Рю Мураками - Экстаз

— Когда я говорю «мы», то под этим «мы» имею в виду этого человека, Рейко, это дерьмо Гана и себя саму. Когда мы отправились на фестиваль в Италию…

Пальцы ног с ногтями, накрашенными лаком, отливавшим металлическим блеском, голова с копной очень светлых волос, покоящаяся на изгибе чьей-то спины, две лодыжки, затянутые в чулки, торчащая вишня возбужденного соска… воспоминание о фотографии Гана вдруг вклинилось в этот поток бессмысленных картин, мелькавших у меня перед глазами. Я так долго рассматривал эту фотографию, что мог уже представить себе выражение лица каждого, кто был на ней запечатлен, вплоть до мельчайших подробностей пейзажа. На заднем плане виднелось какое-то белое здание, а за ним — море. Язаки был в солнечных очках, Ган стоял, Кейко Катаока смотрела в землю, а Рейко, должно быть ослепленная ярким светом, так сильно жмурилась, что на лбу у нее были видны морщинки. Снимок был сделан на Сицилии.

— В то время мы отправлялись развлекаться каждый вечер и возвращались уже поздно ночью. Наркотиков мы почти не принимали, Он сказал, что нам следует полностью, и телом и душой, посвятить себя итальянской кухне. Конечно же, он лгал, он просто смертельно устал. Мы взяли напрокат спортивную итальянскую машину, чтобы прокатиться до поселка Корлеоне или подурачиться, разыгрьшая проституток, промышляющих на подходах к дискотеке. Мы здорово повеселились! Поездка длилась всего неделю, и, если вдуматься, это было наше последнее с ним путешествие. В начале нашей связи мы часто отправлялись куда-нибудь вдвоем, потом я поняла, что ему все больше хочется взять с нами еще и Рейко. Я никогда не возражала, ни одного упрека, даже если мне совершенно нечего было сказать этой девице. Я прекрасно знала, чего она стоила. И нисколько от этого не страдала. Иногда мы занимались любовью втроем, иногда вдвоем, а третий наблюдал. Несмотря ни на что, нам удавалось сохранить некое равновесие в наших отношениях. Как-то вечером, после возвращения с очередной гулянки, когда Ган отправился к себе, этот человек завел с нами обеими разговор, почти как отец, напутствующий своих дочерей накануне свадьбы: «Кейко и я, мы очень похожи, мы прирожденные садисты и обладаем очень чутким пониманием того, что означает сущность другого, вот почему мы так хорошо ладим друг с другом, но именно поэтому нам совершенно невозможно все время быть вместе. Ты же, Рейко, другая…»

Кейко Катаока замолчала. Наступила полная тишина. Иногда только я слышал мяуканье кота. Потом она опять заговорила, но уже совсем другим тоном, и я почувствовал по ее голосу, что она приняла какое-то окончательное решение.

— Вы сейчас же позвоните Рейко. Эту девицу можно застать только ночью. Вы попадете на автоответчик и скажете, что звоните от Язаки. Дальше вы знаете, что делать.

Не успел я ответить «да», как она повесила трубку.

Я тотчас же набрал номер Рейко. Мне пришлось подождать некоторое время, пока не включился автоответчик и тонкий голос, который мог бы принадлежать, скажем, ведущей детской передачи, не повторил на английском, французском и японском: «Пожалуйста, оставьте ваше сообщение на этом answering machine…» Она называла «отвечающим устройством» телефонный автоответчик. Я тщетно пытался вспомнить, как она назвала его по-французски, но, опомнившись, что пленка крутиться впустую, поспешил объяснить причину моего звонка:

— Госпожа Кейко Катаока просила меня встретиться с вами, чтобы расспросить о господине Язаки, у меня для вас также посылка от господина Язаки. Моя гостиница находится совсем рядом с Сен-Жермен-де-Прэ, отель «Сен-Пэр».

Когда я покончил с этим, то почувствовал невыразимую усталость, как будто тащил на спине мешок с камнями, и я откинулся на кровать, даже не ослабив галстука.

Когда я открыл глаза, был уже третий час пополудни. Меня разбудила горничная, постучав в дверь моего номера. Я забыл вывесить табличку «Do not disturb» на ручке входной двери. На горничной была крохотная шапочка и белый передник, как когда-то носили официантки. Я находился еще в полудреме и, лишь услышав, как вошедшая обратилась ко мне по-французски, вспомнил, что нахожусь в Париже. У нее за спиной стоял дежурный по этажу, он протянул мне какой-то конверт. Я дал ему десять франков. Я не знал, сколько это будет в иенах, но посыльный, кажется, остался доволен.

Для того чтобы войти в ванную, надо было спуститься на одну ступеньку; я принял обжигающий душ и, начиная бриться, чувствовал себя уже гораздо лучше. Заказав кофе в номер, стал читать послание, доставленное в конверте. Оно было от Рейко.

Я зайду к вам в отель сегодня в пять часов.

Я решил дожидаться ее прихода, сидя в дальнем углу бара. Отсюда через стекло можно было наблюдать за всем холлом. Прежде чем спуститься, я втянул одну дорожку. Кокаин успокаивал меня, и у алкоголя вкус казался лучше. Бармен предстал передо мной со своим зеленым галстуком-бабочкой; я заказал коктейль, который раньше никогда не пробовал, чтобы отметить свой приезд в Париж. Мне принесли королевский «Кир», в очень тонком и узком бокале для шампанского. Пять высоких табуретов стояли в ряд вдоль барной стойки, четыре столика, окруженные черными кожаными стульями, располагались в зале. Пепельницы были из лиможского фарфора, темно-синие, окаймленные зеленой и золотой полосой. Женщина в красном бархатном костюме и мужчина с длинными волосами, в кожаной куртке и джинсах сидели неподалеку и разговаривали вполголоса. Женщина выглядела гораздо старше своего спутника, хотя и не скажешь, чтобы это был ее сын. Время от времени она отбрасывала непослушную прядь, падавшую ему на лоб; мужчина все время сидел, опусгив голову. Она тихонько трогала его губы морщинистой рукой. Мужчина уставился в стол; казалось, он испытывает унижение. Женщина, которая на вид была старше мужчины раза в два, иронично улыбалась. Я наблюдал за ними, с нетерпением ожидая того момента, когда парень резко встанет из-за стола, вне себя от злости. За окнами еще был день, но оба уже пили какой-то темный алкогольный напиток, без льда, я не знал, что это было. Она взяла сигарету «Мальборо», он поднес зажигалку. Тут послышался уверенный стук тонких каблуков по мрамору холла. Появившаяся женщина была очень стройная, в коротком облегающем платье антрацитового цвета. Она осторожно сняла свои темные очки и посмотрела в мою сторону.

Я поднялся и уже хотел было представиться…

— Господин Миясита, полагаю? — произнесла она голосом, который я как будто уже где-то слышал. Я кивнул. — Как Мэтр? — спросила она, опять опуская на глаза темные очки.

Когда Рейко вошла в бар, бармен, женщина и мужчина повернулись в ее сторону, и даже когда она опустила очки, они продолжали смотреть на нее. Рейко обладала необычайным магнетизмом.