Маркос - Четвертая мировая война

Эти две проблемы требуют нашего особого внимания, и, разумеется, принятия мер для их решения. В них нельзя винить ни военное окружение, ни сопротивление, ни врага, ни неолиберализм, ни политические партии, ни средства массовой информации, ни плохое настроение, сопровождающее нас обычно с утра, когда ночью рядом с нами не было тех, с кем бы хотелось быть…

Это все. Я старался быть очень краток, потому что в признании собственных ошибок следует быть сдержанным… несдержанность лучше проявлять в их решении.

Привет! Счастливо, и я понимаю, что вам пока не понятно. Поэтому я и начал с фразы «терпение — искусство воина».

(Продолжение следует…)

Из гор юго-востока Мексики

Субкоманданте Маркос

Мексика, август 2004 г. 20 и 10.

P.S. Вот видите, разве мы не выглядели симпатичнее, когда молчали? Но что делать, мы говорим то, что думаем и чувствуем. Сколько еще людей и организаций могут сказать о себе то же самое?

На плече у ночи появилась луна, но всего на мгновение. Тучи раскрылись, как открываются занавески и ночное тело озарило свой след и свет. В небе остался след как отметина от зубов на плече, когда, в полете страсти, мы не знаем падаем или взлетаем.

20 лет назад с трудом поднявшись на первый холм, чтобы углубиться в горы юго-востока Мексики, я присел на изгибе тропы. Время? Не помню точно, кажется, это был один из тех моментов, когда ночь говорит нам все-хватит-уже-сверчков-лучше-я-пойду-спать, а до рассвета еще очень далеко. То есть, это было глубокой ночью.

Пока я пытался успокоить дыхание и сердцебиение, я думал о том, что хорошо бы выбрать для себя какую-нибудь более спокойную профессию. В конце концов, эти горы прекрасно существовали и до моего прихода и, наверняка, они не будут по мне скучать.

Должен вам признаться, что в тот раз я не разжигал трубку. Более того, я даже не пошелохнулся. И не из-за военной дисциплины, а потому что у меня болело все мое, в те годы прекрасное, тело. Приобретая новую привычку, поддерживаемую мною до сих пор (при помощи железной самодисциплины) я начал проклинать собственную способность впутываться в проблемы.

Во время этого занятия, то есть, среди вздохов и жалоб, я увидел идущего вверх по холму человека со связкой маиса на спине. Связка выглядела тяжелой и человек этот шел сгорбленный. Меня освободили от груза на середине пути, чтобы не задерживать нашего перехода, но тяжестью висел на мне не рюкзак, а вся моя жизнь. Потом, не помню через сколько времени, когда мне вновь позволили присесть передохнуть, я опять увидел этого человека, на этот раз он спускался и уже без груза. Но он продолжал идти сгорбленным. «Да!», — подумал я (единственное, что я мог сделать, не вызывая во всем теле боли), «таким и я со временем стану, я потеряю свой мужественный вид и мое будущее в качестве секс- символа станет как выборы, то есть полным фарсом».

И действительно, всего через несколько месяцев я уже ходил как вопросительный знак. Но не из-за веса рюкзака, а чтобы не цеплять носом ветки и стебли камыша.

Примерно через год я познакомился со Стариком Антонио. Однажды ночью я вышел к его хижине, чтобы взять лепешек и пиноле. В те времена мы не появлялись открыто в селениях и всего несколько индейцев знали о нашем существовании. Старик Антонио предложил проводить меня до лагеря, так что груз был разделен на две части и при помощи мекапаля [191]закрепил свою часть на спине. Я затолкал мой мешок в рюкзак, потому что научиться пользоваться мекапалем оказалось совсем не просто. Освещая путь фонариком мы добрались до начала пастбища, где начинались деревья. В ожидании рассвета мы остановились у одного ручья.

Не помню, откуда возникла тема, но Старик Антонио объяснил мне, что индейцы ходят всегда как бы сгорбленными, даже тогда когда не несут никакого груза, потому что носят на своих плечах благо других.

Я спросил его, что это значит и Старик Антонио рассказал мне, что первые из богов, те, которые создали мир, сделали мужчин и женщин из маиса таким образом, чтобы они всегда двигались вперед только вместе, в коллективе. И он объяснил мне, что двигаться вперед вместе, в коллективе, это значит всегда думать о другом, о товарище. «Поэтому индейцы ходят сгорбленными», сказал Старик Антонио, «потому что носят они на плечах свое сердце и сердце всех». Тогда я подумал, что для такого веса двух плечей должно быть недостаточно.

Прошло время, и вместе с ним произошли известные события. Мы готовились воевать и первое поражение нанесли нам эти индейцы. Мы, как и они, ходили сгорбленными, но мы при этом сгибались под тяжестью нашей самоуверенности, а они — потому, что носили нас на себе (хотя у нас об этом не было ни малейшего понятия). И тогда мы стали ими, а они стали нами. И мы начали идти вместе, сгорбленные, но зная, что для этого веса двух плечей недостаточно. И наконец 1 января 1994 г. мы восстали с оружием в руках… чтобы искать еще одно плечо, которое помогло бы нам двигаться вперед, то есть быть.

Как и у основания мексиканского государства, у современной истории индейских сапатистских общин тоже будет своя легенда об основании — у людей, которые живут на этих землях есть три плеча.

К двум плечам, имеющимся обычно у людей, сапатисты добавили третье — плечо национальных и международных «гражданских обществ». В одной из следующих частей этого «странного» видео я расскажу о том, чего добились сапатистские общины. И будет видно, что этого немало, когда-то мы о таком даже и не мечтали.

Но сейчас я хочу сказать вам, что это стало возможным, благодаря тому, что «кто-то» подставил нам свое плечо.

Мы думаем, что нам повезло. С самого своего начала, наше движение пользовалось поддержкой и симпатией сотен тысяч людей пяти континентов. Эти симпатии и эта поддержка смогли преодолеть препятствия в виде личных трудностей, физических расстояний, культурных и лингвистических различий, границ, паспортов, разницы политических взглядов, преград, созданных федеральным и местным правительствами, военных застав, запугиваний, угроз и вооруженных нападений, нашего недоверия, нашей невежливости, нашего непонимания другого, нашей неуклюжести.

Нет, несмотря на все это (и многое другое, о чем каждый сам знает лично), «гражданские общества» Мексики и мира работали с нами, для и ради нас. И делали они это не в качестве благотворительности, не из жалости, не в силу политической моды, не ради рекламы, а потому что в той или иной степени они сделали своим дело, которое для нас одних оказывается слишком велико — строительство мира, в котором вместятся все миры, то есть, мира, который понесет на себе сердца всех.

Изо всех самых неожиданных уголков Мексики и планеты, с островков, удерживающихся на плаву несмотря на неолиберальный ураган, чтобы посетить Улитки и поговорить с Хунтами Хорошего Правительства (для проектов, взносов, прояснения вопросов или просто чтобы познакомиться с процессом строительства автономии) в течение года сюда прибыли люди и организации из по крайней мере 43 стран, включая нашу, которая называется Мексикой. Мужчины и женщины, как в виде личной инициативы, так и представляя различные организации из Испании, Германии, Страны Басков, Словении, Италии, Швейцарии, Шотландии, Соединенных Штатов Америки, Дании, Бельгии, Финляндии, Австралии, Аргентины, Франции, Канады, Польши, Швеции, Голландии, Норвегии, Бразилии, Гватемалы, Турции, Чили, Колумбии, Сальвадора, Перу, Греции, Португалии, Японии, Северной Африки (так написано в докладе, не знаю какой страны точно), Никарагуа, Англии, Уругвая, Боливии, Австрии, Новой Зеландии, Израиля, Ирана, Чешской республики и изо всех штатов Мексики, подставили свое плечо вместе с двумя плечами общин, чтобы начать радикальное изменение условий жизни индейцев-сапатистов.