Миссьон — солдат. Он не сдастся врагу. Мучительно изогнувшись, скорбь вынашивает проклятие. [37] Помните пещеру, содержавшую все вымершие болезни, Семь Казней Египетских: Волосы, Хуи, Поты, таящиеся в человеческом шаблоне? Шаблон расколот, и все эпидемии времени освобождены.

Он перельет свою скорбь в раскаленную вспышку ненависти и призовет проклятие на все Советы, всех мартинов на земле, на всех их прислужников, подпевал и последователей:

— Я залью их кровью Христа!

Христос вернулся из четырехдневного скитания в пустыне, отвергнув искушения Сатаны.

Он стоит в мастерской своего отца. Комната и все предметы в ней кажутся незнакомыми, и он не чувствует, что вернулся домой. Пользовался ли он когда-то этими рубанками, пилами, молотками, мастерил ли стулья, столы и шкафы?