Саша Ангел - Изнанка капли

Объектов крупнее меня нет, только чистые цвета и прозрачные и полупрозрачные структуры.

Невидимая сила подхватывает меня и швыряет из стороны в сторону. Голубой цвет, в котором я нахожусь, разделяется на отчетливые оттенки белыми линиями, которые все время распадаются, а оттого кажутся движущимися.

Границы оттенков то утолщаются, то истлевают до едва заметных черточек, но не исчезают полностью.

Также пролетают прозрачные, с видимыми только оболочками, изогнутые палочки и кружки. Все это движется и существует по своим собственным, отличным от земных законам.

Пролетая через прозрачные фигуры, ощущаешь, что в этот самый миг все меняется вокруг. Становится видна дополнительная плоскость. Хаос приоткрывает свои секреты. Но это длится, только пока вы с прозрачностью составляете единое целое. После кажется, что ничего не было и это только привиделось.

Когда эти прозрачные формы сталкиваются между собой, происходит их объединение в более замысловатую, непохожую ни на одну из прежних фигуру.

5

Сеть линий, отделяющих разные оттенки голубого, находится в постоянном движении, меняясь в очертаниях, но оставаясь неизменной одновременно.

Они пребывают в равновесии с голубым, заключенным в них, изменяя свои очертания в зависимости от насыщенности цвета и количества прозрачных форм, содержащихся там. Фигуры способны проходить сквозь линии и путешествовать между оттенками.

Последствия моего взаимодействия с белыми пористыми линиями таковы, что, пройдя сквозь них, я запачкал их черным.

Это загрязнение, как инородный элемент, распространилось по всей длине, исказив первоначальную белизну, и привело линию в еще более активное движение, которое передалось всем остальным, всей сети.

Это возбуждение привело к тому, что все полупрозрачные и прозрачные фигуры стали сливаться в одну большую, а когда это произошло, столкнулись со мной.

Удар был настолько сильный, что вынес меня за пределы неба.

6

Это место напоминает мне то, откуда появился я. Темнота.

Все же есть отличия, это небольшие, далекие и едва заметные источники света.

Попытка приблизиться к ним ни к чему не привела, так как здесь нет движения, как и нет моего тела.

Если таким образом не выбраться, то стоит попробовать, как и до моего рождения, втянуть в себя всю тьму.

Попытка. Чем больше черного цвета оттягиваю, тем ярче становится источник света. Еще и еще, и вот уже он стал настолько ярким, что невозможно его воспринимать.

Темнота схлынула под напором этого света, и я обнаружил себя падающим на землю.

7

Приземление уменьшило меня, увеличившегося от впитывания темноты, до обычного размера.

Выйдя из зарослей зеленых штрихов, оказался у кромки синего, где с шипением тонул вдалеке оранжевый шар, на который еще и сверху лился поток другого оттенка синего цвета.

От шара с шипящим звуком во все стороны исходили полупрозрачные линии и тут же исчезали.

8

Это не то место.

Позади лес ощетинившихся зеленых штрихов. Туда не имеет смысла возвращаться. Лучше двинусь вперед.

По мере продвижения погружался в синий цвет, но уже отличный от того, который я видел.

Цвет густел, в зависимости от расстояния, преодоленного мной. Синий не переходил в черный, но становился похожим на него.

Погрузившись полностью в этот цвет, стал опускаться на землю, существующую здесь. Но тут она мягче и податливей.

Чем дальше, тем интереснее, ведь тут также есть зеленые штрихи, более размашистые и движущиеся из стороны в сторону.

Должно быть, уже близко к оранжевому шару.

Я вижу, что половина оранжевого, погруженная в этот оттенок, теперь надо мной.

Благодаря оранжевому синий оттенок здесь чист и скорее напоминает голубой, а зелень, присутствующая тут, вкупе с мягкой землей создают мир, точь-в-точь напоминающий тот, куда я стремлюсь.

Это то, что нужно. Идеальное место. Останавливаюсь и укутываюсь в мягкую землю. Скрыт ею и оказываюсь в привычной темноте.

Только теперь вместо того, чтобы вбирать в себя черный цвет, отдаю его сам.

Почти все готово – я выполню свое предназначение. На этом месте вырастет цветок, на котором со временем сформируется, а затем развернется бутон, и все повторится вновь.

Прозрачный стакан, в который из чайника наливается напиток.

От него идет пар, консистенция его содержимого неоднородна, и только заканчивается небольшая буря в стакане. Но чай не просеян, и в мой стакан попали маленькие человечки. Они машут руками, беспомощно пытаясь остаться на поверхности, цепляются друг за друга и тянут вниз.

После того, как они тонут до середины стакана, перестают двигаться и отцепляются от других. На дне уже братская могила, забитая их бездыханными телами.

Подношу глаза к обратной стороне прозрачного дна и смотрю. Стоит немного наклонить стакан, и они сваливаются в одну кучу, в другую сторону— они перемещаются туда.

Мне не нравится этот напиток, но я делаю раз за разом глоток, стараясь не выпить случайно вместе с чаем пару мертвых людей.

Ужасный вкус, терпкий, отдающий с каждым глотком все больше мертвечиной и землей. Но это все, что у меня есть, а поэтому я допью этот стакан до конца.

А потом налью себе и еще и буду заново смотреть на минутную трагедию жизни в моем стакане.

Этих маленьких людей не спасти, это только предсмертные судороги, и все они погибают, будучи заваренными, а в стакан попадают только еле живые, состоящие из агонии будущие мертвецы.

Делаю последний глоток.

Бесцельная прогулка по городу как превращение себя в единственную частичку хаоса среди продуманного и точного движения.

Лучше свернуть с многолюдных улиц туда, где никого нет. Во дворы.

Уже темно, и свет фонарей выхватывает свой определенный участок местности, и половину пути ты идешь сквозь сумрак, а вторую – через освещенные сегменты.

Освещенные, светлые участки позволяют разглядеть все вокруг, но мне всегда больше нравилось идти по неосвещенным, скрытым темнотой местам.

Мне так спокойнее, несмотря ни на что, хотя все же сегодняшняя прогулка не приносит того облегчения, которое я обычно испытываю во время нее.

Тогда я пойду в свое любимое место. Ускоряю шаг и все быстрее приближаюсь к началу разветвленной системы переулков и дворов. Ныряю туда и иду по ставшей привычной дороге. Звуки городской жизни отступают от меня. Еще один поворот, и я на месте – ничем не примечательная арка в переулке.

Пройдя сквозь нее, я выхожу на равнину, поросшую зеленым сочным вереском и травой. Здесь тоже ночь, но небо полно звезд, так что мне все прекрасно видно. Ветер слегка колышет траву, и каждый мелкий шорох объединяется с другими, образуя мягкое шуршание, что отдается в каждой клеточке моего тела. Это меня успокаивает.