Дэвид Мэдсен - Шкатулка сновидений

— Вы чудовище!

— Не большее, чем вы, доктор Фрейд!

— Что вы имеете в виду?

— Бессердечный, жестокий «эксперимент», который вы проводите над собственной бедной дочерью, внушив ей, что в ее кишечнике поселилась змея…

— Она сама себя убедила…

— Да, с вашей помощью!

— Послушайте меня, Хендрик!..

— Где сейчас Адельма?

— В своей комнате, занимается любовью с Малковичем…

Я уставился на доктора Фрейда, не веря свои ушам.

— Что?

— Именно это я и пытался объяснить! Dummkopf [74] Тупица (нем.). ! Адельма твердит всем и каждому, что она безнадежно, отчаянно, безумно влюблена в вас, что без вас она хочет только умереть…

— Тогда зачем же, черт побери, она трахается с Малковичем? — вскричал я в яростном смятении.

Доктор Фрейд неодобрительно прищелкнул языком.

— Она искала вас, но не нашла. Кто-то сказал ей, что вы ушли договариваться насчет вашего тайного побега и можете отсутствовать несколько дней. О, она впала в неистовство, рыдала и завывала, царапала себе грудь, выдирала пучками волосы, визжала, кричала, что не вынесет без вас и часа. Ее мучения, если, конечно, они подлинны, поистине достойны сострадания.

— Кончено, подлинны!

— Тогда ей сообщили, — продолжал доктор Фрейд, — что Малкович с удовольствием утешит ее до вашего возвращения — согреет кровать, удовлетворит телесные потребности. И она, кажется, успокоилась.

— Кто сообщил ей это?

— Малкович, естественно.

— Я убью его! — воскликнул я и ринулся к двери. — Разорву на части голыми руками!

— Подождите! Хендрик! Подождите!.. Но я уже добрался до лестницы.

— Не надо драки! — шуршал позади старческий голос доктора.

В комнату Адельмы я ворвался как раз в тот момент, когда Малкович опускал на нее свое голое, потное, волосатое тело. Бугорчатые, пятнистые ягодицы волновались и раскачивались.

— Нет! — закричал я. — Адельма, нет!

Ее глаза, устремленные поверх толстого плеча Малковича, встретились с моими — и расширились в радостном изумлении.

— Хендрик! — вскрикнула она, с неожиданной силой отталкивая Малковича. Он свалился с кровати и упал на пол, широко раскинув бедра, его мужское достоинство увяло и сморщилось.

— Ты невообразимый ублюдок! — процедил я сквозь зубы.

— Я только пытался помочь, — прохныкал кондуктор. — Пожалуйста, не причиняйте мне вреда…

— Вред? Да я намерен убить тебя! Бросившись на Малковича, я ударил его коленями в живот и начал молотить кулаками по плечу. Он вскрикивал подо мной и извивался.

— Нет, нет, пожалуйста, не надо! — в его голосе звучал неподдельный ужас.

В этот момент вбежал граф Вильгельм, ему на пятки наступал запыхавшийся доктор Фрейд. Оторвавшись на миг, чтобы взглянуть на графа, я заметил, что он пребывает в крайне растрепанном состоянии: пиджак и рубашка порваны, брюки вымазаны грязью, один ботинок отсутствует. Граф посмотрел вниз, на меня — и у него отвисла челюсть.

— Чем вы таким занимаетесь? — прошептал он.

— Малкович…

— О, не отвечайте, я и так прекрасно вижу, чем!

— Послушайте…

— Содомируете Малковича прямо на глазах у моей дочери! У меня есть большое желание…

— Я не содомирую Малковича! У меня и в мыслях такого не было!

— Почему это? — капризно осведомился Малкович.

— Тогда почему он голый?

— Просто я собирался избить его до бесчувствия, вот и все.

— И для этого он разделся? — не унимался граф.

— Помогите! — взвыл Малкович. — Я не хочу быть избитым до бесчувствия…

— Заткнись! — рявкнул я, непроизвольно брызнув слюной ему в лицо — У тебя нет выбора!

— Я предупреждал его, — вставил, наконец отдышавшийся доктор Фрейд. — Я говорил ему, что здесь нельзя устраивать драки. Лично я порицаю жестокость.

— Как и любой нормальный человек, доктор Фрейд. Как мы все. Ну, мерзкая шавка, и что такого натворил несчастный Малкович, чтобы заслужить побои?

— Перечень его деяний бесконечен, — ответил я. — Однако этот конкретный случай — за попытку изнасилования вашей дочери.

Челюсть графа, совсем недавно вернувшаяся в свое естественное положение, снова отвисла. Он посмотрел на Адельму, которая по-прежнему лежала на постели обнаженной.

— Это правда, Адельма?

— Конечно же, нет, папа.

— Адельма!

— Я хотела, чтобы он это сделал. Я попросила его. Я слез с Малковича и встал на ноги.

— Послушайте, — произнес я. — Я пытался защитить ее. Она хочет меня, не Малковича.

— По словам Адельмы, все наоборот, — ответил граф. — Но обсудим этот отвратительный инцидент позже. Сейчас мне необходимо вывести на улицы войска.

— Зачем? — осведомился доктор Фрейд. — Какая-то опасность?

— Опасность? — переспросил граф. — Мой дорогой доктор Фрейд, там разворачивается полномасштабный бунт! А почему, вы думаете, я в таком виде?

— Но почему они бунтуют?

— Потому, — медленно произнес граф Вильгельм, по очереди оглядев всех нас и особо подозрительно — меня, — что нет хлеба.

— Нет хлеба?

Покачав головой, граф стер рукавом кровь с лица.

— Ни буханки, ни рулета, ни булочки — ничего. Магазины пусты, а пекари не пекут, потому что муки тоже нет. Люди уверены, что грядет голод. И так как я — Защитник Веры и Губернатор, они обвиняют во всем меня. Мне едва удалось спасти свою жизнь.

— А что со мной? — пробубнил Малкович.

— Вам-то голод не грозит! — фыркнул граф. — На своих жировых запасах вы протянете не один месяц!

— Я имел в виду его! — завопил Малкович, тыкая в меня обвиняющим пальцем, толстым, как сосиска. — Он все еще собирается избить меня до бесчувствия?

— Определенно, нет, — самоуверенно заявил граф Вильгельм. — Только не в моем присутствии. Ведь так, Хендрик?

Я молча кивнул и посмотрел на Адельму. Ее неожиданно ледяной, равнодушный взгляд встретился с моим и приковал меня к месту. Потом, с нарочитой, рассчитанной похотливостью, она подмигнула мне. Подмигнула!

— Отлично, господа, выведем войска и откроем арсенал!

— Я готов к битве! — воскликнул Малкович, неуклюже поднимаясь на ноги. Одной рукой он прикрывал гениталии. Учитывая недавние проявления его слезливой трусости, я счел это высказывание смехотворным.

— А я остаюсь здесь, — сказал я. — Вместе с Адельмой.

— О, нет! Если вы хотя бы на секунду вообразили, что я оставлю ее в обществе свихнувшегося сексуального маньяка вроде вас…

— Я сама могу о себе позаботиться, папа, — вмешалась Адельма.

— Нет, не можешь! Хендрик ненасытен! Я не буду так рисковать.

Граф попытался схватить меня за плечо, но я стряхнул его; за моей спиной возник Малкович, а доктор Фрейд неожиданно начал размахивать своей тростью, и я получил сильный удар по руке.

— Больно!

— Так и подразумевалось!

— Переломайте ему чертовы кости! Потасовка становилась все более яростной.