Чарли Уильямс - Сигареты и пиво

— Эй, — заорал я. — Эй ты, блядь, прикройся и спускайся сюда, быстро. — Но из-за всего этого гама Сэл меня просто не слышала. Я и сам-то себя не слышал. Я закрыл глаза на пару секунд. А когда снова открыл, было еще хуже. Наверное, хуже уже и быть-то не могло. Она наклонилась назад и… Она…

Ну, ее трусики…

А, блядь!

Я ломанулся вперед.

Когда я пробегал мимо Рэйчел, она меня окликнула, но я не мог остановиться. Если бы я остановился, мне пришлось бы посмотреть ей в глаза, а, учитывая все расклады, я вряд ли когда-нибудь смогу это сделать. Я пробежал мимо нее прямо к дверям. И там возникла вторая проблема.

— Ройстон Блэйк? — спросила проблема.

Я поднял глаза на его репу. Потом, вытянув шею, осмотрел его плечи. Ну да, нехуевый такой чувак. Но он тихо-мирно стоял у дверей, как пай-мальчик, ждал, пока его запустят. Так что я не особо напрягся.

— А ты еще че за хрен с горы? — спрашиваю.

— Ты Ройстон Блэйк или че? — спрашивает он. Глаз я его не видел, слишком высоко было. И, если честно, начал слегонца нервничать. Но лицо я вроде узнал. Последний раз, когда я его видел, этот лось был мелким тощим уродом, а это где-то с год назад было. Ну да, я его тогда завернул, потому что выглядел он совсем как мелкий пацан. А мелких мы в “Хопперз” не пускаем. Они могут пойти в “Фуражир”, например. Но чувак с тех пор сильно подрос. Теперь это был здоровый бугай, раза в четыре больше себя предыдущего. И слегонца смахивал на Франкенштейна, типа шишковатый лоб, шея как бревно, все такое.

— И че с того, что я Ройстон Блэйк. Чего надо-то?

— Ты обидел моего братишку, — говорит Франкештейн, спокойно так, типа как время мне сообщил.

Я почесал репу.

— Че, правда?

— Ага.

— Где… — я все скреб репу.

— У игровых автоматов.

— У автоматов? Ну я, типа, не…

— Ты ему, типа, два зуба выбил.

— Я, в натуре, не…

— И губу в натуре разбил.

— Да ладно, браток… — но ничего больше я сказать не успел, так сложилось.

Надо было заметить. Уж мне-то точно. Я о чем — если дело доходило до ударов головой, я рулил ситуацией. Ну да, бля, рулил. И тут я просто взял и нарушил первое правило драки головой:

Не позволяй другому ударить тебя первым.

Я размышлял об этом, пока валялся на спине и изучал потолок. Че-то у меня было не так с носом. Я мало че чувствовал, но как-то там становилось тепло. Надо мной возникла башка Франкенштейна, он даже свой здоровенный лоб не наморщил. Посмотрел на мою глотку, потом на нос.

— Блядь, — сказал он, обрызгав меня слюной. — Промазал.

Я увидел, как он слегка двинул рукой. Его кулак…

Я размахивал руками, стараясь убрать от себя этих мудаков. Они навалились со всех сторон, щипались, тыкали меня и толкали. Вам это, небось, страшным не кажется, но я думал о том, что они сделают дальше, поэтому и стал с ними бороться. Началось-то все со взглядов. Сначала они смотрели на меня издалека. Потом с близи. Потом…

Я открыл глаза.

— Блэйк? — надо мной склонилась Рэйч, ее длинные волосы щекотали мне лицо. Она, сморщившись, их убирала. — Эй… Блэйк, ты как? Ты меня слышишь?

— Конечно, блядь, слышу. — Но я был в ауте. Со ртом было че-то совсем херово. Я пощупал его языком. — А куда, блядь, девались мои зубы?

— Ой, Блэйк, ты только не вставай. — Она держала в руках влажную тряпку, всю розовую от крови. — Я вызову “скорую”…

— “Скорую”? Да иди ты. Отъебись от меня. Вали ваще.

С ногами все было вроде ничего, когда я поднялся. Стоять я мог, всяко. Но когда я заметил свое отражение в дверном стекле…

Твою мать.

— Что… — начал было я. Но, уже начав спрашивать, сам понял, что. Тот лось, вот что. Я ж с ним дрался, типа того. Он меня ебнул, я встал и…

Не, бля, я ж не вставал. Так в дверях и валялся.

— Долго я тут отдыхал?

Рэйч пожала плечами. Но она же прекрасна знала, сколько я тут валялся, так я ей об этом и сказал.

— Минут двадцать? — предположила она, обхватив себя руками. На улице холодно было, да и дело шло к ночи. — Полчаса?

— И сколько человек меня видели вот так вот? Она отшатнулась.

— Блэйк… Не надо…

— Что?

— Вот — она вытерла кровь, которой я забрызгал ее декольте и отдала мне мокрую тряпку. — Тебе надо в больницу.

— На хуй больницу. — Я глубоко вздохнул и пошел внутрь. А че еще оставалось. Почти все уже наверняка видели, что со мной сделали. А если опустить голову и идти побыстрее, можно добраться до сортира так, что никто не заметит. Я прошел уже полпути, когда просек одну странную фишку.

Внутри никого не было. Только полдесятого, а в кабаке ни единого ебаного посетителя. И еще что-то странное под ногами, какой-то звук. Я посмотрел вниз.

Битое стекло.

До хера битого стекла. По всему полу. На барной стойке и за ней. На столах, креслах, диванах и всем прочем. По всему заднему коридору. И на сцене, где…

— Где она? — Кто?

— Сама знаешь, кто.

— Да не знаю я, честно. Кто?

— Сэл, тудыть ее.

— Сэл? А ты не…

— Посрать, что я не. Где она?

— Понятия не имею. Она тут была, занималась этим… Блэйк, я тут подумала, и вот что я тебе скажу — я не буду работать в заведении со стриптизом… Ай, да отвали ты! Ладно, ладно, скажу. Черт подери. Она была там, на сцене, ты, наверное, тогда уже лежал в отрубе у дверей, а потом они начали бить бутылки. Повсюду. Кидали об стены и…

— Кто? Кто заводила?

— Не знаю.

Я сжал кулаки. Поднял один.

— Не пизди. Говори или я…

— Ну что? Что ты?

Я опустил кулак. Таким макаром я ни хера не добьюсь, а Рэйч — это всего лишь Рэйч, типа того.

— Ладно, как они выглядели?

— Пацаны. Мелкие тощие. Лет по четырнадцать-пятнадцать.

— Сколько? Ты их раньше видела?

— Их было тут полно, Блэйк. Они были повсюду. Не знаю… Может, кого из них и видела в городе.

— Где? Да говори же.

— Успокойся, Блэйк. Как эта улица называется, там, внизу, у…

— Чего? У “Фуражира”? “Почему бы и нет”? “Зеленого чувака”?

— Фротфилд-вэй.

— Фрот… Пидорасы.

— Что?

— Сука.

— Я уже предупреждала тебя, Блэйк, не смей со мной так…

— Да не ты. Жирная Сандра из игровых автоматов. Жирная блядь… Сука…

— Блэйк? Ты куда? А что со всем этим…

Я пришел в себя, только когда выехал на Фротфилд-вэй. Не снижая скорости, проехал мимо зала игровых автоматов. Даже несмотря на закрытые двери, я знал, что они там, орут и транжирят халявные жетоны, которые дала им Жирная Сандра. Но мне не было мазы туда входить. По крайней мере с такой рожей. Я поехал домой, щупая языком дырки на месте передних зубов.

На полпути я вспомнил о Сэл и, сделав крюк, поехал к ее дому. Не так уж это и плохо по сравнению с разбитой мордой. Ну и что, что все эти мужики на нее пялились? Они и раньше ее видели, когда она раздевалась по работе. Конечно, видели. И сейчас по всему получили не лучшее из возможного. Как я уже говорил, она в последнее время за собой не следила. Вот что бывает, если сидеть на жопе целыми днями. Но если чуваки считают, что она по-прежнему стоит того, чтобы на нее пялиться, кто я такой, чтобы им запрещать? Да еще, может, пару десяток принесет.