Марк Мэннинг - Мототрек в ад

— В "Козырной свинке", старик Сезерлойд пристроил ее на теплое местечко, — в голосе Бобби Соккета звучали нотки ревности.

Бум-бум! И они уже летят по Бугезфорду и в сером небе над ними что-то мрачное колышется-колышется.

Подъехали к пабу "Козырная свинка" и…

Об-ба, свежий зловещий трек. Джонни-Грустняк понял, что что-то совсем не так. Черный, жирный, с резким запахом жженой резины трек остается на дороге, когда тачка со включенным на полный газ мотором, кружится на месте, а колеса на тормозе.

Этакий трюк весьма опасен, но при этом не так, чтобы крут. Обычно треки любят крутить подонки всякие, которым плевать на свои шины, типа "эти сотрем, новые будут".

Байкеры-подонки в Бугезфорде. Сердце Джонни застучало тревожный марш, все тревожнее и тревожнее.

— Джонни, не ходи туда, — попросил его Бобби Соккет, — он первым вошел в "Козырную свинку" и увидел все.

— Там пиздец, да? — вздохнул Джонни и закурил сигарету, так и не встав с седла мотоцикла. — Но я должен видеть…

— Джонни, там полный абсолютный пиздец.

Джонни-Грустняк собирается с духом и заходит в этот Ад.

Вот сержант Вислозуб, порезанный, в своей кровушке плавает, помнит Джонни, как тот не хотел его сажать за папашку-извращенца повешенного.

Вот старик Сезерлойд, пришпиленный ножичком к стене, висит. Джонни-Грустняк перо вынимает и аккуратно в карман кладет, кое-кого еще он этим ножичком пощекочет, придет время…

Три невинных девичьих тела, изодранных в разврате: кровь, сперма, фекалии — все как положено, ад и преисподняя!

«Вечерний Звон» — маленькая, трепетная и нежная, изнасилованная и без головы практически. Невинность ее растворилась в сперме подонков. Ох, Джонни, Джонни-грустняк, как все грустно.

Небо вечернее, тучи багровые, в воздухе пахнет грозой.

Кое-кто расплатится за все. Жопа моя не будет знать покоя, пока ужасная и зловещая месть не падет на головы подонков и негодяев. Ад и преисподняя, пятнадцать человек на сундук мертвецов, МЫ ОТОМСТИМ ЗА ВСЕХ!

— Парни, мне позарез надо перетереть парочку тем с Иисусом, — торжественно заявляет злобный Гомез Гитлер и вся вонючая компания подонков затаптывает в церковный двор.

— И долго мы есть будем тут торчать, — смущенно интересуется Адольф Адольфович и весьма нетерпеливо, в духе штурмовиков Рема в потных камерах в Ночь Длинных Ножей, бьет копытом своим хромированным.

— Не знаю, мой милый Адольф, не знаю пока, понимаешь ли, это ведь такая тонкая штука, сакральное дело-тема, которая всегда ближе к телу.

Отец Трюфельгер очень гордился своим инструментальным ансамблем и хором девочек. 14-летние школьницы католички — это вообще была национальная гордость маленькой деревушки Белидингтон. Каждую субботу они все бывали такие нарядные, в трусиках в цветочек собирались в церкви и репе-пе-петировали, как говорится в узком кругу специалистов по пластической реконструкции.

И был светлый праздник именин Энни Мандин, и настигла их беда в лице «Говностаи Сатаны». Ее счастливые родители, муниципальный советник Роберт Мандин и жена его Фиона, хорошенько подготовились к праздничку, даже клоуна-педофила наняли, чтобы детишек поразвлекать и устроить им волшебное шоу.

Ох, Аннет Мандин, у тебя только-только первые месячные прокапали…

И Стаггерли чует запах свежатинки.

И Гомез Гитлер водит носом и болтом!

Полна площадь малолеток, малинник-блин!!!

И по-о-шло-поехало! Муниципальный советник сосет ствол 33-го калибра, пока Эль Гомисидро из Мадрида порет его женушку — испанский гангстерито любил натягивать дамочек в возрасте.

Трахнул ее как следовать в сказках Братьев Гримм, а потом перерезал ей горло своим холодным стальным клинком, подонок одним словом. Мужа пристрелил походя Адольф Адольфович, куда тут уже денешься.

Малютка Энни Мандин погружена в абсолютный ужас, зверское изнасилование и убийства это серьезно, много адреналину вспучилось как восстающий в океане крови Ктулху. Орет сама не поймешь чего: "Пожалуйста, не насилуйте нас, нам по четырнадцать лет всего, мы чисты и невинны, и трусики наши в цветочек!"

— Напишите об этом в ООН и в Гаагский Трибунал Саво Милошевичу, — загоготал фашистский ниггер Стаггерли.

— А-а-а-а, — девочка орет, а негр ее дерет как последнюю прошмандовку. Прощай невинность, в том числе и анальная! Большой ниггерский болт разрывает на части ее маленькую белую попку и все такое прочее. Белое под черным, Африка мстит Европе.

Да уж, ее попка пострадала так, как никогда раньше, кошмар явился наяву маленьким детским ягодицам.

Банда «Зверюг Аллаха» была еще та штука, очень редкая для байкеров-внезаконников Соединенного Королевства и близлежащих окрестностей.

Просто ебическая сила, какая-то необычная была Срань Господня, настоящее надругательство над чувствами правоверных мусульман.

Нужно иметь стальную мошонку, чтобы такое вот имечко исламских фашистов, как обожравшегося домашнего хомячка, случайно заползшего в раскрытый рот сонного хозяина, носить с честью и ебать Христианского Бога в глотку.

У черножопой шайки Бобби Раджи стальные яйца были в ассортименте.

Аллах, Магомет и все прочие телеги из Корана улетели в задницу, ебись она конем, вся эта правоверная мудрость, Аллаховы Зверюги, как чеченские террористы, срать хотели на Мекку и все такое прочее.

Но при том они по-прежнему пытались оставаться правоверной байкерской бандой, мусульмане, но также как и «Говностаи Сатаны» с гнильцой, как подумала бы покойная «Вечерний Звон», но по ней уже отзвонил «бом-бом» колокол.

Из Пакистана, блин, соответственно все такое загадочное, таинственное, как и положено молящимся в своем недомыслии на Аль-Каеду.

Бобби Раджа гнида еще был та.

Первую бабу в своей жизни он трахнул будучи девяти лет от роду, родной тетушке впердолил.

Свининки запеченной!

Пивка для рывка, косячок-старичок!

Это все они уважали.

И они тоже катили в Уитби.

Показать всяким там европейским подонкам, а заодно и христианской цивилизации в целом, что такое исламский фундаменталистский беспредельчик.

Черти повылезали на Землю из Ада!

Черти уже здесь, братья и сестры!

Подонки-бандиты, свиноебари, насильники-тетушек, подтирающие зад бумажками вместо священного подмывания, одним словом пакистанский ад вырвался из преисподней и мотоциклы ревут как трубы иерихонские.

Бумбараши-самоубийцы. Мотоклуб Паки.

Они встали на этот путь, путь риска охуяченных гашишем ассасинов, и пройдут его до конца.