Лидия Раевская - Мама Стифлера

Рыдания в трубке возобновились:

— А-а-а-а! Моя кошечка!!!

Вот у детей логика…

И я быстро добавляю:

— Но сегодня я куплю тебе новую кошечку, живую. Такую же как Мася, только котёночка. Это хорошая новость?

— Нет!!!!!

И гудки в трубке. Так и знала…

В общем, я положила телефон, справедливо рассудив, что свою миссию я выполнила, что сына щас коллективно утешат бабка с дедом и Машка, а мне надо ещё полчаса сидеть возле Масяниного коченеющего трупа, и ждать с работы мужа.

Но уже через десять минут мне позвонили в дверь. Открываю. Стоит мой папа. С сапёрной лопаткой. И говорит мне очень скорбно и торжественно:

— Я пришёл рыть могилу. Где ты хочешь похоронить кота?

— Кошку.

— Похуй. Где?

— Похуй. Там.

И пальцем куда-то в окно показываю.

Папа положил мне на плечо руку, сказал «Мужайся», и ушёл вместе с лопаткой.

И пришёл через десять минут. С лопаткой.

— Хуй тебе, а не могила, — говорит, и сосульки с бороды сбивает, — земля промёрзла метра на два в глубину. Положи её в коробку, да отнеси на помойку. Всё равно на свалке сожгут.

— Нет! — ору, — Мася — член семьи! Нельзя её на свалку! Надо рыть!

— Ну, вот тебе лопатка — пиздуй, и рой.

Папа вручил мне лопатку, взглядом ещё два раза сказал «Мужайся», и ушёл.

Стою я с этой лопаткой, и страдаю. Тут открывается дверь. Муж приехал. Кидаюсь ему на грудь, и кричу:

— Блять, это чо за курочка Ряба?! Папа копал-копал, нихуя не выкопал, Лида копала-копала, нихуя не выкопала… Теперь ты тоже скажешь, что копал, и не накопал?!

— Ты тоже копала?

— Да! То есть, нет… Но я точно знаю, что не выкопаю я могилу-у-у-у… — И завыла как голодный упырь.

Муж отобрал у меня лопатку, посмотрел на неё, отложил в сторону, и скомандовал:

— Одевайся теплее.

И мы пошли рыть могилу.

Рыть её мы решили в палисаднике у дома. Оставалось только найти — чем? Лопатка тут явно не прокатывала. Поэтому муж отправился на ближайшую стройку, и взял в аренду у таджиков лом. За пиисят рублей. И через пять минут вернул его обратно. Получив ещё десятку сдачи.

Ни лопатка, ни лом, ни даже, наверное, экскаватор, при такой температуре воздуха были тут бесполезны.

Тут я, осознав, что Масю я закопать не смогу, зарыдала так, что из вагончика выскочили таджики, и вернули нам остальные сорок рублей.

— Дим… А давай Маську в морозилку положим, а? Пусть в холодильнике полежит до весны, а потом мы её похороним…

Хорошая ведь идея? Да. Но муж почему-то отшатнулся:

— Ёбнулась совсем? Ещё под подушку её к себе положи. До весны. У меня другая идея есть. Щас пойдём, и поищем в газете объявления. Должна же быть какая-то служба для кремации животных?

Точно. А чо я сама не додумалась? Должна же быть такая служба. Ну, в теории. Должна.

И пошли мы домой, по пути зацепив из почтового ящика кучу бесплатной макулатуры с объявлениями.

Я сижу на стуле, шмыгаю носом, и требую:

— Громкую связь включи. Я тоже хочу послушать.

Димка кивает головой, набирает номер, и включает громкую связь:

— Здравствуйте! — раздалось из трубки, — Рады вас слышать. Кто у вас умер?

Апизденеть какой позитив. Рады они.

— Кошка. — Скорбно и сурово отвечает муж, давая понять радостному персонажу, что у нас вообще-то горе. Глобальное. — Очень хорошая кошка.

— Сколько?

Чево, блять, сколько?! Я что, Шариков что ли? Я что, котов душу пачками?!

— Одна.

— Сколько весит, я имею ввиду?

А я ебу? Никогда не взвешивала. Чо за вопросы?

Муж пожал плечами, и ответил:

— Ну, килограмма три, наверное.

А я ещё добавляю со своего места:

— Она у меня была такая… такая хрупкая…

И снова начинаю рыдать. Чтоб там услышали, и поняли, что нам не до лишних вопросов.

— Угу. — Ответили в трубке, и очень громко застучали на калькуляторе. Интересно, а по какой формуле они там чо высчитывают? Массу дохлого животного умножают на количество километров, которое предстоит проехать кошачьей труповозке от них до моего дома, и плюсуют туда температуру воздуха за бортом по Фаренгейту?

— Восемь тысяч пиццот рублей.

Я аж икнула:

— Сколько?!

— Восемь пятьсот. В эту сумму входит доставка тела животного к нам, кремация и упаковка праха в урну.

Я подумала, и уже открыла рот, чтобы согласиться, но муж меня опередил:

— Скажите, а мы сможем присутствовать при кремации?

— Нет. Мы находимся на территории военного завода, и посторонним вход воспрещён.

Тут я быстро передумала, потому что мне пришла в голову беспесды умная мысль, и я заорала:

— Да?! А откуда я знаю: может, вы приедете, кошку у меня заберёте, за углом выкинете, а в урну мне потом полкило говна запаяете?! Где доказательства?

Блять, чтоб мне сдохнуть, если вру… В трубке разве что фанфары не заиграли. Ну, такие, как на радио, когда на вопрос ведущего: «Как зовут внучку Деда Мороза?» какой-то эрудит неуверенно отвечает: «Снегурочка, да?» — такая хуйня сразу играет: тум-турурум-бам-бам, бля! «Да, да! Вы угадали! Вы выиграли билет в кинотеатр «Рига» на последний сеанс, завтра в три часа ночи!»

Ну вот, и тут такая же хуйня. Только фанфар не было.

— Да! Мы ждали этого вопроса! Вы совершенно правы! Вы, скорбящие хозяева любимца семьи, вы должны быть уверены, что в урне находится именно его прах! Да! Да!

Тут я вообще подумала, что персонаж там кончает.

И решила его обломать:

— Пизда! Давайте уже быстрее, у нас труп щас портиться начнёт.

— Да! — ещё раз крикнул агент кошачьего похоронного бюро, и в ажиотаже продолжил: — Только сейчас, и только в новогодние праздники, мы предлагаем нашим клиентам новую услугу: всего за три с половиной тыщи рублей мы снимем на видеокамеру как мы сжигаем вашего кота, и вы всегда сможете пересмотреть эту кассету в кругу семьи, чтобы предаться счастливым воспоминаниям!

И — пауза такая. И слышно, как ёбнутый похоронный агент дышит часто-часто. Непонятно даже: то ли он так рад, что осчастливил меня своей модной новогодней услугой, то ли всё-таки кончил.

— Идите нахуй. — Вежливо закончил разговор Дима, и положил трубку.

Мы ещё с полминуты помолчали, и я неуверенно предложила:

— В коробку, и на помойку?

Дима обнял меня за плечи, и мужественно кивнул:

— Так будет лучше.

Масю мы запихнули в коробку из-под DVD, написали на ней послание для бомжей: «Товарищи бомжи, в этой коробке нет нихуя полезного. Там дохлый кот. Дайте ему спокойно сгореть на свалке. Будьте вы, блять, людьми!», и отнесли кошкину тушку на помойку.

Конечно, в этот же день я поехала к заводчице персидских котов, и купила там ещё одного белого котёнка, который на сегодняшний день сменил уже пятерых хозяев из-за патологического нежелания срать в лоток, и до сих пор ещё жив только потому, что стОит бешеных бабок, и усыплять жалко, но это уже совсем другая история.