Джо Фауст - Демоны Боддеккера

— И разумеется, — Замза уже не бежит на месте, а стоит, пытаясь отдышаться; его одежда — сплошное грязное, рваное и окровавленное месиво, — вам надо устроить уличное барбекю.

Монтаж из быстро сменяющих друг друга кадров подлинного столкновения Замзы с Милашками. Маранц так отредактировал эту часть, что процесс весьма смутен и загадочен. В любом случае единственный более или менее продолжительный кадр изображает, как Замза что-то пережевывает и с большим трудом проглатывает. Остальные Дьяволы ликующе вопят и поливают его краденым пивом.

Диктор:

— И когда ты уже думаешь, что все в порядке… Ферман двумя пальцами берет край лохмотьев Замзы и брезгливо морщит нос:

— Приятель, да ты же весь грязный! И еще хочешь называть себя Дьяволом?

Диктор:

— По счастью, наш новобранец знает, что делать!

Замедленная съемка: грязные тряпки Замзы падают в стиральную машину. Дьяволы стоят вокруг и сыплют туда порошок из коробок «Наноклина».

— Он собирается выстирать их в суперпорошке «НАНОКЛИН»! Это ОФИЦИАЛЬНОЕ моющее средство Дьяволов Фермана!

Эпизоды сменяют один друг друга быстрым калейдоскопом. Завершает серию крупный план Замзы, демонстрирующего невероятно чистую «дьявольскую» униформу. Остальные Дьяволы с радостными улыбками подбегают к нему.

Ферман:

— Просто не верю! Как тебе это удалось?

Замза поднимает вверх большой палец и подмигивает в камеру:

— Я управился!

Джет одобрительно смеется. Ферман говорит:

— Что ж, отлично! Тогда официально нарекаю тебя… Тараканчик!

Ровер с Джетом вскидывают Тараканчика на плечи. Зум-кадры нового Дьявола. Во вскинутой над головой правой руке он держит коробку «Наноклина». На экране застывает изображение: крупный план Замзы со стиральным порошком. Диктор:

– «Наноклин». А ВЫ управитесь?

Далее пустили анонс ночного нон-стоп показа самых смешных комедий, но, отвернувшись, я увидел, что никто вокруг не смеется. Все сидели с ошеломленным видом, уставившись на экран. Поймав на себе мой взгляд, один из посетителей пробормотал:

— Просто не верится, что они на это пошли. Эксперимента ради я пожал плечами и заметил:

— Ну, эти парни ведь должны продавать свой порошок, разве нет?

Тот покачал головой.

— В жизни больше не куплю ни коробки «Наноклина». Что бы там ни твердила моя старуха.

— А ты проследи, чтоб она посмотрела этот ролик, — посоветовал его сосед. — И никаких проблем.

Я поднес кружку к губам и сделал большой глоток, чтобы скрыть ухмылку. А обуздав себя, вытер пену с губ и сказал:

— Да это ж просто реклама. Что вы так?

— Что значит «просто реклама»! — возмущенно закричал кто-то третий. — Вы что, не видели, что произошло?

— Этим «наноклиновцам» мои деньги явно не нужны, — поддержал четвертый. — Гадость какая.

Я подал знак бармену, а когда он принес новую кружку, спросил его:

— Вы когда-нибудь пользовались «Наноклином»? Он покачал головой.

— И даже не собираюсь. Особенно после сегодняшнего.

— Почему? — спросил я. — Не такая уж плохая реклама, разве нет?

Бармен обжег меня злым взглядом.

— Скажу тебе начистоту, приятель: у меня тоже есть собака.

Я кротко поглядел на него, всем видом давая понять, что он безусловно прав, расплатился и вышел. В крови бушевал адреналин, я помчался по улице, крича во все горло:

— Победа! Победа!

Не знаю, долго ли я так бежал и куда. Знаю только, что не сбавлял скорости, пока из темного переулка навстречу не вышли две черные фигуры, преграждая путь, а кто-то третий не ухватил меня за плечо, резко разворачивая к себе и швыряя спиной о стену дома. Три быстрых щелчка — и лунный свет заплясал на трех серебристых клинках.

— Выворачивай карманы!

Они были одеты в ковбойские шляпы с обтрепанными полями, линялые джинсы и ковбойские сапоги. На всех — галстуки в стиле «боло», зажимом для которых служили куски люсита с вырезанным на нем скорпионом.

Я расхохотался им в лицо.

— От меня вы ничего не получите. Ничего!

— Тогда, — угрожающе проговорил один из них, — нам придется заняться тобой.

Я расхохотался еще сильнее.

— Давайте, подходите, попробуйте! — Я раскинул руки, изображая еще более заманчивую мишень. — Давайте!

— Смотри, шутить не станем! — подхватил третий.

— Вы что, не знаете, кто я такой? — закричал я.

— А нам плевать, — ответил первый. — И тебе, видно, тоже, так что…

— Я убил царя мира! — закричал я. — Вы не можете убить меня, потому что это я убил Дьяволов Фермана!

Они обменялись растерянными взглядами.

— Давайте! Проваливайте! Вы не убьете меня, потому что я непобедим! Вы можете убить меня — но я вернусь, — тут я понизил голос и поглядел на них страшными глазами, — и достану вас!

— Мама! — простонал второй налетчик. — Ребят, не надо!

— Да, — согласился третий. — Это псих ненормальный. Я заставил себя молчать. Медленно, шаг за шагом, бандиты попятились. Я завопил:

— Бу! — и они бросились врассыпную. Скоро ночь поглотила и их самих, и шум их бегства.

В наступившей тишине я слышал лишь собственный истерический смех.

На следующий день мне не терпелось поскорее попасть на работу. В первый раз за много месяцев я рано проснулся, принял душ и поспел в Пембрук-Холл раньше, чем перед зданием собрались зеваки. По дороге я встретил Весельчака и обратил внимание на то, что он сменил футболку с Дьяволами Фермана на другую, с рекламой «Сухих небес». А когда я спросил, с чего бы это, он ответил, что Дьяволы, мол, вовсе не такие славные, как ему казалось. Он понял это, посмотрев последний ролик. Но сам толком не знал, что навело его на эту мысль.

Еще более пружинистым шагом я подошел к лифтам. Что ж, я развеял заблуждения хотя бы Весельчака, исправил вред, который принес ему раньше. Хоть что-то! Хоть какой-то эффект!

Вытаскивая «ключ года», я услышал два почти идентичных голоса;

— Боддеккер! Придержи кабину!

— Придержи кабину! Боддеккер!

Ко мне, размахивая руками, мчались Финней и Спеннер. Я встал в дверях, загораживая сенсор, и подождал, пока они не ввалились в лифт.

— Хорошо, что ты тут, — отдуваясь, проговорил Финней. — Насколько понимаю, ты получил наше сообщение?

Он нажал на тридцать девятый, кабина поплыла вверх.

— Сообщение? — переспросил я. — Нет. Забыл вчера часы на работе.

По Правде говоря, я нарочно оставил их — не хотел, чтобы кто-нибудь нашел меня в «Моне Маккой» — да вообще где-нибудь, коли на то пошло.

— Неудивительно, — сказал Финней.

— Последняя реклама, — произнес Спеннер, — наделала довольно много шума.

— Правда? — Я старался, чтобы голос мой звучал невинно и заинтересованно. — И как первые отзывы? Одобрительные?

— Первые отклики, — тщательно выбирая слова, ответил Финней, — многочисленны. Собственно говоря, мы тут всю ночь разбирались, что же ты такого наделал.