Олег Волков-Казанский - Двадцать лет самоизоляции

Глава 1. Деревня Лапти.

Звенел ручьями апрель. В кустах что-то чирикало, похожее на воробьев, в болоте оттаивали лягушки и тритоны, в небе курлыкал гусиный клин. Старик Михей шел к своей деревне, неся под мышкой вязанку хворосту. Рядом с ним косолапил средних размеров медведь. – Да куда ты скачешь, мы с Потапом за тобой не угонимся – нарочито злобно крикнул Михей. На пригорке появился заяц и прижав уши попрыгал рядом. – То-то – успокоился старик, Потап только ухом повёл. Дальше шли уже дружно до самого косогора, за которым открывался вид на десяток разбросанных по полю домишек, издалека напоминавших снопики прошлогоднего серого сена. Михей скинул на землю вязанку, с кряхтением сел на неё и достал кисет с табаком. Медведь уселся рядом. – Василий, ты где? Заяц прискакал и сел напротив. – Ну что, мужики, закуривая, заключил старик, ты, Потап, к себе, наверное, или по бабам? Василий захихикал, смешно показав белые зубы. Медведь недовольно заворчал. – Василий, хорош зубоскалить. Завтра утром в райцентр сгоняй, через своих там разузнай, что там, подмога идёт или как. На-ка морковку тебе за службу. А я к своей пойду. Мне уже не до чужих баб – секунду подумав – да где чужих взять-то. Короче бывайте – старик, подняв вязанку, двинулся по направлению к деревне. Потап с Василием посмотрели на удаляющуюся фигуру и разошлись по своим делам.

Лежавший рядом с будкой пёс Полкан лениво вильнул хвостом, увидев Михея. Он был в контрах с Потапом и поэтому не сопровождал старика в лес, а Мурка сразу начала тереться об ноги хозяина. – Акулина – позвал Михей, входя в сени. В ответ он услышал запахи еды, доносившиеся из избы. Дед Михей с кряхтением сел на лавку. – Потапа видел? – Спросила Акулина, ставя передним миску с жареными грибами. – Куда ж денется. У него прибавка. Двоих супруга родила.

Пока он ест расскажу немного про их жизнь. Когда двадцать лет назад половодье смыло мост через речку, деревня Лапти осталась без связи с райцентром. Речка Ухта была хоть и узкой, но глубокой и норовистой, а в половодье совсем уж затопляла прибрежные поля. Шли годы и о деревне забыли. На самоизоляции, как сейчас говорится, на двадцать лет. Не то чтобы сами сельчане хотели самоизолироваться, а куда деваться, денег на мост нет. Так и осталась деревня Лапти на двадцать лет всеми забытой. Постепенно привыкли. Еда из своего огорода. Вода в колодце. Постепенно животные из леса стали к ним заходить. Первыми были, конечно, лоси, затем зайцы начали заскакивать, потом медведи появились. Постепенно привыкли друг к другу. Научились общаться. А сейчас живут, как одна семья. Электростанцию на речке дед Ерофей сделал из бочки, труб, всякой другой херни. Раньше он работал электриком, потом его током высоковольтным шибануло и уволили по состоянию здоровья, как вроде бы он умом тронулся. А в нём что-то проснулось, изобретательское. Весь день он в своём сарае что-то мастерит. Бобры ему помогли с плотиной, медведи трубы таскали. Не запросто так, конечно. Старухи их малиной угощали. В конце концов, соорудили гидроэлектростанцию и сейчас Лапти электрифицированы. Телевизор раньше работал, сейчас молчит. Только приёмник Эстония у деда Степана радио «Маяк» ловит. Вечером все идут к нему радио послушать, кому здоровье позволяет, конечно. Узнать, что в мире творится.

Вот и сегодня вечером, после окончания домашних дел дед Михей с Акулиной и Муркой направились к деду Степану. У крыльца их встретил Василий с незнакомой зайчихой. Вдали маячили рогатые силуэты лосей, шумно хрупающие набиравшие сок молодые ветки рябины. В горнице почти все были в сборе. Медведь Потап пристроился у печи, остальные присутствующие окружили лавками стол, на котором красовался приёмник из которого доносились звуки бодрой песни. Под потолком висело облако дыма от самокруток и курительных трубок. Бабы суетились на кухне, готовя лепешки из лебеды и крапивы. Самовар булькал. Михей занял свободную лавку и тоже закурил. Акулина присоединилась к стряпухам. Наконец раздались привычные позывные новостей. Последующая информация поставила сельчан в лёгкое недоумение. Расшифровывая их языком сообщение можно сделать вывод, что новый враг наступает на Россию в виде ужасной болезни, и чтобы её побороть, надо носить маски, мыть руки, выходить из дому не далее, как на сто метров и далее по списку. Степан выключил радио. Несколько минут в горнице стояло молчание. Кто-то раскуривал погасшую трубку. Бабы собирали на стол.

Дед Еремей, считавшийся за старосту буквально потому что самый старый, откашлявшись в бороду изрёк – что делать будем, мужики. Русь спасать надо. Не дадим гадине распространиться.

Маски можно сделать из мха и лопухов. Я чертежи подготовлю – выдал рацпредложение Ерофей – бабы сшить помогут. Нам сколько, около двадцати штук хватит?

Это хорошо, конечно – а как быть с пришлыми? Сказано было – самоизоляция. Нас пока зараза не коснулась, а вдруг кто придёт?

Кто к нам может прийти, Еремей, двадцать лет ни одной живой души – ухмыльнулся Михей – вон, ты посмотри, у нас Потап как у себя в берлоге живёт. Потап повёл ухом, Услышав свою кличку.

Если правительство дало такой указ, надо выполнять – Еремей был ещё царской закалки. Поговаривали, что он самого Кутузова видел – предлагаю от ворогов частокол вокруг деревни возвести, как раньше, в старину.

Мы мост не можем сделать, а ты про частокол – возразил Пафнутий, который всегда возражал. Он сидел раньше в лагерях за политику.

Сейчас мост не актуален и даже вреден – парировал дед Еремей, а за контрпропаганду можешь и ответить. По радио же ясно дали понять, что наказывать будут предателей и бузотёров. Решим голосованием. Кто за, поднимите руки. Кто против? Единогласно. Значит так, ты Михей договорись с бобрами насчет леса и медведями насчет доставки и монтажа. Ерофей отвечает за архитектурную часть. Остальные будут помогать, по мере надобности. Собравшиеся задумавшись о предстоящей угрозе, молча стали прихлёбывать настой, заботливо приготовленный женской половиной, закусывая ароматными свежими лепёшками. На такой запах даже Потап отделился от печки, чтобы отведать вкусную стряпнину.

Глава 2. Ветер из прошлого

Чуть рассвело дед Михей начал собираться, стараясь не разбудить супругу. Бобры просыпаются рано и надо было успеть до их планёрки. Перекусив чем бог послал и прихлебнув остывшего травяного настоя он вышел во двор. Лесной народ будто бы и не спал. Лохматые и пернатые занимались вовсю устройством личной жизни. Из леса доносился птичий, нет не щебет – какофония звуков, дополняемая шуршанием, чавканьем и визгами у самой земли. Михею даже вспомнился сын, которого не видел много лет. Может уже и у него прибавка к семейству? Отбросив эти мысли, он уверенно направился к месту расположения бобровых хаток. Полкан, вылез из будки, потягиваясь и зевая решил проводить хозяина, а потому на прощанье вильнул хвостом.