Рина Церус - Заунывненский шлак

Поля шла в институт и весело думала об улиточках, о своей всеблагости и всесильности. По сторонам она почти не смотрела. И когда на пути Поли попалась заградительная бечева с красными тряпицами, Поля рассеянно перешагнула через неё и, не обращая внимания на чей-то окрик, двинулась дальше по тротуару, усеянному кусками битого шифера.

Огромный шиферный лист, сброшенный с крыши равнодушными жилищно-коммунальными руками, приземлился прямо на голову Поли Сорняковой.

…Кто-то огромный и непостижимый, положив незримые руки на незримые стеклянные стенки, смотрел сверху. Ему достаточно было протянуть палец или просто сказать «Пщ-пщ!», чтобы смертоносный лист упал не на Полю, а метром дальше. Но огромный и непостижимый этого не сделал. Более того: он с большим интересом наблюдал за тем, как Поля перешагивает через красные тряпицы, а жилищно-коммунальные руки отправляют лист в полёт.

Всесильный не был всеблагим. Полуслепая и беззащитная Поля Сорнякова ему давно надоела. К тому же, он знал про неё кое-какие скользкие вещи.

Печалька и Катастрофочка

Однажды Тлена Безысходнова шла через автостоянку во дворе. Машины стояли так тесно, что между ними приходилось буквально ввинчиваться. Ненароком коснувшись измызганного бока чьей-то жёлтой «Лады-Крушины», Тлена испачкала свитер.

«Ай, печалька!» – досадливо вскрикнула Тлена.

«Я ту-ут!» – раздался рядом неуловимый голосишко.

«Ты кто?» – спросила Тлена, оглядевшись.

«Я – твоя Печалька. Сегодня я буду пятном на свитере. Завтра – сломанным карандашом на геометрии, послезавтра – ну, не знаю, может, потерянной заколкой или нулевым балансом на телефоне».

«Печалька сегодня, Печалька завтра, Печалька послезавтра… Не много ли тебя в моей жизни, Печалька?» – укоризненно спросила Тлена.

«В самый раз. У других меня столько же, если не больше. И это – норма!» – заявила Печалька бодрым голосом известной телеведущей.

«Знаешь, что, Печалька? Ты мне не нравишься. Уходи», – почти решительно заявила Тлена.

«Ну, совсем уйти я не могу, – ответила Печалька. – Но могу сделать так, что ты перестанешь меня замечать. И меня как бы не будет».

«Как понять – как бы не будет?»

«А я позову своих старших сестёр, и они прекрасно всё устроят».

Не успела Тлена опомниться, как явились долговязые и зубастые сёстры-Печали, а с ними – ещё одна жирная Печалища. Они тут же устроили затяжной холодный дождь, сломали Тленин зонтик, промочили ей ноги и сделали так, что дикая маршрутка, проносясь по луже, окатила Тлену грязной водой от носа до носков. Тлена пришла домой замёрзшая, мокрая и отвратительно грязная. Вся, с ног до головы. Зато небольшое пятнышко, натёртое о бок чужой машины, стало совершенно незаметным. Да Тлена про него уж и не вспоминала. Всё по-сказанному вышло: большие Печали совершенно вытеснили из Тлениных мыслей малую Печальку.

Когда Тлена выздоровела после ОРЗ, ей посчастливилось найти во дворе школы две монетки по десять рублей. Тлена очень обрадовалась, ведь обычно деньги теряла она, а тут потерял кто-то другой, чтобы Тлена взяла и нашла.

Куда понесла Тлена эти двадцать рублей? Конечно, в киоск с мороженым. Там она выбрала себе большое эскимо на палочке, в плотной шоколадной скорлупе. К сожалению, эта вкусная скорлупа откалывалась широкими пластинками, а Тлена не успевала подхватывать их на лету. Когда откололся особенно большой кусок, Тлена всё же попыталась его поймать, но не поймала, а уронила наземь всё мороженое (съеденное едва ли на четверть).

«Ка-та-стро-фа!» – скорбно ахнула Тлена.

«Я не Катастрофа. Я Катастрофочка, – проскрипел у самой земли чей-то заунывный голос. – Меня мало не бывает. И это – норма! Но я могу сделать так, что обо мне никто и не вспомнит…»

Оплакивая мороженое, Тлена не заметила, что стоит на проезжей части. Какой-то невротик на раздрызганных тормозах вылетел из-за угла, потерял управление и со всей дури наскочил на Тлену.

Очнулась Тлена в больнице, с переломанными костями и сотрясённым мозгом. В больничном окне чернели неряшливые вороньи гнёзда. Хриплая брань злых серых птиц была слышна сквозь двойные стёкла. Слева кто-то стонал. Справа кого-то кормили через зонд. Тлена закрыла глаза и стала слушать ворон.

Об эскимо она не вспоминала. Слишком болели кости.

Тлена и кирпич

Как-то раз Тлена Безысходнова гуляла в городском парке. Как всегда, в полном одиночестве. Шуршала опавшей листвой, пинала поганки, полторашки из-под пива и всё прочее, что попадается под ноги в городских парках.

«Осторожнее, не задень меня!» – вдруг услышала Тлена.

Среди пыльного бурьяна лежал кирпич. Обычный такой красный кирпич, со слегка пережжённым боком и длинной кривой трещиной.

«Говорящий кирпич?! – изумилась Тлена. – И ты предупредил меня, чтобы я не задела тебя, чтобы не ударила ногу! Какой ты добрый, какой общительный кирпич! Впервые такой встречаю. Мне всё больше попадаются кирпичи-молчуны. Или кирпичи-раздолбаи, норовящие влететь в учительское окно»…

«А ещё есть такая старинная забава, «Купи кирпич» называется. Но про это тебе знать не обязательно», – промолвил кирпич.

«А про что мне обязательно знать?» – спросила Тлена.

«Таких вещей не так уж много. Во-первых, почаще смотри под ноги и старайся не наступать на канализационные люки. Переходи улицу только на зелёный свет. Не стой под стрелой. Сохраняй билеты до конца поездки. Дату изготовления смотри на упаковке. Требуй долива после отстоя… Впрочем, этому тебя твой папа научит».

«Ты такой умный, кирпич. Ты столько всего знаешь. Скажи, а почему я вечно гуляю в одиночестве? Почему со мной никто в классе не дружит?»

«Видишь ли, Тлена (ты ведь Тлена?)… Твоя проблема в том, что у тебя иное, чем у твоих одноклассников, восприятие себя в мире и мира в себе. У тебя своеобразные эстетические запросы, ты индифферентна по отношению к внешним проявле…»

«Что-то много непонятных слов у тебя, кирпич. Можно чуть попроще?»

«Можно и попроще. Одним словом: ты просто стрёмная. Поэтому и нет у тебя друзей».

«Как понять "стрёмная"?»

«Ну… как понять? Стрёмная – значит стрёмная. У тебя стрёмное лицо, стрёмная одежда и стрёмная манера говорить. Таких, как ты, в классе никогда не любят. Над такими, как ты, всегда измываются. А некоторые детские психологи и другие дипломированные лодыри дают таким, как ты, всякие наукообразные описания и сочиняют небылицы вроде разнонаправленности жизненных устремлений и всё такое прочее. А на самом деле ты, Тлена, просто стрёмная. Девочкам с тобой не о чем говорить, а мальчикам с тобой нечего делать. Да, кстати, я предостерёг тебя от пинка по мне вовсе не потому, что мне стало жаль твоей ноги. На твою ногу мне наплевать. Она у тебя такая же стрёмная, как и всё остальное. А вот на себя мне не наплевать. Видишь эту трещину? Из-за неё я рискую развалиться надвое от любого паршивого толчка…»