Light Smoke aka Дым - Дневник московского пАдонка

Пошел внутрь, так как время подходило, как тока занял место, начало реально накрывать… Тут вырубили свет и понеслась. Час я прожил в абстрактном мире лазерных лучей и музыки, вышел я, мягко говоря в охуе, и немного не ориентируясь, где я и что я… Дунул еще разок. Повалялся на травке в темноте. В голове еще колбасили лазеры и Миша Жаров. Пошел на ближайшую заправку (они как круглосуточные палатки (ларьки) у нас. кроме бензина там всегда есть магазинчик с хавчиком, бухлом, куревом и т. п.), взял пиваса и поехал к себе на район.

Спать ломало и, бродя по окрестностям, я наткнулся на маленький парк, даже не парк, а так полгектара с лавочками, над входом в который городо красовалось''Чайковски парк'. ну, я, значит, заваливаю в этот парк Чайковского, а там не фонаря, сажусь на лавочку, где посветлее. Надо сказать, немногочисленные дусты, даже угрожающего вида, почему-то шарахались от меня… и вообще народу в 8 вечера там как у нас в 4 утра. Ритм жизни другой, все очень рано по сравнению с нами закрываецца, зато и очень рано открываецца. Ну вот, сижу, значит, и тут курево кончаецца. До заправки перецца в падлу, я уже бухой и укуренный просто в сопли. просто ништяк дымка пустить. А у меня невесть каким чудом затесалась в рюкзак мягкая пачка Явы. Достаю. Три сигареты. Закуриваю. Тут из темноты материализуецца какое-то чудище и на непонятном языке борзо начинает что-то требовать. Показывает на сигарет и бычит, сцука, чувствую, бычит. Ну я ему и говорю на чистом русском- 'Пшел на хуй! . Он в меня тычет своим грязным пальцем и вопросительно так- 'Русски? 'Я ему — 'Да, педрила, я русский! 'Он начинает толкать какую-то длинную телегу про что-то там, себя в грудь тычет, я типа, албани, я так понял, что он албанец, а под конец на ломаном русском он мне заряжает- 'Русски дермо'. И отпускает длинную такую смачную харкотину на мой кожаный рибок. На мой стильный черный кожаный кроссовок за 120 баксов пара. Бля. Разворачиваецца и начинает гордо уходить. Я разозлился. Писдетц как. Не думал же этот албанский чурка, что я его родной, нашей Явой накурю, частичкой моей Родины. Я спрыгиваю с лавочки. Слегка штормит, но я стою на ногах еще твердо. Он мне в душу плюнул. Нельзя делать такие в отношении пьяного армейского хулса в пустом, млять, темном и безлюдном парке. Без вреда для здоровья. Рюкзак я оставляю на лавке.

Из кармана одного кармана в правую руку сама прыгает точно в кулак увесистая связка батареек, обмотанных изолентой, не свинцовый кастет еще, конечно, но зажатая в кулаке, она существенно увеличивает его убойную силу и ни одна таможня не доебецца. Меня научил этому один парень, помотавшийся в 90-е с красно-белыми по евровыездам, да и работка у него была специфичная… Он долги выбивал. Скажем, должен вам чел 1000 баксов. А долг забрать с него ну никак не получаецца. Должник борзеет, посылает на х. или отмазываецца подо всякими левыми предлогами. Вы общаетесь с этим пареньком и через пару дней он приносит вам ваши бабки, правда без процентов, иногда немного меньше, например не 1000, а 800 баксов, но так или иначе ваши деньги всегда к вам вернуцца. И он жил неплохо. Он знал немерянное кол-во всяких хитростей и грязных уловок. Я кое-что успел перенять. Из заднего кармана в секунду вытягиваю свою любимую старую бандану и несколькими слоями ткани обворачиваю кулак с кастетом. Лучше не разбивать костяшки, могут у кого-нить ведь возникнуть в случай-чего вопросы, да и не совсем зажили еще они, а убойная сила не должна сильно от этого пострадать. Я отталкиваюсь правой и издаю резкий свист. Он начинает оборачивацца. Два прыжка для разгона и я изо всех сил отталкиваюсь вертикально вверх от земли и выбрасываю ногу в направлении его солнечного сплетения. Выбрасываю, а не бью, но его руки рефлекторно дергаюцца вниз и в этот момент я сверху обрушиваюсь на него. Рука, усиленная грузом, с треском врубаецца в его незащищенную переносицу, удар был такой силы, что боль сквозь запястье прострелила руку аж до плеча. Он рухнул на спину так, что аж ноги вскинулись. Сейчас нельзя дать ему закричать, пока он в шоке. Нельзя привлекать внимание. Как учил меня тот же парень, есть несколько способов лишить жертву голоса. Можно сильно ткнуть в ложбинку под кадыком, можно сильно ударить в солнечное сплетение или поддых, тогда дыхалка сбиваецца и чел не может кричать, есть точка на спине, еще можно сломать нижнюю челюсть. А парень тот закончил плохо, его не предупредили, что очередной клиент оказался мастером спорта по кикбоксингу. Кикбоксер порвал ему ударом ноги селезенку, сломал половину ребер и сделал сотряс щщей. Мой друг умер от болевого шока, а может от внутреннего кровоизлияния (точно не помню, давно это было) еще по дороге в больницу. А кикбоксер отправился на несколько лет в места не столь отдаленные за превышение пределов необходимой обороны… Да кому от этого легче….

Я завожусь и обрабатываю его по всем точкам. Сначала по зубам оплеванным кроссовком несколько раз. Губы просто разбиты в мясо, он плюет сгустками крови и осколками зубов. Нос уже свернут и нюшка из него залила всю морду. Когда выпишут из больнички, будет настоящим красавцем:). Теперь я разглядел, что ему лет 25–27, еще совсем молодой, а уже такой мудак. Он еще пытаецца защищацца, но руками и даже свернувшись он не может прикрывать все тело и я резко переключаясь с головы пробиваю удачно в пах и в солнечное сплетение, он стонет, а я все добавляю и добавляю. Это за 'руски-дермо'. Это за братьев-сербов. Это за борзость. Это за армейцев, которых твои соплеменники-обезьяны прессанули перед матчем Вардар — ЦСКА. Ты, сука, у меня за все ответишь. Бью по спине, в основание позвоночника, чтобы он разогнулся, и когда он раскрываецца, добавляю напоследок пяткой по ребрам. Все. Разобран на запчасти. Победа Российской сборной. Главное, остановицца вовремя, а то и убить можно. С удовлетворением закуриваю, глядя на плоды трудов своих. Слабо стонущая куча албанского говна. Ничего личного. За державу обидно. От сиги осталась треть и я присел над ним на корточки. Один глаз у него уже капитально заплыл, но другиим он еще что-то видеть мог, и, повернув к себе его морду, я почти ласково сказал всего три слова. 'Запомни. И передай другим''Он понял. Я это точно знаю. Что-то в нем неуловимо именно в этот момент изменилось. И перед следующим русским на своем пути он обосрецца. И срацца будет до старости. Я посмотрел на черное небо, деревья в парке, грустно улыбнулся и затушил бычок албанцу об лоб. Я никогда раньше таким не был. Черт.

Времена меняюцца. Я вдруг понял, что я почти трезв. И мне как-то не очень внутри….И кто-нить может меня запалить и сдать мусорам местным, а потому надо рвать ноги, что я и сделал. В ту ночь мне снилась ОНА. МЫ. А потом я один. Тоска и безнадежное невыносимое одиночество. И много чего еще. Когда я проснулся, подушка была мокрой, наверное, я плакал во сне… Но когда я встал, мне было необыкновенно легко на душе и все, что было, казалось страшным и нереальным сном. Если бы не бандана, заляпанная кровью. Бурые потеки на кроссах. И что-то новое, очень жесткое внутри.