Александр Уваров - Ужин в раю

— Знаю, Сергей Игоревич, — ответил Кашин.

И взгляд его стал вдруг очень мягким. Даже тёплым каким-то. И зрачки его… словно уже не из давящего, сверлящего металла — из бархата… Тёплого, мягкого бархата.

— Проблемы… Мне ли не знать этого. Мне ли не знать… Ну так, как? Последуете? Или ещё вопросы какие-нибудь задать хотите?

— Последую, — ответил я. — Всенепременно. Вот поссу только. На дорожку. Вы не возражаете?

— Дозволяю, — тоном весьма высокопарным ответил Кашин. — И впредь дозволяю отправлять естественные надобности всех их видов и разновидностей, не испрашивая на то моего согласия. Ныне, присно и во веки веков!

— Аминь! — закончил я в тон своему собеседнику и пошёл в туалет.

А моча, кстати… Под ноги натекла. Раздражение теперь будет. Пятна красные.

Дышать тяжело. Проволока с расчётом пропущена. Руки, ноги… Через туловище — только одна перетяжка. Но затянута так туго…

И руки… С синевой уже… Ещё немного — распухать начнут…

Пальцы, пальцы… Шевелить. Дышу спокойно. Без напряжения.

Без напряжения.

На унитазе я рисовал фигурки струёй мочи. Утром она всегда скапливается у меня очень быстро. Её много. Её хватило на кактус. Я нарисовал кактус.

Жалко, никто и никогда его не увидит. Я его и сам не видел.

Бачок не исправен. Вода непрерывно льётся. Рисунок мочой на бегущей струе.

Дверь от сквозняка ритмично хлопала у меня за спиной. И скрипела.

Из зала доносились обрывки разговоров. Смех.

Мне показалось… Или я совершенно ясно услышал голос моего недавнего собеседника (или теперь уже спутника?).

Похоже, он говорил с кем-то. И смеялся.

«Что, ещё попутчиков ищет?» подумал я.

Всё, последние капли. Рисунок закончен. И смыт.

Бачок хрипел и всхлипывал. Снова непрестанно захлёбывался поступавшей в него водой. И всё старался отдышаться.

И застегнул ширинку на джинсах. Вышел из кабинки.

«Стоит ли мыть руки? Сушилка, похоже, сломана. Полотенца бумажные кончились. И кран…»

И кто только за этот кран не брался!

Нет, руки мыть я не стал.

Я вышел в зал. И вот здесь…

Нет, ему всё-таки удалось меня удивить!

Кашин был за столом не один.

Приставив ещё один стул к столу, рядом с ним сидела одна из тех двух девиц, что вошли недавно в кафе.

Кашин шёпотом рассказывал ей что-то, как видно, весьма забавное. И вполне легкомысленное.

Девица смеялась в ответ, взмахивая руками время от времени и, сама того не замечая, толкая каблуком труп моего разума, по которому (как я заметил) начали уже ползать здешние жирные мухи.

— А, Сергей Игоревич! — воскликнул радостно Кашин, наконец то меня заметив. — А я уж за нас расплатился. Прямо по счёту, за обоих… Ехать уж было собирался. Да вот, повезло — ещё попутчик нашёлся. Вернее, попутчица. Таней её зовут. А её подружку — Леной. Но подружка устала шибко. Ночная смена, так сказать… А вот Таня готова нам компания составить. За разумное вознаграждение… Не так ли?

Я подошёл и встал у стола. Садиться уже не стал (ноги покалывало, да и включаться в их разговор не очень то хотелось, так что лучше было держать дистанцию).

— С каждого, — уточнила Таня, окинув меня быстрым взглядом.

И встала.

— Ну, дождались… Теперь пошли, что ли?

— Минетчица широкого профиля, — сказал Кашин, разводя руками. — Просто каждая секунда на счету. Танюш, не спеши. У меня к тебе особое предложение. У тебя, Танюш, обычная ставка какая?

— Обычная? — даже слегка удивилась Татьяна такому вопросу. — Три сотни — отсос, четыреста — классика, ещё две сотни сверху за анал…

— И всё это на парковке?

— А я на трассе не работаю, — ответила Таня с некоторой профессиональной гордостью. — У меня постоянная точка.

— Постоянная — это хорошо, — сказал задумчиво Кашин. — Но мне, понимаешь, простор нужен… Я, знаешь, игры люблю, с фантазией чтобы всё было, с выдумкой… А тут толкотня. И соляркой пахнет. Да и душно в машине то. Нет, чтобы на природе…

— Отъехать, что ли, хочешь? — догадалась Таня. — Ну это, с доплатой… И не со мной надо решать. Мне без разрешения с точки нельзя уходить.

— Понял, — сказал Кашин. — Ну иди, зови свой профсоюз. Будем договариваться.

Когда Таня ушла, Кашин подмигнул и с нескрываемым восторгом сказал мне:

— Цены то, цены то каковы! Не сравнить с московскими то! Вот что значит провинция. Нет, нет уже в столице таких чистых и бескорыстных отношений между людьми!

— К чему это всё, Виталий Петрович? Что вы тут за ерунду придумали, с девкой этой?! — раздражённо спросил я его. — Решили ехать — так давайте. Чего ещё её тащить? Куда ещё отъезжать? На дороге ни душа нормального не найдёшь, ни ванны, ни даже бани захудалой. А от неё заразиться — пара пустяков. По ней микробы так и скачут. Эти бабы со стоянок… Это же самый опасный контингент!

— Ах, Сергей Игоревич! Ну прямо чудеса какие-то! — воскликнул Кашин. — Ещё день назад чуть в петлю не полезли, а сейчас уже и заразиться боитесь. Или снова жить захотелось? Творить, бороться и мечтать? Ну так не бойтесь, со мной вам ничего не страшно. Масса удовольствия, и никакого вреда для здоровья. И для спасения души это будет весьма полезно. Уж поверьте мне!

— Чепуха какая-то… — я хотел было сказать ему в ответ что-нибудь очень резкое («Нечего банальную похоть спасением души прикрывать!»), но фразу закончить не успел.

Вернулась Татьяна. Вместе с боссом.

Сначала я почувствовал его приближение (по нарастающей волне перемешанных запахов пота, дезодоранта, табака и перегара) и только потом увидел.

Руководителем её профсоюза оказался крупный, плотный мужик. Одет он был в широкие чёрные брюки и рубашку в бело-зелёную клетку, с короткими рукавами. Черноволосый, с мускулистыми руками (или даже лапами). Шёл он уверенно, но с лёгкой косолапостью. Широким хозяйским шагом. Словно бы давил непрестанно мышей, пробегавших у него под ногами.

«Ну ка, посмотрим…» говорил он всем своим видом, походкой своей, тяжестью шага. «Посмотрим, кто тут такой умный выискался… Оценим… Пощупаем».

Он подошёл к нам и сразу же по хозяйски, не испрашивая разрешения, сел на стул, что Татьяна ранее придвинула к столу.

Таня встала рядом со мной.

Положив локти, навалившись на чуть слышно скрипнувший стол, хозяин внимательно смотрел на Кашина. Затем, повернув голову вполоборота, на меня.

Осмотром этим, занявшим полминуты, остался удовлетворён (по крайней мере, Кашин явно произвёл на него самое благоприятное впечатление).

Потому, видно, задал он вопрос тоном подозрительным, но вовсе не враждебным.

— Что за закидоны такие? Мы девок с клиентами не отпускаем. Мало ли чего… Не уследишь ведь на трассе, в с случае чего. Да и возвращаться ей потом… Время потеряет, а у них такая работа… Время — деньги.