Дэнни Кинг - Дневник порнографа

— В один прекрасный день мы придем, а вы тут валяетесь в обнимку по всей комнате… — припечатала нас Сьюзи.

— Людям, живущим в стеклянных домах, не стоит швыряться камнями, — осадил ее Толстый Пол, а потом добавил: — Особенно лесбиянкам вроде тебя — ты ведь занималась этим с другими бабами.

— Ну наконец-то! Я очень довольна своей сексуальной жизнью, благодарю. Похоже, я тут такая одна-единственная. Потому что вы все — унылое стадо пидорасов!

— Ты остановись на чем-нибудь одном! Или мы стадо расистов, или стадо гомосеков! Вряд ли мы можем быть и теми, и другими, — сказал Дон.

— Ты сделал те страницы? — огрызнулась Сьюзи, демонстрируя свою власть и давая понять, что недовольна участием Дона в общей беседе.

Дон не ответил. Он на мгновение задержал на ней взгляд, потом скрипнул зубами и вернулся к работе. Он не ответил на вопрос, хотя Сьюзи ответ и не требовался — ей лишь нужно было поставить его на колени. Все мы это видели и переживали за Дона.

Вернувшийся из туалета Пэдди, который, единственный из нас, занимал равное с ней положение, спросил у Сьюзи, почему она вечно делает втык Дону, а Хейзл все сходит с рук.

— Спите вы вместе, что ли? Если да, то не надо этого так выпячивать!

Хейзл, которая до сих пор оставалась более или менее в стороне, принялась все отрицать.

— Как можно быть такими любопытными! Конечно, нет, придурок несчастный! Чего вы все до меня докопались? Я вам ни слова не сказала, каждый раз одно и то же, онанисты недоразвитые…

Она разорялась еще некоторое время, а я не мог не заметить уязвленного выражения на лице Сьюзи, для которой такая бурная реакция выглядела хуже пощечины. Этого-то Пэдди, судя по всему, и добивался.

— …трахайтесь сколько влезет, а меня увольте! — не унималась Хейзл, словно от этого зависела вся ее жизнь.

Так-так, что-то там должно быть. Я решил при случае попытаться и все у Хейзл выведать (при помощи алкоголя, когда она зайдет в паб).

— Эй, что-то тут не так! — сказал Пэдди. — Я-то не против. Как говорится, живи сам и дай жить другим. Будь я бабой, я бы, возможно, тоже стал лесбиянкой.

— Я не лесбиянка! — настаивала Хейзл.

— Как и я, — откликнулась Сьюзи.

— Ну ладно, бисексуалка. Какая разница?

— Разница есть. Я не то и не другое — я просто сплю с кем хочу. Зачем исключать из своей постели половину населения?

— Я так и понял, — перебил ее Мэтт.

— Знаете, на вас жалко смотреть! Как с такими узкими взглядами можно работать в порнографии?! Чем вы лучше тех идиотов на стройках и фабриках? Самые настоящие консервативные неандертальцы! — говорила нам Сьюзи. — Интересно узнать, что такого страшного в том, чтобы переспать с другим мужчиной? Только без всяких там пистолетов и миллионов.

— Отвали… — сказал Пэдди, закуривая.

— Да почему? Почему «отвали»? Вы хоть задумывались, как это? Я серьезно! Задумывались? Вам что, совсем неинтересно? Хоть чуть-чуть?

— Ни капельки, — ответил Мэтт, которому вторило всеобщее «исключено!».

— Как вы можете знать, что вам это не нравится, если вы ни разу не пробовали?

— Это вам, лесбиянкам, хорошо. То есть, извините, не лесбиянкам, а би-как-вас-там. Вы только почем зря друг дружку вылизываете, а нам будут вставлять в задницу большой-пребольшой… Да-да, он самый, — объяснил Пэдди.

— Ага, большой и черный! — крикнул я со своего места.

— Ну и что? У мужчин там главная эрогенная зона. Попробуйте, и вам обязательно понравится.

— Говоришь со знанием дела, да? — спросил Пэдди.

— У нас не так. Главная эрогенная зона у женщин находится в другом месте.

— Хорошо устроились! — сказал Мэтт. — Значит, пока мы все запасаемся снадобьями от боли в жопе и утираем слезы, вас где-то там, среди полей, нежно похлопывают по локтю.

— Это вовсе не так больно, — подняла голову Мэри.

— Мэри, ты ведь не…

Джеки даже выговорить не могла столь ужасное предположение.

— Ага, обожаю. А что, ты ни разу не пробовала?

— Не пробовала и не собираюсь. Какой ужас! У этого места совсем другое предназначение!

— Как и у рта, но мне и туда нравится!

— Эй! Мэри — это вечеринка в одном теле! — выкрикнул Толстый Пол, а я вспомнил о предложении Говарда и Клэр. — Давайте заныривайте!

— Всегда рада! — хихикнула Мэри.

— Вот видите! У вас двойные стандарты! — продолжала нудеть Сьюзи. — Мэри может, а вы даже попробовать не хотите!

— Поостынь, — сказал Хассим. — У меня была как-то баба, которая так и сделала, пока мы с ней трахались. Она все время засовывала мне в задницу палец и приговаривала, что мне понравится. В конце концов я ей разрешил.

— А… Ну и как? — спросил Пэдди.

— Как если бы кто-нибудь засунул палец тебе в задницу, — ответил Хассим.

— Понятно… — задумчиво кивнул Пэдди.

— При чем тут палец? — возмутилась Сьюзи. — Ничего общего.

— На ней были перчатки для игры в крикет, — подсказал Дон, чем привлек сердитое внимание Сьюзи.

— Будь добр! У нас серьезный разговор.

— Небольшая поправка, — вклинился Пэдди. — Это у тебя серьезный разговор. Все остальные валяют дурака.

— Да! Да! — Ее терпение стремительно иссякало. — Знаете что… Не понимаю даже, из-за чего я так разволновалась и зачем трачу на вас время! По-моему, вы вообще не способны на серьезный разговор, поэтому-то ничего у вас в жизни не получится! Вы превратитесь в жалких одиноких стариков, с которыми никто не захочет общаться, потому что вы не можете быть серьезными!

Это и есть женская логика. Кажется, я уже сталкивался с чем-то подобным… Точно! В разное время, с разными девушками. Насколько я понял, имелось виду следующее. Раз мы целыми днями валяем дурака, прикалываемся и хохочем, то никто не захочет уделить нам и минутки, заранее зная: серьезные, важные темы («чувства», «отношения», «надежда на будущее») будут забыты ради шуток о рукоблудии. Мы не хотим смотреть на холодные истины прямо и трезво — чему же тут учиться? Ведь окружающим нужна правда, нужны ответы на всякие вопросы…

Я все понимаю и уже почти соглашаюсь, меня останавливает только одно. Сотни и сотни тысяч парней в этой стране — и на севере, и на юге — проводят жизнь, как и мы, в дурацких разговорах. Значит, нам будет с кем поговорить, разве не так? Нам не придется сидеть за кухонным столом и обсуждать проблемы воспитания детей со всякими безрадостными брюзгливыми тетками. Вместо этого мы отправимся в паб, где будем с утра до вечера разыгрывать друг друга или болтать о футболе. А мне большего и не надо.

— Зачем тебе серьезные разговоры? Что в них такого замечательного? — спросил Пэдди. — Мы ж тут не рак лечим, елки-палки, а порножурналы издаем! Чего страдать-то? Ничего ты этим не добьешься. Встряхнись! Радуйся жизни, пока дают! Нам и так будет о чем побеспокоиться — не пройдет и нескольких лет, вот увидишь…