Максим Друзь - Новая надежда России

Я промычала с набитым ртом – дескать, хорошо-хорошо, конечно. Я только сейчас заметила, что мы уже едем – в затемненном окошке со страшной скоростью проносились дома и улицы, но казалась, что машина застыла на месте – не было ни шума, ни малейшей тряски. Саша сказал:

“Надежда Сергеевна, как вам уже говорили, вас пригласили к нам не только, так сказать, на экскурсию, но и для того, чтобы вы могли принять участие в общей работе. Поэтому я должен поставить вас в известность, что среди тех вещей, которые вы увидите и узнаете в ближайшие дни и даже часы, могут оказаться сведения, составляющие высшую государственную тайну Российской Федерации. Поэтому… – он залез рукой под пиджак и, снова покраснев, вытащил оттуда листок бумаги, – я попрошу вас первым делом подписать документик о неразглашении… Никто, конечно, ни капли не сомневается в вашей ответственности, но вы уж извините, таков порядок”.

Я посмотрела на протянутую им страницу – это был такой же, как и вчера, гербовый бланк, в который было вписано от руки мое имя, а остальное было отпечатано… нет, не на принтере даже, а на старой литерной машинке, что ли? Я видела такую у папы. Там было так: обязуюсь не разглашать сведения, доведённые мне по допуску А плюс плюс. И всё, а какие сведения, не указано. Все подписала, конечно – тайна есть тайна. Саша забрал листок, не нашел, куда его спрятать, и убрал обратно за пазуху. Я хихикнула, но тут же спохватилась и снова приняла самый серьезный вид.

“Спасибо. Теперь позвольте вам вручить именное средство связи” – Саша полез в другой карман, вынул изящный телефон и протянул мне. Я присмотрелась и увидела, что это был не совсем телефон – у него не было никакого экрана. Вместо него была серебристая панель, украшенная красивыми муаровыми узорами, а посреди нее – единственная кнопка. Сзади на «телефоне» было выгравировано каллиграфическим шрифтом «Надежда 009». Ух ты, стильная штука!

“Какой тяжелый”, – удивленно охнула я.

“Ну что вы, Надежда Сергеевна. На подводных лодках такая аппаратура может занимать целый отсек. А это гражданский вариант, упрощённый, поэтому такой маленький. Это так называемое устройство дальней связи, обеспечивает передачу информации на любых расстояниях и в любых экранированных помещениях – будь вы под землей, под водой, или просто в защищенном бункере” – тут он отвлёкся, и начал пространно рассказывать про какие-то децикилометровые диапазоны, скорость передачи данных, амплитудное моделирование и ещё что-то, что я пропустила мимо ушей. Я, к счастью, прирождённый гуманитарий, и ничего не понимаю в физике – в школе сдала на пять, только выучив наизусть учебник, который на следующий день полностью испарился из моей головы. Я сейчас могу вспомнить только, что вообще-то сама по себе эта штука не может ни с чем связываться, потому что для этого нужны какие-то невообразимо огромные антенны, которые невозможно впихнуть в такую маленькую коробочку. Но зато она дотягивается до ближайшей такой здоровой антенны, которые предусмотрительно закопаны по всей стране. Надо же, что люди придумают!

Саша заметил, что я потеряла нить, и виновато произнес:

“Простите, увлёкся. Я вообще-то связист по первой специальности, мне всё это близко… Но важно вот что. Видите кнопку? В любой ситуации, в любых обстоятельствах, где бы вы не находились – я имею в виду, на территории нашей страны, нажав её, вы сразу попадаете к Самому. Он приказал так настроить. Ну, или если Владимир Владимирович совсем занят – выступает, например, и не может ответить, то вызов принимает референт, то есть Антон Эдуардович. А вот смотрите, это прилагается к устройству. Наденьте, пожалуйста».

Он снова залез в карман, достал бархатный футляр и улыбаясь, откинул крышечку. Внутри было кольцо из светлого металла – белого золота, наверное, украшенное небольшим, изысканно бледным голубоватым сапфиром. Ничего себе! Я надела колечко (подошло на левый безымянный палец, как влитое) и залюбовалась – как раз в тон моим глазам, а металл хорошо сочетается со светлой кожей. “Что это за сплав такой?” – спросила я.

“Оружейный палладий. Это, собственно, не украшение… Точнее, не только украшение. Это внешний датчик устройства связи. Если кольцо окажется на расстоянии более двух метров от основного модуля, то мы поймём, что что-то случилось, и сразу же увидим, где вы находитесь. И придём на помощь. Так что держите телефон при себе постоянно, и далеко его не убирайте, а то поднимите тревогу у нас”, – пояснил он с улыбкой.

“Спасибо, – поблагодарила я за подарок. – Ой, а как с него домой позвонить? Я же забыла родителей предупредить, и ещё мне в университет надо сообщить, что я пропущу занятия…”

“Вы не сердитесь на нас, но мы уже всё сообщили – и родителям, и в университет, так что не переживайте, прошу вас. А позвонить с этого конкретного устройства больше никуда нельзя, только одному абоненту, как я сказал. Но мы скоро приедем, и я вам покажу, к кому вы сможете обратиться, если вам потребуется позвонить, или, скажем, посмотреть электронную почту. Мы все по долгу службы обычными сотовыми телефонами не пользуемся – вопрос безопасности. Так что я попрошу и вас сдать ваш старый телефон в камеру хранения. Можете оставить прямо в машине, не волнуйтесь, не потеряется. За этим проследят”.

“Да? – протянула я с сомнением. – Но вы точно с родителями говорили, они же с ума сойдут, если я пропаду?”

“Я даю вам слово офицера, что ваши матушка и папа полностью в курсе вашего положения, знают, где вы находитесь, и не ждут вас в ближайшее время. Да что я говорю – вы же сами сможете с ними связаться, как только мы прибудем на место, я же обещал. Вот, кстати, здесь нам надо будет сделать пересадку”.

Я огляделась и поняла, что наш экипаж уже не движется, а стоит на одной из старых московских улочек, среди голых кустов и прогуливающихся по тротуарам старушек с детьми. В этот момент, мягко качнувшись, лимузин скользнул через ворота во двор, улица осталась позади, и мы остановились окончательно. “Приехали, Надежда Сергеевна” – пригласил меня Саша, распахнув дверь.

Я торопливо натянула обувь и вышла наружу. Мы находились в маленьком, ни примечательном, дворике – таких полно и в моем городе, здесь даже были детские качели и засыпанная снегом песочница, приютившаяся у стены. На песочнице сидела и сонно смотрела на нас лохматая рыжая дворняга. Закрывшиеся за нами ворота ни за что бы не привлекли мое внимание (во время своих коротких прогулок в последние два дня я много раз видела такие же, закрывающие подворотни между жилыми домами), если бы не красные жестяные звёзды, украшавшие створки посередине. Саша кивнул на жёлтый двухэтажный дом с замазанными мелом окнами, около которого мы остановились: