Verkin Tala - Лекарство от зуда

Запрет внёс на убийства

Не человека, а тех, кто вызывает шорох

В домах от чумных серых террористов.

Но правилам не стали подчиняться

Два злобных киллера, опасных душегубов

Всех кошек, что на улицах пленяться

Они убили зверски, очень грубо.

На узеньких мощённых улочках однажды

Явился мальчик с чёрным котёнком на руках

За серебро предсказывал судьбу сограждан

Читал молитвы на странных языках

На третье утро мальчик спохватился:

«А где котёнок? Что сталось с ним сейчас?»

На рыночных площадках горожанин обратился,

Мол, есть убийцы среди нас.

Тогда ребенок зачитал свои молитвы.

Собрал все вещи, натянул сапожки

Покинул город, словно поле битвы

И тут же в городе пропали кошки.

Прошла неделя. Никто не знал где их найти.

Но кто-то местный вдруг заметил,

Что логово убийц давно уж взаперти.

И бургомистр, входя в их дом, все рассекретил

На глиняных полах лежат обглоданных два трупа без одежки

А рядом с ними в круг – усатый беспредел!

Сидят вальяжные коты, упитанные кошки

С тех пор никто их пальцем тронуть даже не посмел.

На дне океана плывет барракуда

К кому и не знаю зачем

Блестящее платье, цвета – изумруды.

Уходит она насовсем.

Ко мне на свиданья ты больше не ходишь

Страшатся тебя, но не я

Глубины и рифы мерзко изводишь

Обиду тая

Тебя бы любить, госпожа барракуда

Укутать тебя, что есть сил

Прости, не увидел. Откуда, откуда?

Прости, я спешил

Засохли икринки на пляжем песчаном

Их смыли пески.

Ты будешь со мною на дне океана.

Но останешься ли?

Я брошу пить, ругаться матом,

А также злачные места.

Чтоб виноватым психопатом

Твои смог целовать уста.

Но струйный волос опустившись

К моим коленям оброни

Слезами падших насладившись

О невозможности любви

Не знаю я, что знаешь ты,

О том, что просит нас надежда

Закрыть все ваши омуты,

Чтоб я остался снова прежним

Беги со мной и будь счастливой

Мы не расскажем никому

Каким же может быть красивым

Твой голос сладкий по утру

Взгляд в никуда, скажи «прости»

И я приму тебя любую

Твои слова мне не ясны,

Все за тебя я дорисую.

Но знаю я, что знаешь ты,

Что прекратить пора нам стало

Эти любовные финты,

Чтоб сердце снова застучало.

Но знаю, и знаешь ты

Твои намеренья поспешны.

Мои страданья прекрати,

Но поцелуй оставь свой нежный.

Забываешь все мысли,

Когда приходишь домой

Мои вены прокисли

Да мне уже не впервой

За концепцию сдохнуть

Мне не жалко совсем

Ещё чуть-чуть надо хлопнуть

Уже не важно с кем

Загружаешь машину,

Что бы сделать укол

Сделай наполовину

И не забудь димедрол

Растекаясь в дорогах

Магистралей венозных

Я ищу в некрологах

Своих друзей одиозных

Мини мир мой разрушит

Синтетической лаской

Дистилляты задушат

Это станет подсказкой

Это мост в новый мир

Все заряды спаля

Я хотел бы не слышать

Звук сирен патруля.

Садясь в самолёт задержи дыхание

Нас погружают в облака

За иллюминатором слышишь громыхание?

На посадку нам пора

Спустившись в подземелье тараканов занятых

Потеснее подтяни рюкзак.

Даже в ритме танца электричек скоростных

Легко можно попасть впросак

Город расцветает открываясь октябрю

Не могу в себе унять голоса

Все воспоминания с удовольствием подарю

За окном проносится Москва

Я смотрел в твои счастливые бездонные глаза

Целовал бетонные дома

Почему же мне никто сразу не сказал,

Что ОНА в другого влюблена?

Я на красной площади стою, укутав себя в тёплый шарф.

И про любовь тебе спою, дыханье к Ленину прижав.

Я научился быть один, и мне так сложно, ты пойми

Прошу тебя, моя Москва, в свои объятия прими.

Когда я уйду, не начнёшь ты болеть

Мы уже это проходили.

Без меня в этот мир ты не хочешь смотреть

Ctrl C Ctrl V вот меня заменили.

Ты больше не будешь кормить собак у подъезда,

Я больше не буду кормить тебя своей поехавшей крышей.

Вот и амнистия, спаслась от ареста!

Не надо плакать, тише..

Это будет прекрасное утро,

Соберутся «влюблённые» рядом

Полетят их слова, как январская пудра

И растает потом лицемерским каскадом

Попросите ее не искать меня

Я за кухонной плиткой сохраню твой секрет

И, пожалуй, обязательно

Мы допишем когда-нибудь наш сонет

Но..

Меня больше нет.

Меня больше нет.

Меня больше нет.

Меня больше нет.

Меня больше нет.

Меня больше нет.

Больше нет.

Больше.

Меня.

Нет.

«В отношения с человеком вступаешь не ты, а тот, кем ты себя считаешь, и наоборот. Концептуальный образ себя, созданный твоим умом, вступает в отношения со своим же творением, то есть с концептуальным образом, созданным на основе твоего восприятия другого человека. Ум другого человека, скорее всего, сделал то же самое, поэтому любое эготипическое взаимодействие двух людей – это, в действительности, взаимодействие четырех созданных умом концептуальных личностей, в конечном итоге – мнимых. Поэтому совершенно не удивительно, что в отношениях так много конфликтов. Это и есть настоящие отношения.»

Кто-то проснулся. Обычный человек. Без гендера и каких-то физиологических половых признаков. Некто гуманоид. Безымянное тело.

За окном морозное осеннее утро. Листья на асфальте надели белые колючие муфты и лежали мордочками в пол. Везде было тихо. Все остолбенело.

Человек неохотно открыл глаза и осторожно осмотрел комнату. Старенькая мебель уже давно издавала свои вот-вот последние вздохи. На полу лежала книга Мацуо Монро с загнутыми страничками. Запахло чём-то приятным. Это из кухни. Мама готовила завтрак.

Разбросанные тетрадки на столе говорили о том, что пора собираться в школу. Человек с трудом встал с кровати и прошёл на кухню. Мама опять ругалась на плиту. Та не работала уже больше 5 лет. Человек сел.

– Опять ты ничего не ешь! – недовольным тоном сказала мама – Вечно готовишь для тебя, а ты? Выбрасываешь все в пакет. Ты понимаешь, что скоро сдохнешь такими темпами? Что за ребёнок? У всех дети как дети, я не знаю. Быстро ешь!

Она положила в тарелку слегка подгоревшие оладьи и пододвинула к человеку. Он посмотрел на них и принялся ковырять вилкой.

– О Боже! – нервно вспыхнула мать и ушла в другую комнату.

Предполагалось, что мама специально изводит гуманойда. На эти мысли были ряды причин. Одна из которых – неудавшийся брак. Человек часто по ночам мечтал побыстрее вырасти и покинуть родительский дом. Как птица из родного гнезда. Представлял, как бы была счастлива его мать и он сам. И как бы было чудесно наблюдать за своим собственным полетом, не отвлекаясь на других.