Олег Никитин - Рассказы и стихи

– Это понятно, – перебил Патрушев. – Родственников проверяй, понял? В адресном был, переписал пофамильно? В бюро всех пробил?

– Завтра займусь.

– Что врач говорит? Где заключение?

– Через неделю обещали.

В общем, через несколько дней Патрушев уже сам не помнил о деле Туркиной. Специально забыл о нем, дожидаясь врачебного заключения. Иначе с другими проблемами просто не справиться. И когда начальник следственного отдела в один слякотный вечер, часов в девять, приказал ему отправиться на выезд с бригадой к той же станции метро, ничего в голове следователя не щелкнуло и не всплыло. Разве что досада появилась, что опять не удалось уйти со службы более-менее вовремя.

Поезд на этот раз затормозил за несколько метров до жертвы. Это был обычный мужчина средних лет, сильно обезображенный разрядом тока. Он лежал на боку, головой на рельсе. Его левая нога зацепилась за второй рельс, и между носком и задравшейся штаниной виднелась волосатая посиневшая лодыжка.

– Как это случилось? – спросил Патрушев у старшего смены, охранявшей станцию. Именно тот первым из сотрудников милиции оказался на месте происшествия.

– Старик… – пробормотал сержант. Он выглядел неважно и поминутно сглатывал. – Это он толкнул жертву.

– И где этот ваш старик?

– Ему стало плохо, сердце. Пришлось отправить его на воздух, и потом его увезла скорая. Они быстрее приехали.

– Ну и молодцы, – раздраженно проговорил следователь. – А если он вас надул?

– У меня дед такой, – насупился милиционер. – Вдруг бы он умер тут же? Что же я, зверь? Я с ним Карпенко отправил… Старик ведь, лет семьдесят ему.

Наконец фотограф закончил свое дело, труп убрали и вновь пустили ток. Станция ожила, половина из скопившегося народа набилась в подъехавший наконец-то поезд. А Иван Григорьевич с командой отправились наверх. Торчать тут смысла не было. Повеселевший сержант передал Патрушеву список свидетелей и адрес клиники, в которую увезли преступника. Не забыл указать и себя вместе с подчиненными.

– Они точно видели, что ваш старик толкнул этого человека на рельсы? – решил уточнить Иван Григорьевич.

– Говорят, что видели, – пожал плечами сержант. – Да вот их телефоны, адреса.

Ему не терпелось выпроводить следственную бригаду со своего участка. Наверное, торопился составить рапорт начальству, чтобы поскорее забыть о неприятном происшествии.

Собственно, уже в машине, которая везла бригаду обратно в управление, Иван Григорьевич и вспомнил о случае недельной давности. Тогда убийство произошло также вечером, но около шести часов. Народу, помнится, была тьма, все торопились домой с работы и костерили несчастную студентку. Требовали тоже швырнуть ее на рельсы. И какая между этими убийствами связь? Патрушев чуть не сплюнул от досады на пол машины. Что они, сговорились? Толкаются как психи. Студентка, старик… Кто следующий? Иван Григорьевич уже предчувствовал, как полковник станет распекать его за разгул преступности и требовать разобраться в этой дурацкой истории.

В управлении Патрушев сел за суточные сводки и поиском вывел все записи, связанные со смертью в метро. Стало совсем обидно. В последний раз похожий случай произошел несколько лет назад, да и то на другой станции, даже на другой ветке. Пьяный самостоятельно свалился в промежуток между вагонами стоящего поезда и свернул себе шею. И тут вдруг такой всплеск непредумышленных убийств.

Предчувствия не обманули Ивана Григорьевича. На другой же день полковник минут пять распекал его и требовал резко улучшить раскрываемость убийств.

– Так не бывает! – заявил он. – Два раза подряд на одной и той же станции – это уже не совпадение! Да ты знаешь, когда убивали в метро в последний раз? Сорок лет назад!

– Это случайность, – пробовал возражать Патрушев.

– Да, как если бы чайник закипел сам собой, – блеснул полковник. – Тоже не исключено, правда? Таких случайностей не бывает.

– Что же у них там, банда киллеров-кротов? – съязвил следователь. – Или излучение подземное, которое людей на убийство толкает? Радиация, блин.

– Это ты мне через неделю доложишь, – сурово осадил подчиненного полковник.

Дело стало казаться Патрушеву и вовсе тухлым, когда он получил заключение судебного медика и лично поговорил со вторым обвиняемым, ветераном войны Сидорчуком. Для чего ему пришлось урвать от прочих дел целый час и наведаться в клинику. Настасья Сергеевна оказалась вменяемой и напрочь лишенной нервных заболеваний. А второй убийца был так слаб и немощен, что едва ли сумел бы столкнуть под поезд даже подростка, а не то что взрослого трезвого мужчину. Объяснить свой поступок он не сумел и только хватался за сердце. Медсестра выговорила Патрушеву и выставила его вон из палаты, «пока пациент не скончался».

– Что там со связями Ванеевой и Туркиной? – накинулся Иван Григорьевич на Розоватого. – И эти, Сидорчук с Потаповым! Учти, отвечать по полной программе будешь, если что упустил! Мы должны раскрыть эти убийства, понял?

– Я еще много чего должен, – хмуро отозвался лейтенант. – Нет между ними связи, хоть режьте.

– Может, предки Туркиной были крепостными у помещика Ванеева? – предположил Патрушев. – И тот угнетал их и насиловал?

– Ну, извините, такого в адресном не скажут, – окрысился Розоватый. – Вы, товарищ майор, можете поехать в Кедровку или как ее там, расспросить старух и все такое. Вы же кроме этих дел еще и по другим с меня спросите! Или мне сгонять в Кедровку на недельку? – загорелся милиционер.

– Иди уже, работай. Я тебе сгоняю. Даю пять дней, чтобы выяснить все об убийцах и их возможных связях с жертвами. Вот тебе, кстати, идейка – Потапов был сыном предателя, который пытал этого Сидорчука или сдал фашистам. Военные преступления и все такое.

Розоватый ничего не сказал и ушел, явно злой как черт.

Третье убийство произошло спустя два дня, на этот раз утром, в семь тридцать. На удачу Патрушева, дежурил в этот раз другой следователь, но дело, естественно, повесили на него. Верный слову полковник только просверлил Патрушева на оперативке взглядом, но ничего не сказал. Он же поставил недельный срок. Вечером Иван Григорьевич с тоской увидел аршинные заголовки желтых газет, когда шел по переходу метро: «Призрак из-под земли!», «Незримый убийца», «Череда кровавых смертей в метро!» и так далее.

В общем, к делу подключились журналисты. Самый ушлый подловил следственную бригаду в метро и пристал к Патрушеву, когда он в тоске уставился на стену тоннеля с названием станции. Труп лежал где-то под первым вагонам, и его с невнятными ругательствами снимал фотограф. Задержанного по подозрению в убийстве, бледного подростка лет четырнадцати, прицепил к себе наручниками Розоватый. Лейтенант тоже был не в духе и свирепо косился на парня.