Light Smoke aka Дым - Дневник московского пАдонка-2

Я люблю обычно бывать здесь, когда еще не успевает стемнеть, вечер только вступает в свои права и люди только едут с работы. На скамейках и алееях часто встречаюца сидящие и неторопливо прогуливающиеся одинокие люди с пивом или без оного в руках, много грустных и отсутствующих взглядов. Под иное настроение я остро чувствую, что я не один такой. Что одиночество живет и процветает в моем многомиллионном городе. Что вокруг меня много несчастных людей, и многие еще более несчастные чем я. Потому что мне еще не поздно начать сначала, я молод и не исчерпал своих возможностей и потенциала. Я обречен сражаца со своими внутренними заморочками. Большинство живет с ними в мире, а то и без них, больше заморачиваясь на бытовых и материальных проблемах, раз и навсегда приняв для себя программируемую им с детства определенную и понятную всем систему убогих для меня ценностей. Но я не могу, я просто не умею не думать — именно это меня и губит, наверное. Просто жить, если ничем не заморачиваешься, если ничего кроме денег и тихого семейного счастья не хочешь — когда же начинаешь заморачиваца… ты немного выпадаешь из жизни, пока ты тратишь время на раздумия и сожаления — жизнь проходит мимо тебя и это время уже не вернуть. Молодость, она одна.

Было бы мне ща 16, родись я на несколько лет попозже — может я бы не стал хулсом, попил бы пару лет пиво под бренчание гитарки с длинноволосыми распиздяями в косухах на лавочках ЧП, мимо которых я медленно бреду, потом был бы универ, работа, я бы с ностальгией вспоминал неформальную юность, косуху сменил бы на костюм и стал бы очередным офисным мудаком-менагером с платным экономическим псевдообразованием и старательно развиваемыми пиздабольско-стукаческими качествами, среди которых я ныне и обитаюсь(хорошо, что по работе я с ними не общаюсь, у меня свои функции, у меня совсем другая работа и я стараюсь не париться). Это был бы уже не я.

Впрочем, кто я? Смотрю на себя со стороны и не вижу ничего, что во мне видят многие. Я всего лишь человек. Во мне живет страх. Я депрессую, бухаю и по-прежнему по-настоящему ярко испытываю лишь ненависть и страх. Ненависть к конкретным людям, явлениям и вещам и беспричинный страх перед тем, чему нет названия. Это мой креатив. Это моя сила и моя слабость. И я часто выживаю не вопреки, а благодаря. Благодаря страху и ненависти. Потому что больше внутри ничего не ощущал последние годы. Почти все время.

Дождь прошел, закатное небо красиво. Еще я иногда чувствую красоту — в окружающем меня мире есть не только уродство. А раз я ее чувствую — наверное, для меня еще не все потеряно.

7 июня.

Опять бухал вечером и опять один. Все жестче и жестче. Ничего не могу с собой поделать и тому несколько причин. Отношения с А., заходящие непонятно куда. Это не любовь, не привязанность, не дружба и понимание, не ненависть и негатив по отдельности — это все вместе, завязанное в нереальном миксе чувств. Дружба и личные отношения cейчас переросли в нечто большее, но я никогда в этом не признаюсь. Было много негатива, много грязи. Я ненавижу большой кусок ее жизни, и, в общем-то, ее сути. Красно-белой сути. Мы оба бывали неправы, но я взял себя в руки, я стараюсь относиться по-человечески. Девять лет ненависти к свиньям и спартаку так просто не выкинешь, но в отношении ее я стараюсь бороться с собой. Cдерживать эмоции и не говорить лишнего. Беречь ее чувства и нервы. Наверное, мои старания ей cейчас не нужны, от этих мыслей тяжелее вдвойне. В начале нашего общения было все равно, но потом что-то случилось и я поймал себя на мысли, что не могу из-за таких заморочек отказаться от общения с ней. А к этому все и шло. Что она просто по человечески мне дорога, потому что таких людей я еще не встречал. Иногда я ее чувствую как родную. Что я по ней скучаю и хочу ее видеть. В последнее время сильнее и сильнее. Она очень давно мне долдонит, что я ее не люблю (что я ей в общем-то и сказал несколько месяцев назад (ненавижу врать)), и не полюблю и что иногда не понимает, зачем мы вообще общаемся. Она тыкает меня раз за разом в мое собственное моральное уродство, не понимая этого сама. Я больше не могу любить как раньше. Последние три года у меня нет весны. Я не хожу ни с кем за ручку, ни целуюсь, как когда-то. Я один даже в обществе. Личная жизнь не удается раз за разом и я сам обрываю отношения. В этот раз все наоборот.

Слишком много ненависти последние годы, слишком много негатива. Я замерз внутри. Мне хуево. Просто чисто по-человечески хуево.

Ей рвет башню и общаца все тяжелее, хотя я пытаюсь как могу сгладить все острые моменты и помочь ей. Мне кажется, что ей это не нужно и не нужен я ни в каком качестве, включая дружбу. Она все глубже увязает в ОФ, новый статус, пьянки, выезда, авторитетные люди и замуты — и ей это по кайфу. Она этого хотела. Она этим живет. А мне все больше на это насрать. Только я и ЦСКА. Остальное идет нахуй. Я выкарабкался из того дерьма, в котором был, чтобы сейчас морально загнать себя в еще большее дерьмище. Винить некого, кроме себя.

Может я проиграл этот раунд. Может нет. Бороться нет сил, жалеть себя глупо и противно. Я ненавижу жалость. Силы есть только бухать и предаваться самоуничижению. Делать перед остальными вид, что у меня все идет нормально и нет проблем. Потому что нет никакого желания рассказывать кому-либо о своих проблемах, о том, что я нажираюсь регулярно в одиночку в полное гавно и много думаю о суициде, что похуизм и усталость все больше мною овладевают. Что иногда сижу и понимаю, что конкретно сейчас я не вижу будущего и смысла бороться. Но это все равно не повод сдаваться. Надо как-то пережить это состояние.

8 июня.

Cнова вечер, снова дождь. Я бреду по какому-то пустынному переулку в центре. Мокрые крыши, люди под грибками зонтиков, машины. Дождь падает сверху и дождь идет внутри меня. Редкий случай идентичного состояния. Рабочий день прошел незаметно — я его просто не заметил. Просидел весь день, тупо пялясь в монитор и о чем-то ни о чем думая. Бывает такое состояние — когда ты смотришь на что-то и думаешь обо всем сразу и ни о чем конкретно. Мыслей вроде много — а конкретную из их сумбурного потока выделить почти нереально.

Моя одежда и ботинки мокрые насквозь. Мне все равно. Зонт и теплый свитер не принесут тепла и сухости, когда холодно внутри.

Этот район вовсе не похож на более привычные мне задрипанные окраинные гетто. Потому я и люблю здесь бывать. Но сейчас, на этой насквозь промокшей пустынной улице я иду и вспоминаю гетто, в которых я был. Мне много чего есть вспомнить, но именно сейчас эта обстановка оживляет десятки определенных образов. Часть слепка моей в общем-то ничем не выдающейся жизни.

…идем небольшим мобом по улице моего родного района, cтарые дома вокруг, заселенные в свое время приехавшей работать на ЗИЛе лимитой, из арки дома 50ю метрами дальше по улице начинают выходить люди. Десятки людей. Я снимаю прягу и наматываю на кулак, как впрочем и остальные… Мы не гавно. Мы не бежим от судьбы. Внутри всего уже трясет, но я терплю. Голова в плечи, ноги чуть приседают и я с криком выстреливаю себя вслед за остальными в сторону толпы мясных ублюдков… пьяная укурка и шатания с Россом и Хэндо в одном из самых забыченных Ворошиловском районе Волгограда… осеннее дождливое утро на Саратовской улице по дороге в военкомат в похожем в ноябре на кладбище Грайвороново … вот я пизжу ногами заваленного албанского ублюдка в темном будапештском парке Чайковского в спальном районе где-то в получасе езды от Kobanya-Kispest и дую хэш в не менее темном парке Nepligat рядом с автовокзалом… иду вечером в кромешной темноте с бутылкой пива в руке мимо стаек пьяных гопников на окраине Курска, людей тут мало — персонажи вокруг напоминают гоблинов… головы в шрамах, алкоголь, пустые взгляды… фиксы во ртах, синие пальцы, дрянная одежда, иду и понимаю — случись что, доебуца — я отвечу, и пиздец: меня здесь и сейчас тупо забьют до смерти, всадят перо в спину и абзац, здесь отсидеть за убийство, хулиганку или разбой значит только повысить свой статус в глазах таких же гоблинов …вот мы деремся в душных трущобах Сианя где-то на просторах Китая с ахуевшим гуком, я пьян и пропускаю чувствительный удар в голову, фокус рассеивается и меня немного начинает шатать, но я держусь, стою и продолжаю рубиться с удвоенной злостью, думаю только, лишь бы из темноты не прибежали еще гуки вписаться за этого, еще несколько таких же гуков и мы можем не выстоять, а дерьма под рукой никакого нету… вокруг нас чужие дома и запахи, кучи мусора и чужое азиатское небо… И почти родное вечно крапающее мелкими слезинками небо Питера и темный дворик на петроградской стороне, по нему бегают крысы и в вынесенной кобуре лифтовой шахты сзади ездит дребежжащий лифт, мы с Д. дуем по очереди косой и мне хорошо, как не было хорошо уже очень давно — Питер меня зацепил надолго…и еще десятки образов и ситуаций пролетают в моей голове.