Джо Фауст - Демоны Боддеккера

Спеннер покачал головой.

— Боддеккер, если ты намерен и дальше так себя вести, мы просто не можем допустить суда. Стоит тебе сказать судье то же, что ты сказал сейчас нам, — и дело примет действительно плохой оборот.

— И глазом не успеем моргнуть, — подхватил Финней, — как ФБПЖ привлечет к суду весь Пембрук-Холл по обвинению в преступном сговоре и жестоком обращении с животными. Тогда их уже ничем не унять.

— Значит, у нас нет выбора, кроме как сдать тебя, — развел руками Спеннер.

Я одарил его широкой, натянутой улыбкой.

— Спасибочки.

— Таким образом все эти чудовищные показания, которые ты намерен дать, легко спишут на злопыхательство уволенного работника.

— Синдром отложенной мести, — кивнул Финней.

— К несчастью, — признал Спеннер, — поскольку ты получил ранения, еще находясь на службе в Пембрук-Холле, по федеральным законам ты можешь получить рабочую компенсацию в размере восемнадцати месячных окладов.

— Оставьте ваши деньги себе и проваливайте, — сказал я.

Финней и Спеннер слаженно, как единый механизм, захлопнули ноутбуки, отодвинули кресла и удалились — под сопровождение очередной серии ударов, гудков и взрывов от телевизора Весельчака. Гы-гы-гы!

Я раздвинул занавески.

— Мистер Боддеккер! — окликнул меня Весельчак. — Ну как гости?

— Отлично, — ответил я, не в силах стереть улыбку с лица. — А теперь разверни-ка телик, чтобы мне было видно, получит ли Бей губы назад.

Я выписался из госпиталя в самый час пик. Никто не ждал меня у дверей, так что я решил прогуляться к подземке пешком, но примерно через квартал совсем выдохся и понял, что до ближайшей станции не доберусь. Я прислонился к столбу и голосовал, пока не поймал велорикшу.

По пути домой я открыл пластмассовый мешочек с личными вещами и вытащил оттуда часы. С момента взрыва у меня накопилось добрых две дюжины сообщений, по большей части — угрозы ФБПЖ. Кроме них — письмо от некоего издателя, интересующегося, не захочу ли я написать для их издательства «Дьявольские мемуары», да еще — от агента по недвижимости, с которой я прежде имел дело, Джен. Судя по всему, сейчас у нее был выставлен на продажу домик подешевле в Лейкхерсте («чуть-чуть подальше Принстона»), и она спрашивала, не пожелаю ли я взглянуть. Это письмо я стер, не отвечая. Самое то, что мне сейчас нужно — жить в месте, известном только тем, что там сгорело в дыму и пламени нечто прекрасное и величественное.

Еще одно сообщение оказалось от Фермана. Ему очень жаль, что я угодил в больницу, и «знаешь, я прощаю, что ты чуть не убил меня». Они с Тараканчиком здорово сдружились, и коли до того дойдет, новый Дьявол даже станет следующим вожаком. «А ведь ничего этого не было б, не заставь ты меня с ним встретиться, а потом и принять в Дьяволы», — добавил Ферман. Затем снова благодарил и просил позвонить, как только выйду — у них с Тараканчиком, мол, возникло несколько отличнейших идей касательно следующих роликов.

Я вздохнул, стер сообщение и печально покачал головой.

Последнее письмо, гневное и печальное, было от Дансигер, которая узнала, что меня уволили, примерно за час до моей выписки. Она на чем свет стоит кляла «стариков» и выражала надежду, что когда-нибудь мы еще сработаемся. Я не понял — имеет ли она в виду отношения в профессиональном плане или же в личном — в том, что я потерпел крах, когда она завела роман с Деппом. На сей раз Дансигер не называла меня «Тигром», так что оставалось только гадать.

В конце концов я решил, что это совершенно не важно. Я смертельно ранил Дьяволов, и они, хотя еще и не умерли, харкали кровью. Не приходилось сомневаться (работаю я на Пембрук-Холл или уже нет), агентство не допустит, чтобы я свидетельствовал перед судом. Уж больно невыгодные для них показания я могу дать. Окончательная гибель Дьяволов — лишь вопрос времени. Очень скоро вся эта история окончательно взорвется и «Миру Нано» придется рекламировать «Наноклин», «Нанопасту» и прочие свои товары с помощью пещерных людей или человекообразных обезьян.

Возвратиться домой оказалось удивительно приятно. Помнится, во времена Пембрук-Холла хоть я и презирал свою квартирку, но все равно неизменно обретал в ней убежище от Царящего в агентстве хаоса. Однако тогда, возвращаясь, я не испытывал такого блаженства, как сейчас, отворив дверь и войдя к себе. Больничный пакет с вещами я зашвырнул на кофейный столик, а сам вытянулся на диване и глядел на небо над Манхэттеном, пока глаза сами собой не закрылись и я не задремал.

Когда я проснулся, было уже темно. Я включил свет и заказал в «Пекин-бадди» большую порцию вегетарианского карри. Но в последнюю минуту сменил заказ на добрую порцию ростбифа — в честь ФБПЖ.

К десяти часам я поужинал и почувствовал себя более или менее прежним Боддеккером, а потому приступил к сборам для переезда в Принстон. Снял гравюры Дженсена и Магрита. Начал разбирать одежду на три кучи: взять с собой, отдать на благотворительность, сдать во вторсырье. Проредил коллекцию игрушек. Старинный проволочный Слинки, за которого я так дорого заплатил, и заводные роботы от мистера Себастьяна остались на прежнем месте. А полный набор двигающихся фигурок, прототипами которых служили Дьяволы — включая непременную смешную зверюшку Блупо, чудо-шимпанзе, — пошли прямиком в корзину для вторсырья. В последнюю минуту я все же спас оттуда две фигурки, так и не успевшие выйти в производство: Боддеккера и Джимму Джаза.

Около полуночи я как раз перебирал коллекцию музыкальных чипов, когда в дверь постучали — сперва тихонько, потом громче. Я замер на месте, не зная, стоит ли открывать. А вдруг это наемные убийцы или мстители из ФБПЖ? Я решил подождать. Если незваные гости явились с какими-то злодейскими целями, запертая дверь их не остановит — но пока они будут ее взламывать, я успею позвонить в экстренную службу спасения. Я вызвал на часы нужный номер и готов уже был нажать кнопку, когда постучали снова. На сей раз стуку вторил тихий голос:

— Боддеккер?

Я спрятал часы в карман, подошел к двери и, удостоверившись, что не ошибся, отпер замок и впустил Хонникер из Расчетного отдела. Она выглядела уже не такой измученной, как на той памятной встрече с ФБПЖ — наверное, успела слегка отдохнуть. Но феромоны были тщательно смыты, а платье и макияж поражали своей простотой. Может быть, это была лишь маскировка, но я, хоть убейте, не сумел отгадать, с какой целью.

— Привет, — тихо сказала она, скидывая с плеч пальто.

— Привет.

Хонникер оглядела гостиную.

— Куда-то уезжаешь? Я кивнул.

— За город.

— Надолго? Я пожал плечами.

— До тех пор, пока не смогу вернуться в бизнес. Она прошла к столу и взяла фигурку Боддеккера.