Джо Фауст - Демоны Боддеккера

— Разумеется, — закивал Левин. — Господа, давайте по местам и начнем.

Комната наполнилась гулом голосов — все обсуждали, кому куда становиться, прежде чем войдут репортеры.

— Мальчики. — Спеннер поманил рукой Дьяволов. — Если вы встанете вот с этого края стола, то, когда зайдет пресса, мистер Бергдорфф будет стоять как раз рядом.

Ферман, Джет и Ровер двинулись вокруг стола к Бергдорффу.

— А где же Питер? — спросила Хонникер из Расчетного отдела.

— Кто? — удивилась Харрис, которая уже собиралась открыть двери и пригласить журналистов.

— Шнобель, — пояснил я. — Ферман, где Шнобель? Тот пожал плечами.

— Я велел ему прийти.

— Джет?

Джет тоже пожал плечами.

— Вчера ночью я был занят.

Я знал, что Ровера и спрашивать бесполезно, а потому подошел прямо к Ферману и прошептал:

— Вы и его прикончили, да? Ферман возмущенно затряс головой.

— Ничего подобного! — прохрипел он. — Когда мы… на вечеринке… с ним было все в порядке. Сам знаешь.

Я поглядел на Левина и развел руками.

— Нам не хватает Шнобеля, — подытожил Финней и рассмеялся собственной шутке.

— Мы не можем начинать без него, — сказал Спеннер.

— Да вполне можем, — возразил Ферман.

— Наверно, он в отключке, — предположил Джет.

— Боддеккер, — приказал Левин. — Позвони ему. Быстро. Джет хмыкнул.

— Если он в отключке, то не ответит.

— Что? — переспросила Харрис. — Он принимает психотропы?

— Пусть только попробует, — буркнул Ферман. Джет пожал плечами.

— Да я вроде не знаю, разве что недавно подсел. Просто на него иногда находит, вроде как отключается. Приходится брать его за руку и вытаскивать обратно к реальности.

— Боддеккер! — вскричал Левин. Я возвел глаза к потолку.

— Ну ладно. Джет, пойдешь со мной…

— Нет! — воскликнул Спеннер. — Нам надо предъявить хоть кого-то прессе.

— У вас есть Ферман и Ровер. И мистер Бергдорфф.

— Пусть остается, — распорядился Левин. — А ты иди.

— Если он в отключке, — сказал Джет, — то будет хандрить.

— Аххх, — издевательски простонал Ферман. — У бедняжечки сегодня день в стиле Милашек.

— Ступай, Боддеккер! — закричал Левин.

Я вышел из комнаты, полной потрясенных сотрудников, и приступил к нелегкой процедуре, необходимой, чтобы добраться до Шнобеля. Пробиться через толпу фанатеющих девиц, «Теч-бойз» и добровольцев на роль Дьяволов. По фальшивому следу на метро и к велорикше. Полет на цеппелине с Флэтайрон-билдинг и приземление на крышу жилища Шнобеля. И все это время я лихорадочно соображал, как привести его в чувство.

Подходя к двери Шнобеля, я испытал сильнейшее дежа-вю. Из квартиры доносились раскаты музыки, последних хитов «Ненавистных», а когда я постучал, мне отворила полногрудая красотка в черном кожаном лифчике.

— Шем могу шлушить? — проурчала она.

Я чуть не засмеялся. Слова роботетки были едва различимы, так сильно она пришепетывала и коверкала произношение.

— Мне надо увидеть Шнобеля. — Я попытался прошмыгнуть мимо, но роботетка ухватила меня за отворот пиджака.

— Он шлегка занетушил, крашафчик. Зато я фполне в форме. Хочешь проферить?

Я оттолкнул ее руку.

— Почему бы тебе самой себя не обслужить? — предложил я и шагнул навстречу реву динамиков.

Жилище Шнобеля содержалось в удивительном порядке. Правда, у него в последнее время не происходило никаких пьяных оргий — но все равно, он не забивал квартиру грудами ненужных и дорогих вещей, как Ферман. Оставил мебель, которую сдавали с квартирой, а единственным его прибавлением к обстановке оказалась огромная аудиовидеосистема, занимавшая целый угол гостиной. Оттуда-то сейчас и лилась первая песня альбома «Молодой да глупый»:

Ты открывала свой рот Слишком громко и часто. Я знаю все наперед, я слышал все — и не раз…

— Шнобель? — позвал я.

Внезапно две руки крепко обхватили меня сзади и принялись теребить пуговицы на рубашке.

— Тафай, красшафчик, — прошепелявила роботетка. — Он был бы только рат.

— Где Питер?

— Та ты не волнуйшя. Пошволь штарушке Манти о тебе пожаботиться.

Я вывернулся и заглянул на кухню. На стойке бара лежал чип, содержавший инструкцию по обращению с роботеткой — модель «Манди Райс-Дэвис», — и несколько банок кускусных хрустиков. Я взял одну и с разочарованием обнаружил, что она пуста — как и ее соседка.

— Крашафчик. Ешли ты голоден, штарушка Манти о тебе пожаботится…

Скрипучий голос потонул в реве музыки.

Тебя мне слушать не в кайф,

Ты вечно гонишь пургу,

Ломаешь в корне весь драйв,

А я терпеть не могу…

Неудивительно, что у него сегодня не самый приятный день, подумал я.

Манди снова выросла рядом, призывно теребя лямку лифчика. Я хотел было дать ей команду отмены, но передумал.

— Манди, он весь день это слушает? Она перестала теребить лямку.

— Кто — он, крашафчик?

— Шнобель. Питер. Он давно это слушает? Она закатила глаза и кивнула.

— Пошледние три тня. — Роботетка встала рядом со мной, и я ощутил исходящее от нее тепло. — Не шамая потхотящая мужыка, ешли ты меня понимаешь.

Пускай я подлая крыса,

Пускай я трус с давних пор,

Но надо двинуться крышей,

Чтоб слушать весь этот вздор.

И внезапно на меня накатило. Глубочайшая, всепобеждающая тоска, которую, должно быть, испытывал Шнобель. Получить все — славу, деньги, квартиру, женщин, даже эту вот услужливую роботетку — и обнаружить, что этого недостаточно. Обнаружить в своей жизни огромную пустую дыру, которую не заполнить ничем.

Задрожав, я двинулся через гостиную к двери спальни.

— Шнобель?

Ты на меня не смотри,

Я соберу свой мешок.

И с первым бликом зари.

Я уйду. Я ушел.

Я включил свет. Шнобель лежал, растянувшись на постели, заваленной жестяными банками. Я шагнул вперед, и под ногой у меня что-то хрустнуло. Я нагнулся подобрать это и обнаружил еще одну коробку из-под кускусных хрустиков. Когда я увидел, что и она пуста, меня пронзил острый укол сожаления.

Не важно. Я пришел сюда не за этим.

— Шнобель! Питер! Вставай. Ты пропускаешь важную встречу!

Я сделал еще один шаг. Хрусть! И я увидел, что наступил на очередную коробку из-под кускусных хрустиков. Собственно говоря, они усеивали всю комнату. У кровати Шнобеля стояли два здоровенных ящика. Один совершенно пустой, а второй еще не распечатанный.

Я пощелкал выключателем.

— Шнобель! Шнобель-Шнобель-Шнобель-Шнобель! Вставай! Народ из «Чистых тарелок» хочет очистить и твою тарелку!

Расшвыривая ногами кускусный хлам, я подошел к кровати. Шнобель был завален пустыми коробками, а рядом лежал футляр от музыкального чипа.

«МОЛОДОЙ ДА ГЛУПЫЙ», гласило название. «Яркий новый альбом „Ненавистных“. Четырнадцать ремиксов прежнего материала, включая „Будь моей роботеткой“. Двадцать одна новая песня, в том числе „Заткни рот своей маме“, „Песок под кожей“, „Огненный круг“, „Уход“ и другие!».