Висенте Бласко - Детоубийцы

Старая свояченица С_а_х_а_р_а говорила объ этомъ, переходя отъ двери къ двери. Они сговорились! Стоитъ только посмотрть на нихъ! Покажутъ они глупому С_а_х_а_р_у! Вдвоемъ они воспользуются всмъ состояніемъ, накопленнымъ ея бдной сестрой! И когда мене легковрные говорили о невозможности сближенія въ трактир, всегда переполненномъ публикой, гарпія протестовала. Они видаются вн дома! Нелета была способна на все, а тотъ – врагъ работы, прочно устроился въ трактир въ увренности, что его тамъ будутъ содержать.

Ничего не зная объ этихъ сплетняхъ, С_а_х_а_р_ъ обращался съ Тонетомъ, какъ съ лучшимъ другомъ. Онъ игралъ съ нимъ въ карты и бранилъ жену, есля та его не угощала. Онъ не замчалъ въ ея глазахъ, блествшихъ страннымъ блескомъ, слегка ироническаго выраженія, когда она выслушивала его упреки и подносила стаканъ вина прежнему жениху.

Сплетни, ходившія въ Пальмар, дошли наконецъ до Тони и однажды ночью онъ увелъ съ собой сына изъ хаты и заговорилъ съ нимъ грустно, какъ человкъ, утомившійся безплодной борьбой противъ невзгодъ.

Тонетъ не хочетъ ему помогать! Онъ это ясно видитъ. Онъ снова сдлался лнтяемъ, какимъ былъ прежде, рожденнымъ для трактирной жизни. Но теперь онъ мужчина, побывалъ на войн, отецъ уже не можетъ его наказывать, какъ въ былое время. Онъ не желаетъ работать? Хорошо! Въ такомъ случа отецъ одинъ будетъ продолжать начатое дло, хотя пришлось бы поколть какъ собак, но у него будетъ по крайней мр надежда, что посл смерти онъ оставитъ кусокъ хлба неблагодарному сыну, который бросаетъ его на произволъ судьбы.

Но къ чему онъ не можетъ отнестись равнодушно, такъ это къ тому, что сынъ проводитъ цлые дни въ трактир С_а_х_а_р_а лицомъ къ лицу съ прежней невстой. Если онъ ужъ такъ хочетъ, пусть идетъ въ другіе кабаки, хоть во вс, но только не въ этотъ.

Выслушивая эту рчь, Тонетъ энергично протестовалъ. Все это – ложь! Все это клеветы, пущенныя въ ходъ свояченицей С_а_х_а_р_а, злой бестіей, которая ненавидитъ Нелету, и не останавливается передъ сплетнями! И Тонетъ говорилъ это съ убжденностью человка, высказывающаго правду, клянясь памятью матери, что не коснулся и пальца Нелеты, что никогда не напоминалъ ей объ ихъ прежней помолвк.

Дядюшка Тони грустно улыбнулся. Онъ вритъ. Онъ не сомнвается въ его словахъ. Даже больше. Онъ убжденъ, что пока вс сплетни не боле, какъ клевета. Но онъ знаетъ жизнь. Теперь они обмниваются только взглядами, а завтра подъ вліяніемъ постолнной близости, они впадутъ въ безчестіе,- таковъ будетъ исходъ ихъ опасной игры. Нелета всегда производила на него впечатлніе большой втренницы и не отъ нея ждать примровъ благоразумія.

Смлый работникъ заговорилъ съ такой искренностью и добротой, что произвелъ влечатлніе на Тонета.

Пусть онъ вспомнитъ, что онъ сынъ честнаго человка, неудачливаго въ своихъ предпріятіяхъ, это правда, но зато никто во всей Альбуфер не можетъ попрекнуть его плохимъ поступкомъ… Нелета замужемъ. Посягая на чужую жену, сынъ совершаетъ не только грхъ, но и измну. С_а_х_а_р_ъ – его другъ. Они вмст проводятъ время, играютъ и пьютъ, какъ товарищи, и обмануть человка при такихъ условіяхъ значить совершить трусость и низость, за которыя человкъ достоинъ получить пулю въ лобъ!

Голосъ отца зазвучалъ торжественно.

Нелета богачка, сынъ его – бднякъ. Такъ легко подумать, что ухаживая за ней, онъ ищетъ средство существовать, не трудясь. Вотъ то, что его возмущаетъ, что превращаетъ его грусть въ негодованіе.

Лучше ужъ увидть сына мертвымъ, чмъ пережить такой позоръ. Тонетъ! Сынъ!… Пусть онъ подумаетъ о семь, о род Г_о_л_у_б_е_й, старомъ, какъ самъ Пальмаръ, о рас тружениковъ столь же честныхъ, сколько и несчастныхъ, бьющихся въ тискахъ долговъ, сдланныхъ вслдствіи ряда неудачъ, но неспособныхъ на измну. Они – дти озера, безропотно переносягція невзгоды. И когда они отправятся въ послдній путь до зову Господа, они могутъ съ весломъ въ рук спокойно поплыть до самаго подножія его трона, показывая Ему, за неимніемъ другихъ заслугъ, руки, покрытыя мозолями, и душу чистую отъ всякихъ преступленій.

Второе воскресенье въ іюл мсяц было самымъ важнымъ днемъ для Пальмара.

Въ этотъ день происходила жеребьевка мстъ для рыбной ловли на Альбуфер и въ каналахъ. Это была старинная торжественная церемонія, подъ предсдательствомъ делегата отъ министерства финансовъ, отъ Асіенды, этой таинственной сеньоры, которую никто не видлъ, хотя о ней говорили съ суеврнымъ уваженіемъ, какъ о госпож озера и безграничнаго сосноваго лса Деесы.

Въ семь часовъ церковный колоколъ звалъ всю деревню къ месс. Праздникъ Младенца Іисуса на Рождеств отличался большой пышностью, но это было не боле, какъ развлеченье, тогда какъ обрядъ жеребьевки ршалъ вопросъ о насущномъ хлб и даже о возможности разбогатть, если уловъ будетъ удаченъ.

Вотъ почему месса, служившаяся въ это воскресенье, выслушивалась съ особеннымъ рвеніемъ. Женамъ уже не приходилось отыскивать мужей, чтобы пинками заставить ихъ исполнять предписанія религіи. Вс рыбаки стояли въ церкви съ соередоточенными лицами, думая больше объ озер, чмъ о месс. Въ воображеніи они видли Альбуферу и ея каналы и уже выбирали лучшія мста, если судьба пошлетъ имъ первые нумера.

Маленькая церковка съ ея выштукатуренными стнами и высокими окнами съ зелеными занавсками не могла вмстить всхъ врующихъ. Двери были настежь раскрыты и народъ занялъ всю площадь, стоя съ непокрытой головой подъ лучами іюльскаго солнца. На алтар виднлось улыбаюіцееся личико и пышное платьице младенца Христа, святого покровителя деревни, статуя не больше ладони, и однако несмотря на свою миніатюрность она могла въ бурныя ночи наполнить угрями барки тхъ, кто заполучалъ лучшія мста, и совершать другія не меньшія чудеса, о которыхъ разсказывали пальмарскія женщины.

На бломъ фон стнъ выдлялось нсколько картинъ, принадлежавшихъ раньше старымъ монастырямъ, огромныя полотна съ рядами осужденныхъ, совсмъ красныхъ, точно они выварились въ котл, и ангелами съ крыльями попугаевъ, подгонявшими ихъ огненнымъ мечомъ.

На чаш съ святой водой объявленіе, написанное готическими буквами, гласило:

Любви законы запрещаютъ

Намъ преступленья совершать

Они же въ церкви намъ мшаютъ

На полъ безсовстно плевать!

Вс жители Пальмара восхищались этими стихами, произведеніемъ – по словамъ Г_о_л_у_б_я – нкоего священника того отдаленнаго прошлаго, когда рыбакъ еще былъ мальчикомъ. Вс упражнялись въ чтеніи надписи, разбирая ее по слогамъ во время безчисленныхъ мессъ, на которыхъ они присутствовали за свою долгую жизнь добрыхъ христіанъ. Но если поэзія надписи вызывала всеобщее удивленіе, самый совтъ не принималея и рыбаки, нисколько не подчиняясь "законамъ любви", кашляли и плевались, вчно охрипшіе, какъ земноводныя существа, такъ что религіозное торжество проходило въ безпрестанномъ харканьи, полъ покрывался плевками, а священникъ окидывалъ прихожанъ гнвнымъ взглядомъ.