Дэвид Боукер - Как стать плохим

Следующий поезд шел в Уимблдон. Наконец на табло загорелась надпись: «ДО РИЧМОНДА». На платформе были еще двое: пышечка в куртке из искусственного меха и мини-юбке и нервный подросток, жутко смущенный намерениями своей подружки.

И вдруг сзади на меня обрушился сокрушительный удар. Поначалу я решил, что толстуха застала меня за созерцанием ее ног, похожих на сардельки. Я обернулся: рядом со мной стоял тот самый парень в свитере, его лицо блестело от дождя.

— Эй ты, сволочь! Держись отсюда подальше! — бросил он мне.

Только тут я узнал его. Это был Уоррен — последняя жертва Каро.

Сталкиваясь с насилием, я каждый раз пытался пойти по самому разумному пути. Успеха это до сих пор не приносило, но тем не менее.

— Уоррен? — Я протянул ему руку. — Я Марк. На этот раз он ударил меня в грудь.

— Держись подальше от моей девчонки, ты, придурок, а не то я тебе руки повыдергиваю!

— Уоррен, я с ней не встречаюсь. Да ладно тебе. Ты ведь прекрасно знаешь, какая она сучка. На меня ей точно так же плевать, как и на тебя.

Уоррен схватил меня за куртку и развернул. Остальные пассажиры попятились. Сзади слышался железный скрежет: к станции подъезжал поезд на Ричмонд. Я просунул руки между ладонями Уоррена и с усилием высвободился. Что бы там ни думал мой тренер, кое-что я усвоил.

Я попытался отойти, но Уоррен схватил меня за плечи и заставил заглянуть в холодные мертвые глаза. Я не знаю, был он под кайфом или просто страдал. Вероятно, и то, и другое.

— Оставь ее в покое!

— Ладно, ладно, я понял.

Словно не слыша меня, Уоррен пятился к краю платформы. Поезд подошел совсем близко, желтые огни отражались на мокрых рельсах. Только теперь я понял, насколько Уоррен отчаялся. У него не было плана, он лишь пытался хоть как-то облегчить терзавшую его боль.

Я снова каким-то чудом вырвался, невольно толкнув Уоррена в живот рюкзаком. Парень только и успел, что простонать. Потом он упал на рельсы, и колеса поезда разрезали его пополам. Повсюду разлилась кровь.

У меня горело лицо. От стыда? От смущения? Не знаю.

Я пошел прочь. Позади визжала женщина, что-то кричал юноша, но я не оборачивался. Я шел и шел. Я и так слишком много видел. Хватит.

К Каро я попал после полуночи. Несколько часов я бродил по улицам, опьяненный шоком и ослепленный виной. Наверное, надо было обратиться в полицию, но я понятия не имел, как там на все отреагируют. Не знаю, почему я ушел. Не знаю. Как только я сделал это, все изменилось. Невиновные люди не бегут с места преступления.

У Каро в гостиной горел свет. Я позвонил в дверь. Никто не отзывался, а я все звонил и звонил. Наконец Каро открыла окно и крикнула:

— Отвали, Уоррен!

— Это Марк, — крикнул я в ответ.

Каро высунулась из окна и поглядела на меня:

— Ну, ты тоже отвали.

— Нам надо поговорить.

— Господи… Теперь их двое, — в отчаянии сказала она. Имелись в виду двое озабоченных придурков, которые ночью шляются под окнами и спать не дают.

Каро со злостью захлопнула окно. Через пару минут она показалась в дверях. Свет упал на мое лицо, и поведение Каро резко изменилось.

— Черт! Что такое?

Я молчал. Молчал и смотрел на переливчатый синяк у нее под левым глазом.

— Да, — кивнула она. — Представляешь, этот ублюдок Уоррен ударил меня по лицу.

— Больше он этого не сделает, — твердо сказал я. Мне было трудно думать, а говорить — еще труднее.

Каро не стала посылать меня подальше, вместо этого она взяла меня за руку и втянула в полутемный коридор.

Я пошатнулся, и Каро неожиданно ласково взяла меня под руку. Кстати, нежной она быть умела. Не надо думать, что она бездушная сучка.

Покачиваясь, словно усталый старик, я позволил Каро отвести меня вверх по лестнице, пропахшей пылью и засохшей спермой. Мы прошли на кухню. В большой сковородке готовился соус для макарон.

— Рассказывай, — велела Каро.

Я посмотрел на алый соус и снова увидел алую кровь Уоррена, льющуюся из-под колес поезда. Я понял, что меня сейчас вырвет, оттолкнул Каро и бросился в ванную… Ложная тревога. Зато, посмотрев в зеркало, я увидел, что куртка и лицо у меня покрыты высохшей кровью. Я шел от станции до Кью и выглядел как человек, только что совершивший убийство.

Умывшись, я сел на диван и сидел там в каком-то оцепенении. Я даже не заметил, что плачу, пока меня не окликнула Каро. Она открыла коробку из-под сигар, вынула скрученный косяк и протянула мне.

— Я думал, ты бросила наркотики.

— Я соврала.

Я затянулся — и ничего не почувствовал. Затянулся снова — и моя душа воспарила.

— Чё-ерт, — протянул я. — Вот это класс.

— Ну, выкладывай, — попросила Каро. — Говори.

— Уоррен… — выдавил я. — Несчастный случай.

— Шутишь? — Каро отпрянула.

— Нет.

— Как он?

— Да не очень. Под поезд попал.

— В смысле, совершил самоубийство?

— Нет. Я сшиб его на пути под поезд. У Каро глаза полезли на лоб.

— Ты сам видел?

— Нет. — Неожиданно для самого себя я рассмеялся. Наркотик качнул комнату. — Нет, я только кровь видел.

Каро всхлипнула. Я было подумал, что она оплакивает человека, который что-то для нее значит. Но тут она наклонилась ко мне и принялась покрывать мое лицо поцелуями.

— Значит, ты убил его?

Я пожал плечами и кивнул. Это было недалеко от истины.

Ледяные глаза Каро засияли.

— И правильно! Ты просто нечто!..

Она обняла меня — так крепко, что дрожь почти унялась. Каро целовала меня в лицо и в шею.

— Никто… никто… никогда ради меня такого не делал… Она взяла мою руку и положила себе между ног. Белье у нее совсем промокло, а клитор набух и затвердел.

— Только ответь мне, — попросил я, пока она расстегивала мне штаны. — Ты когда-нибудь называла меня Мэдден?

Каро покачала головой. Она была воспитанной девочкой и не разговаривала с набитым ртом.

Смерть Уоррена не доставила мне ни малейшего удовольствия. Впрочем, удовольствие она доставила Каро. С ее точки зрения, я совершил бескорыстное деяние, пошедшее на благо общества. Ночью она выказала всю степень своей благодарности. Сказала, что я красивый и мужественный. Я ей почти поверил. Заснули мы часа в четыре, а проснулись ближе к полудню. К тому времени идея позвонить в полицию казалась мне еще глупее, чем накануне.

Мы завтракали на кухне, а самолеты ревели на подлете к Хитроу. Этим солнечным утром Каро выглядела счастливее, чем когда бы то ни было.

— Вот это ночь! Ну ты даешь!

Я не стал объяснять, что моя неутомимость происходила совсем от другого. Нормального секса у меня не было с тех самых пор, как Каро меня бросила пять лет назад. Да, у меня были связи. Я издавал подходящие звуки, целовал в подходящих местах. Но настоящий секс был у меня только с Каро. Грязное, прекрасное действо, которое стирает весь мир с его обитателями.