Эргас Дарио - Осмысленный взгляд

Говоря о Смысле ( Sentido ), мы используем это слово как минимум в двух значениях. Во-первых, sentido – это «смысл, значение» – жизнь, обретающаяся за пределами собственной эволюционной механики, жизнь, представляющая из себя нечто большее, чем островок посреди пустоты, имеет смысл. А ещё мы употребляем это слово в другом значении; sentido как «направление»; у жизни есть направление, она движется «куда-то» и «откуда-то». Спросить, есть ли у чего-то sentido – значит задать сразу два вопроса: «есть ли в этом смысл?» и «в каком направлении оно движется?».

Если в жизни есть смысл, появление человеческого начала – не случайно. Мы привыкли рассматривать человека и человеческое начало как продукт эволюции. Жизнь эволюционирует, усложняется, порождает сознание и мы предполагаем, что человеческое начало и сознание – это почти одно и то же. Но так ли это?

Когда оно возникло, человеческое начало? Когда гоминид впервые встал на две ноги? Или оно уже присутствовало задолго до этого?

Возможно, человеческое присутствовало с самого начала, с тех пор, как зародилась жизнь. Возможно, это именно оно, человеческое начало, прокладывало себе дорогу, пока не дошло до сознания. Человеческое, извечный спутник жизни, искра свободы, вспыхнувшая миллионы лет тому назад в мозгу какой-нибудь неведомой нам обезьяны, встряхнувшая её, пробудившая от животного сна. Человеческое начало, которое прокладывает себе путь сквозь сознание, и не устанет подгонять и тормошить его, пока не добьётся своего полного воплощения в мире.

Обычно мы ставим перед собой цели и следуем за ними, добиваясь их исполнения. Такую погоню за целью мы часто путаем со смыслом. Нам кажется, что у нашей жизни есть смысл, потому что мы поставили перед собой некую задачу. На выполнение этой задачи у нас может уйти время – может, даже немало лет. Когда наконец мы выполним её, будет ли это означать, что мы реализовали свой смысл жизни? Потому что жизнь – она ведь не оканчивается после достижения цели. Достигнув её, мы не умираем. Жизнь продолжается, мы снова будем искать что-нибудь, что даст нам смысл, но в чём же тогда он заключается? Может, мы выдумываем его себе? Кроме того, если у всего, что мы можем себе вообразить, есть ограниченный срок для выполнения и время это оканчивается со смертью, которой всё равно, насколько мы близки или далеки от цели, мы не сможем реализовать его после смерти. А если есть что-то, что продолжается после смерти, если это действительно так – есть ли у нас цель?

Мы привыкли мерять свой путь маленькими отрезками времени и считать, что смысл заключён в этих целях, которые мы ставим перед собой по дороге. Мы предполагаем, что цель будет достигнута примерно к концу пути. Но если у дороги нет конца, как пройти её целиком? Как идти по дороге, которая никуда не приведёт, дороге, чья суть – в том, чтобы просто быть дорогой? Долгой-предолгой дорогой домой. Неважно, с какими трудностями нам предстоит столкнуться, неважно, что дорога порой будет пролегать через унылые места, будет петлять и сворачивать куда-то вбок; всё равно это – долгая дорога домой. Вот он, мой дом; я подхожу поближе, и он тает в воздухе – передо мной снова дорога, уходящая вдаль.

Под влиянием послания Сило, который он распространил в конце 2001 года, описания упражнений по работе с внутренней силой и медитаций о «Пути» у меня постепенно менялся взгляд на действительность. Я почувствовал, что могу выбирать – продолжать смотреть на жизнь с точки зрения Бессмысленности и мучительно пытаться из этой Бессмысленности выбраться, или взглянуть на неё с точки зрения Смысла и преодолеть препятствия, преграждающие нам путь к этому опыту.

Почему так трудно ощутить смысл жизни?

Потому что ты – это твоя эпоха, а она несёт на себе печать разочарования.

Ты чувствуешь то же, что чувствует твоя эпоха, вы с ней мечтаете об одном и том же, ты веришь в то, во что верит она.

Твоё поколение путешествует по времени вместе с тобой. Ты – всего лишь кусочек времени, уместившийся между твоими родителями и твоими детьми – вернее, теми, кем станут твои дети. Эта волна экзистенции, которая движется, чтобы с грохотом разбиться о меняющуюся реальность.

В рассветные часы истории занимающееся солнце освещает всё вокруг первыми утренними лучами; на заре мы видим его очертания в небе, мы ощущаем Бытие и предвкушаем радость от его выражения в жизни.

Когда наступает полдень, солнце – над нашими головами, и нам его уже не видно. Мы просто знаем, что оно там; Бытие занимает собой всё пространство, но если попытаться взглянуть на него в упор, можно ослепнуть. Нам нужно поймать его, удержать, уяснить себе его суть, прийти к нему через тень, порождаемую солнечным светом при столкновении с нами – с человеческим началом.

На закате мы снова видим очертания солнца, видим, как оно гаснет, погружаясь в море. Близится ночь. Мы глядим на закат с щемящей тоской – тоской по утраченному, несбывшемуся и уже несбыточному. Последние солнечные лучи холодят душу.

Некоторое время тому назад последние солнечные лучи западной цивилизации потухли на горизонте. Ночная тьма сгущается, скрывая от нас смысл, заставляя нас забыть о бытии.

История – континуум, создаваемый поколениями, которые борются за власть и сменяют друг друга. Когда поколение, находившееся у власти, дряхлеет и умирает, на смену приходят те, кто моложе; одновременно с этим ещё одно, ещё более молодое поколение борется с тем, что находится у власти. Мы говорим об Историческом Моменте, чтобы поймать этот континуум, попытаться понять, откуда мы пришли и куда идём. Исторический момент – абстракция, запечатляющая мгновение, в котором сосуществуют несколько поколений: нарождающееся (1),то, что собирается с силами (2),то, что борется за власть (3),то, что находится у власти (4),то, что было отстранено от власти (5),и, наконец, поколение умирающее (6).